Богатые тоже скачут, или Где спит совесть - Юлия Славачевская

— Это пожелание.

Поскольку в записке было написано: «Жду вечером на ужин, котенок. Никос», — а переводить я не стала — кухарка собралась увольняться. Ловить и готовить кошек она отказывалась категорически! На пороге замаячил призрак голода.

Вечером за мной прилетел вертолет, но я постеснялась и не вышла, зато передала упаковку средств индивидуальной защиты, найденных при обследовании чердака.

Если кто не понял, то это был противогаз!

Писать ничего не стала — пусть сам догадается, если умный. Или пофорсит, если… очень умный!

Рано утром я проснулась от криков и выглянула через решетку балкона.

Аллилуйя! У нас намечалась забастовка, и в ней участвовал весь персонал! Весь! Никто не хотел оставаться со мной под одной крышей. Они уже не опасались потерять место — жизнь была дороже!

Кто-то позвонил с требованиями начальнику охраны. Поначалу Георгиос честно пытался прекратить текучесть кадров, раздавая направо и налево обещания льгот и повышения зарплаты. Черным знаменем реял он над поместьем и всеми способами оправдывал славу правой руки Никоса Казидиса.

Ну что сказать… Он разливался соловьем ровно до тех пор, пока не увидел свой портрет. Да-а-а… Ошеломление бодигарда было громадным и подняло до небес мое самооценку как художника.

После того он та-а-ак обрадовался… Сразу помчался меня искать, чтобы доброжелательно и крепко потрясти мою шею.

Я спаслась на пальме и пообещала рядом нарисовать Никоса. В полный рост. Только тогда моя жизнь оказалась вне опасности, а Георгиос начал говорить короткими матерными словами без предлогов, заменяя их жестами.

На прощанье эсбэшник в сердцах высказал:

— Если бы мне понадобилось сделать кому-то огромную гадость, я бы просто познакомил его с тобой, Джул!

Я польщенно улыбнулась: это было настоящее признание! Хотя и не в полном объеме. Но они о том еще не знают! Они еще оценят глобальный масштаб моей личности!

ГЛАВА 6

Если долго мучиться, то можно получить звание мазохиста!

С позором меня не выгнали! Мне просто снова позвонил Никос и сладко пропел в трубку:

— Будешь хорошей девочкой — отдам паспорт!

У меня было очень плохое настроение (перед тем я поцарапалась о пальму), поэтому непримиримо отреагировала:

— Можешь засунуть его себе в штаны, меня и так депортируют!

— Сомневаюсь, — издевательски хмыкнул Казидис, неосмотрительно позабыв о смертельной опасности находиться рядом со мной.

— Не сомневайся! — еще мрачнее ответила я, сама себе нарезая бутерброды. Кухарка боялась подходить ко мне ближе чем на милю.

— Я хочу с тобой поужинать, — промурлыкал великий соблазнитель. И попал в болевую точку.

— Поужинать я бы тоже не отказалась, — скривилась на свои кособокие бутерброды из замороженной колбасы. Ничего другого, кроме колбасы и собачьего корма, я не нашла. Видимо, остальные запасы в спешке вывезли в катакомбы. — Но без тебя… просто поужинать.

— Я прилагаюсь к нему в обязательном порядке. — Ну просто Санта-Клаус, ходячий довесок к счастью!

— Я поняла. — Есть хотелось зверски, и даже Никос не мог испортить мне аппетит. Зато я ему могла.

— Надеюсь, тебе понравились подарки, — неосмотрительно продолжил он.

И я поняла — настал мой звездный час!

— Где будет ужин? — сглотнула слюну и сдалась со всеми потрохами, продаваясь за горячее.

— Сюрприз! Будь готова к восьми! — пропел коварный соблазнитель и отключился. Вот бы навсегда!

К восьми я была готова, как М16, и так же опасна. Потому что до этого я целый день наблюдала, как обслуга по-пластунски отползает от дома, нагруженная всем необходимым. И я не была уверена, что мне в тарелку не подложат живого тарантула или плохо прожаренного морского ежа. Меня все та-ак любили…

Теперь еще к этому пламенному чувству предстояло присоединиться Никосу. Время до ужина я провела плодотворно: стена парадной залы украсилась художественным портретом Казидиса. Чтобы никто не перепутал, я подписала: «В благодарность за прекрасный подарок! Я!» — и провела стрелку, указывающую на подарок.

Теперь я лениво раздумывала — купит ли мне американское консульство еще один билет на родину за свой счет? Или придется трясти Никоса?

Я все же надеялась на отсутствие у грека чувства юмора и наличие у него в большом количестве национальной гордости. Иначе после моих выходок я бы себя в лучшем случае отправила в Нью-Йорк пешком (из-за незнания географии), в худшем — купила бы билет на авиакомпании стран третьего мира и ждала возмездия!

В восемь часов ко мне деликатно постучался Георгиос, и я открыла дверь, демонстрируя себя во всей красе.

Красы было много, хотя я никаких специальных усилий для того не прилагала. Я вообще никаких усилий к себе не прилагала, вышла как была — в трусах, футболке и резиновых пляжных шлепанцах.

Причесалась, правда… косу заплела и завязала два банта. Один на макушке, другой внизу, на кончике.

— Вы так и пойдете? — хмыкнул эсбэшник, окидывая меня критическим взглядом с головы до ног. Он был одет вполне обычно и прилично: черная футболка, джинсы и кобуры с пистолетами. Словом, ходячий ниндзя. В потемках, без бинокля и тепловизора в упор не разглядишь.

— А что? — ощетинилась жертва киднеппинга. — Я за простоту и добрачное целомудрие! Считайте, я из меннонитов![5]

Йоргос повторно оценил мои голые ноги и майку. Очень внимательно.

— Из меннонитов?.. Хм… не знал, что в Америке у них нынче такая мода! — Его кислотная ирония могла выесть дыру в железе.

М-да-а. Похоже, несусветную глупость ляпнула. Но наш эсбэшник все-таки благоразумно воздержался от дальнейших комментариев.

— Ничего, — пожал плечами. Проказливо ухмыльнулся. — Просто Никос придет в смокинге.

— Пусть ему будет за это стыдно! — горделиво отрезала я, нимало не смущаясь и бурча голодным желудком. — И вообще! Специально для Никоса я не надену ничего, кроме траура для похорон!

Смешок:

— Гм… бедный Никос… Прошу! — Мне галантно предоставили согнутый локоть.

Я не стала упираться.

Мы прошествовали мимо портретов, и Георгиос на ходу дал мне пару дельных советов, как улучшить и обогатить внешний вид своего родственника. В основном это касалось дополнительных деталей.

Какая все же нежная между ними любовь!

На площадке возле моря находилась большая беседка, увитая цветами…

Небось все кусты в окрестностях оборвали для антуражу. И когда только Ник перестанет выпендриваться?

В беседке был накрыт стол, уставленный заманчиво пахнущими блюдами…