Сталин умел шутить - Владимир Суходеев

Очень любил Сталин фронтовую шинель времен Гражданской войны. Однажды ее попытались заменить на новую. Не увидев в прихожей своей шинели, Сталин устроил скандал. Он выговаривал:

«Вы пользуетесь тем, что можете мне каждый приносить новую шинель, а мне еще эта лет десять послужит!»

Охранник А.Т. Рыбин в книге «Рядом со Сталиным» об истории с ботинками:

«… Выходные туфли у него имелись только одни. Его довоенные. Кожа у них вся потрескалась. Подошвы истерлись. В общем, «дышали на ладан». Всем было страшно неловко, что Сталин ходил в них на работе и приемах, в театре и других подобных местах. Вся охрана решила сшить новые туфли. Ночью Матрена Бутузова поставила их к дивану, а старые унесла. Утром Сталин позвал Орлова и спокойным, мягким голосом спросил:

— Где мои ботинки?

— Товарищ Сталин, ведь вы — Генеральный секретарь нашей партии. Генералиссимус, глава правительства! Вы же постоянно находитесь в общественных местах! Каждый день принимаете иностранных послов и гостей. А сейчас, во время предстоящих юбилейных торжеств. — пылко наступал Орлов, уже привыкший, что вождь прислушивается к его сонетам.

— Лучше верните мне мои ботинки, — прервал его Сталин. И продолжал носить их до последних дней. Благо Матрене Бутузовой удавалось блеском крема скрывать ветхость обуви.

В работе и в быту

В мирное время, как и в годы войны, И.В. Сталин почти не оставлял себе свободного времени. Он жил, чтобы работать, и не изменял привычке заниматься обычно до 3–4 часов утра, а той позднее, ас 10 опять принимался за дело. Такого порядка он заставлял придерживаться и всех других людей, имевших к нему отношение, в том числе правительство, многие министерства и др.

Работал он в Кремле и на Ближней даче, куда ему доставляли документы, материалы по различным вопросам жизни страны, информацию о международных событиях и т. д. Для отдыха у Сталина было очень мало времени. После войны у него был инсульт. Решением Политбюро Сталин был направлен на лечение, но продолжал работать.

И.В. Сталин, кроме праздничных концертов и спектаклей, которые обычно устраивались после торжественных собраний, нигде не бывал. Домашним его «театром«» были музыкальные радиопередачи и прослушивание грамзаписи. Большую часть новых пластинок, которые ему доставляли, он предварительно проигрывал сам и тут же давал им оценку. На каждой пластинке появлялись собственноручные надписи: «хор.», «снос.», «плох.», «дрянь». В тумбочке и на столике возле стоявшего в столовой громоздкого тумбообразного автоматического проигрывателя, подаренного И.В. Сталину американцами в 1945 году, оставлялись только пластинки с первыми двумя надписями. Остальное убиралось. Кроме проигрывателя имелся патефон отечественного производства с ручным заводом. Хозяин сам переносил его куда надо.

Нам, кроме того, была известна его любовь к городкам. Для игры в городки разбивались на партии по 4–5 человек в каждой, конечно, из числа желающих. Остальные шумно «болели». Играли, как правило, 10 фигур. Начинали с «пушки». Над неудачниками подтрунивали, иной раз в озорных выражениях, чего не пропускал и Сталин. Сам он играл неважно, но с азартом. После каждого попадания был очень доволен и непременно говорил: «Вот так мы им!» А когда промахивался, начинал искать по карманам спички и разжигать трубку или усиленно сосать ее.

На даче не было ни парка, ни сада, ни «культурных» подстриженных кустов или деревьев. И.В. Сталин любил природу естественную, не тронутую рукой человека. Вокруг дома буйно рос хвойный и лиственный лес — везде густой, не знавший топора.

Невдалеке от дома стояло несколько пустотелых стволов без ветвей, в которых были устроены гнезда для птиц и белок. Это было настоящее птичье царство. Перед дупляным городком — столики для подкормки. Сталин почти ежедневно приходил сюда и кормил пернатых питомцев.

Главный маршал авиации А.Е. Голованов:

«Мне хотелось бы сказать и о быте Верховного, который мне довелось наблюдать. Этот быт был весьма скромен. Он владел лишь тем, что было на нем. Никаких гардеробов у него не существовало. Вся его жизнь, которую мне довелось видеть, заключалась почти в стопроцентном общении с людьми. Его явной слабостью было кино. Не раз довелось мне присутствовать при просмотре фильмов. У Сталина была какая-то удивительная способность, а может быть, это была потребность, многократно, подряд смотреть один и тот же фильм. Особенно с большим удовольствием смотрел он фильм «Если завтра война», неоднократно повторяя его. Видимо, нравился он потому, что события там развивались совсем не так, как они развились в Великой Отечественной войне, однако победа все же состоялась. Смотрел он этот фильм и в последний год войны. С удовольствием он смотрел и созданный уже в ходе войны фильм «Полководец Кутузов». В его личной жизни не было чего-либо примечательного, особенного. Она, его личная жизнь, была серой, бесцветной, и, видимо, это потому, что той личной жизни, которая существует в нашем понятии, у него не было. Всегда с людьми, всегда в работе».

Быт Сталина Светлана Аллилуева описывает так:

«Почти каждый день (в последние годы, после войны) к нему съезжалось «обедать» все Политбюро. Обедали в большом зале, тут же принимали приезжих гостей. Я бывала там редко и видела в этом зале только Иосипа Броз Тито в 1946 году, но в этом зале побывали, наверное, все руководители

братских компартий — англичане, американцы, французы и итальянцы. В этом зале отец лежал в марте 1953 года, и один из диванов возле стены стал его смертным одром.

Что было приятно в этом доме, это его чудесные террасы со всех сторон и чудный сад. С весны до осени отец проводил дни на этих террасах. Одна была застеклена со всех сторон, две — открытые, с крышей и без крыши. Особенно он любил в последние годы маленькую западную терраску, где видны были последние лучи заходящего солнца. Она выходила в сад; сюда же в сад, прямо в цветущие вишни, выходила и застекленная веранда, пристроенная в последние годы.

Сад, цветы и лес вокруг — это было самое любимое развлечение отца, его отдых, его интерес. Сам он никогда не копал землю, не брал в руки лопаты, как это делают истинные любители садоводства. Но он любил, чтобы все было возделано, убрано, чтобы все цвело пышно, обильно, чтобы отовсюду выглядывали спелые, румяные плоды — вишни, помидоры, яблоки, — и требовал этого от своего садовника. Он брал лишь иногда в руки садовые ножницы и подстригал сухие ветки — это была его единственная работа в саду. Но повсюду в саду, в лесу (тоже прибранном, выкошенном, как в лесопарке) там и сям были разные беседки, с крышей, без крыши, а то просто дощатый настил на земле и на нем столик, плетеная лежанка, шезлонг, — отец все бродил по саду и, казалось, искал себе уютного, спокойного места — искал и не находил. Летом он целыми днями вот так перемещался по парку, ему несли туда бумаги, газеты, чай. Это тоже была его «роскошь», как он ее понимал и желал, и в этом проявлялся его здоровый вкус к жизни, его неистребимая любовь к природе, к земле, а также его рационализм: последние годы ему хотелось здоровья, хотелось дольше жить.

…Отец... пел, у него был отличный слух и высокий, чистый голос (а говорил он, наоборот, почему-то глуховатым и низким голосом). Не знаю, пела ли мама или нет, но говорят, что в очень редких случаях она могла плавно и красиво танцевать лезгинку. Вообще же грузинское не культивировалось у нас в доме — отец совершенно обрусел».

Неправедное отмщение

Однажды старейший правдист Атык Кегамович Азизян, зайдя ко мне, члену редколлегии газеты «Правда», спросил: «А ты знаешь, что в этом кабинете в 30-х годах работал Емельян Ярославский[4] — тогда член редколлегии газеты «Правда»? В кабинете сохранилась мебель и красивый книжный шкаф, забитый книгами из тех времен. Но ты наверняка не знаешь о его статье, присланной накануне Отечественной войны». И рассказал такую историю.

Узнав, что И.В. Сталин назначен Председателем Совета Народных Комиссаров СССР, Емельян Ярославский посчитал, что В.М. Молотова отстранили от высшего государственного руководства. А поэтому в статье излил всю свою обиду на него. В 1920 году В.И. Ленин искал, кого бы послать налаживать работу на Урале и в Сибири. Молотов предложил Ленину кандидатуру Ярославского, сказав, что в Москве мы найдем ему замену, а там он, член ЦК партии, сумеет наладить дела. Ярославский обвинил Молотова, секретаря ЦК партии, что он таким путем хотел от него избавиться. Но решение было принято, и Ярославскому ничего не оставалось, как уехать на новое место работы.

Редакция статью набрала, а гранки решила послать И.В. Сталину. Прочитав гранки, И.В. Сталин написал: «Это что же, получается, что при Молотове у нас и Советской власти не было?»