Фальшивые зеркала - Сергей Лукьяненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Какого еще Александра Летова? А?
– От Маньяка! – брякнул я.
– От маньяка, – сощурившись, повторил в трубку охранник. Его напарник чуть-чуть подобрался, рука легла на бедро. А кобура пистолета, кстати, открытого ношения… – От какого еще маньяка?
– Скажите, пусть вспомнит баржу на Васильевском острове в Питере! – отчаянно выкрикнул я, понимая, что сейчас мне светит КПЗ, а не квартира Чингиза.
– Он говорит про какую-то баржу на Васильевском острове… – Охранник замолчал. – Да. Понял. Спасибо, всего доброго.
Трубка брякнула об аппарат. С натужной благожелательностью в голосе охранник сказал:
– Пройдете по дорожке и налево. Третий подъезд. Охрана вас пропустит. Всего доброго.
С двумя буравящими взглядами в спине я пошел к зданию. Ощущение было такое, словно меня в последний момент помиловали и отвязали от электрического стула.
И не думал, что в обычной, реальной, московской жизни бывают такие захватывающие ощущения.
Может быть…
Нет. Нет. Об этом даже думать нельзя!
Если снова приступ…
Нет.
Это не глубина. Не виртуальное пространство, в котором блуждает мое сознание, возводя дворцы и руша города. Это обычная Москва, обычный дом миллионеров, обычная охрана.
Все в порядке, ничего страшного.
Сколько здесь было подъездов – не знаю. Может быть, всего три. По двенадцать квартир в каждом.
Внутри оказался еще один пост, тоже с двумя охранниками. Настолько похожими на парочку у входа, будто и в реальной жизни давным-давно создан типовой набор тел. «Новый русский», «бывший интеллигент», «бдительный охранник»… Вот эти – из третьего типа.
– Документы, – тоном, не терпящим возражений, сказали мне.
Пришлось достать паспорт и ждать, пока охранник, неумело тыча пальцами по клавиатуре, введет в компьютер мои данные. Кажется, он заполнил даже графу «пол» и «национальность».
Интересно, тут со всеми гостями так поступают? Не верю. Скорее сортируют по внешности.
– Нажмете двенадцать, – сообщили мне, наконец возвращая паспорт. – Лифт поедет до четырнадцатого этажа.
Лифтов было два. Как в обычном доме из «неплохих». Вот только здесь их было два на двенадцать квартир.
А почему четырнадцатый этаж, интересно? Тем более, если нажимать двенадцать?
Часть квартир двухуровневые?
И к чему фраза о том, что лифт «поедет»? Неужели у них тут большую часть времени лифты стоят сломанные?
Сам лифт был таких размеров, что в нем хотелось установить джакузи. Сходство с ванной комнатой дополняли зеркальные стены и черный матовый потолок. На полу лежал ковер. Чистый.
А кнопок и впрямь только двенадцать. У каждой еще узкая прорезь, словно для магнитной карточки. Еще и на этаж не просто так поднимешься?
Но на нажатие двенадцатой кнопки лифт мягко пополз вверх. Откуда-то из стен заиграла мягкая музыка.
Черт, что я там делать буду, у этого Чингиза? Стоять в уголке холла и жалобно канючить запрещенные, классифицированные как оружие программы? Напоминать про какую-то баржу, где сам я и не был никогда?
Додумать не удалось – двери лифта открылись.
Прямо в квартиру!
В общем-то там был еще небольшой тамбур и могучая дверь, наверняка стальная под деревянной обшивкой. Но она была распахнута.
Я осторожно шагнул вперед, в холл. Квадратный, метров семь на семь. Высоченный потолок венчался чем-то вроде стеклянной пирамидки, по которой барабанил дождь. Квартира и впрямь была двухуровневая, на второй этаж вела спиральная лесенка.
И никого.
– Эй… – позвал я.
Слово подходило к обстановке не больше, чем мои старые джинсы. Но какого-то эффекта я все-таки добился. Из одной из двустворчатых дверей мягко вышла собака, двинулась ко мне.
Обожаю золотистых ретриверов!
– Привет, пес, – садясь на корточки, сказал я. – А где же твой хозяин?
Ретривер обнюхал мою ладонь и вежливо позволил почесать себе за ухом.
– Может, ты и есть Чингиз? – предположил я. – Тогда привет тебе от Маньяка.
– Привет давай мне. А его зовут Байт.
Мужчина появился вслед за псом, и так же неслышно. Подошел, протянул руку:
– Чингиз.
Откуда родители выкопали ему это имя – не знаю. Может, у него и были где-нибудь далеко-далеко восточные, например татарские, корни. Но в общем-то он скорее на шведа походил. На образцово-показательного шведа. Высокий, крепкий. Светлые волосы до плеч, и тип лица северный. Загорелый, но явно очень светлокожий. В спортивном костюме, вот только не в китайской подделке, а в настоящем «Адидасе», в кроссовках. Никогда не видел людей, которые по квартире ходят в кроссовках «Рибок». Впрочем, я и квартир таких не видел никогда.
– Леонид…
– А что охране не назвался?
– А чем бы это помогло?
– Логично. – Чингиз кивнул. – Не спешишь?
Манера сразу переходить на «ты» у него была настолько непринужденной, что никаких возражений не вызывала.
– Не очень…
– Ну и хорошо… Байтик, не приставай к человеку!
Пес вынул нос из моей ладони и обиженно побрел прочь.
– Что пьешь? – поинтересовался Чингиз. – Раздевайся, вешай все сюда.
Платяной шкаф в холле был размерами едва ли не с нашу прихожую. Я стянул куртку, пытаясь привести мысли в порядок. Не просто крутизна – а очень большая крутизна. Откуда у Шурки такие знакомые? Да и какой он хакер, этот тип с воинственным именем и повадками крупного мафиози?
– Что пьешь-то, Леонид?
– Да все, что горит. – Я решил держаться до конца.
– Уже хорошо. Пошли на кухню пока.
Длиннющим и широким коридором, с картинами на одной стене и окнами в другой, выходящей на площадь у метро, мы побрели на кухню. Чингиз шел впереди, под мокрой от пота тканью костюма гуляли мускулы. Могуч. И беззаботен, по сравнению с царящей внизу паранойей. Вот достал бы я сейчас нож и всадил ему между лопаток.
Впрочем, будь я киллером, все равно бы так не поступил. Убьешь хозяина, а в квартире потом заблудишься. Будешь блуждать неделю, временами натыкаясь на источники воды – биде и писсуары, месторождения пищи – какие-нибудь шоколадные скульптуры под стеклянными колпаками…
Шоколадная скульптура на кухне и впрямь стояла, почти метровой высоты. Только без колпака. Мальчик-негритенок с веткой какао в руке. У мальчика было отломано одно ухо – видимо, кто-то очень проголодался.
Зато сама кухня как-то успокаивала… было в ней некое подобие привычного. Словно взяли обычную кухню, растянули по всем измерениям раза в два и успокоились. Ну еще заполнили пространства уютной мебелью из лакированного дерева, техникой, пакетами с едой…
А ведь очень по-холостяцки тут все. Один он живет, похоже.
– Коньяк для знакомства… не пойдет… – размышлял вслух Чингиз.
– Водочку… напьемся.
Он пристально посмотрел на меня, кивнул, будто удовлетворенный чем-то.
– Точно напьемся… Пиво не хочу, хотя… Ты пиво хочешь?
Я разглядывал кухню, пытаясь обнаружить на барной стойке в уголке пивные краны. И обнаружил. «Гиннес», «Килкенни» и еще две какие-то марки…
– Если альтернативой будет вино или виски – то лучше пиво, – каким-то незнакомым голосом сказал я. Вспомнилась старая кинокомедия про мальчика, что в один миг стал взрослым, разбогател и поставил посреди квартиры автомат по продаже кока-колы, работающий от пинка…
– Решено, – согласился Чингиз. Подошел к холодильнику – таких же чудовищных размеров, как и все остальное тут. Открыл, порылся среди пакетов в блестящих обертках. Вынул несколько пластиковых подносиков с крошечными кусочками сыра разных сортов. – А есть-то хочешь?
– Пока нет.
– И правильно. Открывай, не стой. Вон, на столе нож валяется.
Пока я возился с сыром, Чингиз достал две здоровенные хрустальные кружки, вопросительно глянул:
– Что будешь пить?
– Чешское есть? – спросил я, втайне надеясь поставить его в тупик.
– Только «Пилзнер Урквел».
– Пойдет, – тоном человека, использующего лучшее в мире светлое пиво для мытья ног, согласился я.
С кружками пива в руках мы уселись в кожаные кресла, стоявшие перед барной стойкой.
– Прозит, – сказал я.
– Прозит, – согласился Чингиз.
Пиво было превосходным.
– А ты ничего, – вдруг заявил хозяин. Протянул руку, хлопнул меня по плечу. – Тебя это все не слишком угнетает?
Я еще раз обвел взглядом кухоньку, обнаружил еще одну милую деталь – лестницу вверх, на второй этаж, спросил:
– Там что?
– Столовая. Со стеклянной крышей.
Чтобы иметь стеклянную крышу в Москве, надо вначале обзавестись железобетонной. Я покачал головой:
– Даже боюсь предположить, сколько стоит твоя хата. Ее содержать, наверное, может лишь миллионер.
– К сожалению, – без малейшего позерства согласился Чингиз. – Значит, нормально?
– Шокирует… но – терпимо.
– Это хорошо. Когда люди начинают впадать в ступор, меня это смущает. А я очень, очень не люблю смущаться, Леонид… Так как дела у Маньяка?
