Калевала - Автор Неизвестен

Руна четвёртая

Вяйнямёйнен встречает сестру Ёукахайнена в лесу и просит ее стать его женой (1–30). — Девица в слезах бежит домой и рассказывает об этом своей матери (31–116). — Мать запрещает ей печалиться, велит радоваться и нарядно одеться (117–188). — Девушка продолжает плакать и говорит, что не хочет идти замуж за старика (189–254). — Опечаленная, она уходит в лес, заблудилась и попадает на безлюдный берег моря, хочет выкупаться в море и тонет (255–370). — Мать дни и ночи оплакивает свою утонувшую дочь (371–518)

Айно, дева молодая, Ёукахайнена сестрица, В лес пошла нарезать веток, В роще веников наделать. 5Для отца связала веник, Веник матери связала, Наконец, и третий веник Крепышу связала братцу. И идёт, спеша из лесу, 10Прямо к дому меж ольхами. Вот подходит Вяйнямёйнен. Он девицу в роще видит На траве в нарядном платье, Говорят слова такие: 15«Не носи ты для другого, Для меня носи, девица, Ожерелье из жемчужин, На груди носи ты крестик, Для меня плети ты косы, 20Перевязывай их лентой!» Так ответила девица: Ни о ком не помышляя, На груди ношу я крестик, В волосах ношу я ленту. 25Не ищу привозных платьев, Белых хлебов мне не нужно; Я ношу простое платье, Ем я чёрную краюшку; Я сижу в отцовском доме 30Вместе с матушкой родимой». Вот с груди бросает крестик, С пальцев кольца золотые, С шеи жемчуг побросала, Ленту красную швырнула, 35Чтоб земля их погубила, Чтобы лес себе забрал их, И в слезах пошла дорогой, С горьким плачем в дом отцовский. У окна отец работал, 40Вырезал он топорище: «Что ты, дочь-бедняжка, плачешь, Что, девица молодая?» «Есть, отец, причина плакать, Есть для слёз и для рыданья; 45Вот причина, что я плачу, Что я плачу и рыдаю: Потеряла с шеи крестик, С пояска мои застёжки: Был серебряный мой крестик, 50Были медные застёжки». У калитки брат работал, Вырезал дугу искусно: «Что, сестрица, горько плачешь, Что, девица молодая?» 55«Есть причина, братец, плакать, Есть для слёз и для рыданья; Вот причина, что я плачу, Я и плачу и рыдаю: Потеряла кольца с пальцев, 60С шеи жемчуг драгоценный; Золотые были кольца, Серебрист на шее жемчуг». Вот сестра сидит у двери, Ткет из золота весь пояс: 65«Что, сестрица, горько плачешь, Что, девица молодая?» «Есть, сестра, причина плакать, Есть для слез и для рыданья; Вот причина, что я плачу 70И горюю, что пропали И подвески золотые, И серебряный кокошник, Синий шелковый налобник, Лента красная из шёлка». 75В кладовой, у самой двери, Мать снимала ложкой сливки: «Что ты, дочь-бедняжка, плачешь? Что, девица молодая?» «О ты, мать моя родная! 80Ты меня, дитя, кормила! Плачу, матушка, от скорби И, несчастная, горюю. Вот причина, что я плачу И пришла домой, рыдая: 85В лес пошла я резать ветки, В роще веников наделать. Веник батюшке связала, Для тебя связала веник, Наконец, и третий веник 90Крепышу связала братцу. Уж домой идти хотела, Шла поспешно по дубраве, И сказал мне так Осмойнен [42], Калевайнен так промолвил: 95«Не носи ты для другого, Для меня носи, девица, Ожерелье из жемчужин, На груди носи ты крестик, Для меня плети ты косы, 100Перевязывай их лентой!» Я с груди швырнула крестик, С шеи жемчуг побросала, Синий шелковый налобник, Ленту красную швырнула, 105Чтоб земля их погубила, Чтобы лес себе забрал их. А сама ему сказала: «Ни о ком не помышляя, На груди ношу я крестик, 110В волосах ношу я ленту. Не ищу привозных платьев, Белых хлебов мне не нужно; Я ношу простое платье, Ем я чёрную краюшку; 115Я сижу в отцовском доме Вместе с матушкой родимой». Мать девице отвечает, Молодой старуха молвит: «Перестань ты, дочка, плакать, 120Не горюй, моя родная! Целый год ты кушай масло: Ты тогда красивей станешь; На другой ты ешь свинину, И еще статнее будешь; 125А на третий — хлеб молочный, И красавицею станешь. На горе есть кладовая: Там в прекрасном помещенье К сундуку сундук поставлен 130И шкатулка на шкатулку. Ты открой сундук там лучший И найдешь под пёстрой крышкой Золотых шесть подпоясок, Семь прекрасных синих платьев. 135Мне дочь Месяца ткала их, Солнца дочь их мне нашила. В годы юности прошедшей, В молодых летах, бывало, Я в лесу рвала малину, 140Там однажды увидала Дочку Месяца за станом, Дочку Солнышка за прялкой На краю поляны ровной, На опушке синей рощи. 145Подошла я боязливо, Подле них я тихо стала, Начала просить смиренно: Так я девам говорила: «Девы Месяца и Солнца! 150Дайте мне сребра и злата, Дайте девочке-бедняжке, Дайте бедному ребенку!» Серебра дала дочь Солнца, А дочь Месяца мне злата. 155Золотой кокошник вышел И серебряный налобник. Как цветок, домой пришла я, В дом отца вошла веселой. День, другой я их носила, 160А на третий поснимала, Золотой сняла кокошник И серебряный налобник, Унесла на горку в домик, Спрятала под крышку в ящик; 165Там лежат они доселе, Я их больше не видала. Ты надень из шёлку ленты И из золота налобник., Ты надень блестящий жемчуг, 170Золотой на шею крестик, Полотняную сорочку. Шерстяное вынь ты платье Из тончайшей мягкой шерсти, Пояс шелковый наденешь, 175Там возьмёшь чулки из шёлку, Башмаки из тонкой кожи. Заплети получше косы, Лентой шёлковой свяжи их; Не забудь на пальцы кольца, 180Золотые вынь запястья! Вот тогда домой придешь ты, В кладовой принарядившись, И родителям на радость, И родным всем на утеху. 185Как цветочек, ты пройдешься, Как малинка, по дорожке, Станешь ты стройней, чем прежде, И красивей несравненно». Так ей матушка сказала, 190Так промолвила девице. Но она словам не внемлет, И речей она не слышит. Вышла быстрыми шагами, По двору идет, рыдает, 195Говорит слова такие И такие речи молвит: «Что такое мысль блаженных, Помышления счастливых? Ведь не то ли мысль блаженных, 200Помышления счастливых, Что вода при колыханье, Что волна воды в ведерке. Что такое мысль печальных, Помышленья бедной утки? 205Ведь не то ли мысль печальных, Помышленья бедной утаи, Что весенний свет в овражке, Что вода в колодце темном. Ах! Как часто мысль девицы, 210Дума девушки несчастной, Боязливо полем ходят, Пробирается лесочком, По траве ползет тихонько, По кустам, по мхам засохшим! 215Дума та смолы чернее, Дума та угля темнее. Мне б гораздо лучше было, Если б я не родилася, Если б я не подрастала, 220Не видала бы на свете Дней печали и несчастья, Если б я жила немного; На шестую ночь скончалась, На восьмую умерла бы; 225Мне б тогда не много нужно: Чуть холстины на рубашку Да под дерном уголочек. Мать поплакала б немножко, А отец еще поменьше, 230Брат совсем не стал бы плакать» День, другой девица плачет. Мать опять её спросила: «Ты о чём, девица, плачешь, Дочка бедная, горюешь?» 235«Оттого, бедняжка, плачу, Горевать всю жизнь я буду, Что меня ты обещала, Отдала ты дочь родную Старику тому утехой, 240Быть для старого защитой, Быть для дряхлого опорой Да в избе его охраной. Лучше б дочь ты обещала В глубину морей холодных, 245Чтоб сигам была сестрицей И подругой быстрым рыбам, Лучше мне там в море плавать, Проживать в волнах глубоких, В море быть сигам сестрою 250И подругой быстрым рыбам, Чем быть старому защитой, Старцу слабому подмогой; Он о свой чулок споткнется, Упадет, чрез сук шагнувши». 255Вот идет она к постройке И проходит в кладовую; Там открыла лучший ящик И нашла под пестрой крышкой Золотых шесть подпоясок, 260Синих семь прекрасных платьев. Одевается богато, Выбирает, что получше: И подвески золотые, И серебряный кокошник, 265Синий выбрала налобник, Ленту красную на косу. Так пошла она оттуда По лугам и по полянам, По болотам и равнинам, 270По лесам прошла дремучим. А сама поёт тихонько. Проходя, она запела; «Тяжелы мои печали, И тоска на бедном сердце. 275Пусть тоска сильнее будет, Тяжелей печали станут, Как скончаюсь я, бедняжка, Так с мучением покончу, С этой тягостной печалью. 280Бесконечной, горькой скорбью! Да, теперь настало время Навсегда с землей проститься, В Маналу пора сойти мне, В Туонелу пора спуститься. 285Обо мне отец не плачет, Мать родная не жалеет, У сестры лицо не мокро, И глаза у брата сухи, Хоть уж в воду я спускаюсь, 290В море к рыбам направляюсь, В глубину пучины тёмной, В тину, смешанную с илом». День она идёт, другой день, Наконец, уже на третий 295Достигает края моря, Берегов, травой поросших. Начинало уж смеркаться, Небо тёмным становилось. Там проплакала весь вечер 300И всю ночь протосковала, На прибрежном сидя камне У широкого залива; Дождалась она рассвета, Поглядела: там три девы 305По волнам морским стремятся. Айно легким, тихим шагом Хочет к ним идти четвёртой, Подойти к ним пятой веткой. Быстро сбросила рубашку, 310На осину скинув платье И чулки свои на землю, Башмаки свои на камень, На песок свой крупный жемчуг, На прибрежный камень кольца. 315Там надтреснутый утёс был, Он блестел в далёком море И к нему плывет девица, До скалы доплыть стремится. Но едва туда ступила, 320Отдохнуть присесть хотела На растрескавшемся камне, На скале, блестевшей в море, Как упал вдруг в воду камень, Та скала на дно морское, 325А с тем камнем и девица, С той огромной глыбой Айно. Так та курочка упала, Так погибла та бедняжка И сказала, умирая, 330С белым светом расставаясь: «К морю я пошла купаться, На волне морской качаться. Вот я, курочка, упала, Птичка бедная погибла. 335Никогда, отец мой милый, Никогда в теченье жизни Не лови в волнах здесь рыбы На пространстве вод широких! Я пошла на берег мыться, 340К морю я пошла купаться: Вот я, курочка, упала, Птичка бедная, погибла. Никогда ты, мать родная, Никогда в теченье жизни 345Не бери воды в заливе, Чтоб месить для хлеба тесто! Я пошла на берег мыться, К морю я пошла купаться: Вот я, курочка, упала, 350Птичка бедная, погибла. Никогда, мой брат любимый, Никогда в теченье жизни Не пои коня ты в море На песчаном этом месте! 355Я пошла на берег мыться, К морю я пошла купаться; Вот я, курочка, упала, Птичка бедная, погибла. Никогда, моя сестрица, 360Никогда в теченье жизни Ты не мой лицо здесь в море, Не мочи водою здешней. Ведь все волны в этом море — Только кровь из жил девицы; 365Ведь все рыбы в этом море — Тело девушки погибшей; Здесь по берегу кустарник — Это косточки девицы, А прибрежные здесь травы 370Из моих волос все будут». Так та девушка скончалась, Так та курочка исчезла… Кто бы взялся молвить слово, Кто бы взялся весть доставить 375В дом красавицы прекрасный, На родимый двор девицы? Не медведь то слово скажет И возьмётся весть доставить! Он доставить весть не может; 380На коров он нападает. Кто бы взялся молвить слово, Кто бы взялся весть доставить В дом красавицы прекрасный, На родимый двор девицы? 385И не волк то слово скажет И возьмётся весть доставить! Он доставить весть не может: На овец он нападает. Кто бы взялся молвить слово, 390Кто бы взялся весть доставить В дом красавицы прекрасный, На родимый двор девицы! Не лиса то слово скажет И возьмётся весть доставить! 395Весть лиса подать не может: Лишь гусей подстерегает, Кто бы взялся молвить слово, Кто бы взялся весть доставить В дом красавицы прекрасный, 400На родимый двор девицы? Это заяц слово молвит И возьмётся весть доставить! Заяц так и отвечает: «Да, за храбрым речь не станет». 405Вот бежит, несётся заяц, Поспешает длинноухий, Скоро скачет кривоногий, Быстро мчится косоротый К дому славному девицы, 410Ко двору её родному. Подбежал он быстро к бане У порога приютился. А в той бане все девицы, И в руке у каждой веник. 415«Что, косой, в котёл собрался? Лупоглазый, не попался ль Ты хозяину на ужин, А хозяюшке на завтрак, Милой дочке на закуску, 420На обед хороший сыну!» Но ответил заяц девам, Молвил громко пучеглазый: «Пусть сюда приходит Лемпо, Пусть себе в котле варится? 425Я пришёл, чтоб вам поведать Чтоб сказать такое словом Ведь красавица погибла С оловянным украшеньем И с серебряной застежкой, 430С пояском, обшитым медью. Погрузилась в волны моря, В глубину морей обширных, Чтоб сигам там быть сестрою И подругой быстрым рыбам». 435Мать тогда по милой дочке, По исчезнувшей девице Горько, горько зарыдала, Говорит слова такие: «Матери! Вы не качайте 440Никогда в теченье жизни В колыбели ваших дочек, Не воспитывайте деток, Чтоб насильно выдать замуж, Как, бедняжка, я качала 445В колыбели мою дочку, Дорогого мне цыпленка!» Мать заплакала, а слезы, Слезы горькие сбегают Из очей старухи синих 450На страдальческие щеки. Слезы льются, слезы каплют, Слезы горькие стремятся От щеки ее опавшей До груди, дышавшей тяжко. 455Слезы льются, слезы каплют, Слезы горькие стремятся От груди, дышавшей тяжко, На подол нарядный платья. Слезы льются, слезы каплют, 460Слезы горькие стремятся От краев нарядных платья На чулок с прошивкой красной. Слезы льются, слезы каплют, Слезы горькие стремятся 465От чулка с прошивкой красной На башмак, что вышит златом. Слезы льются, слезы каплют, Слезы горькие стремятся С башмака, что вышит златом, 470Прямо под ноги старухи. Слезы в землю — ей на благо, В воду — и воде на благо. Как стекли они на землю, Три ручья образовали; 475Потекли тремя реками Слез печали материнской, Из очей они бежали, От висков они стремились. На реке такой, на каждой, 480Водопады огневые, А средь пены водопадов Три скалы там поднялися; На верху скалы на каждой Золотой поднялся холмик; 485На верху холма на каждом Вырастало по березке; На березках тех сидели Золотые три кукушки. Все три вместе куковали: 490Та «любовь! любовь!» кукует, Та «жених! жених!» покличет, Третья кличет: «радость! радость!» Что «любовь! любовь!» кукует, Та три месяца все кличет 495Той девице, что погибла Без любви в волнах глубоких. Что «жених! жених!» кукует, Та шесть месяцев все кличет Жениху тому, который 500В одиночестве остался. А что кличет «радость, радость!», Та всю жизнь кукушка кличет, Кличет матери несчастной, Что все дни в слезах проводит, 505И сказала мать сквозь слезы, Услыхавши клич кукушки: «Мать несчастная не слушай Слишком долго клич кукушки. Как раздастся клич кукушки. 510Сердце горестно забьется, На глаза выходят слезы, По щекам вода струится, Как горох, бегут те капли, Как бобы, идут большие; 515Становлюсь на локоть старше, Делаюсь на четверть ниже, Тело всё моё трепещет, Лишь услышу клич кукушки».