Последняя битва - Брайан Джейкс

— Вы здесь пролезете, милорд? Кажется просто трещиной.

Проникнув сквозь узкий лаз, зайцы застыли, изумленно разинув рты. Они оказались в небольшой пещере с озерцом в центре как будто светившимся зеленоватым светом. С белесых известняковых сталактитов капала вода заставляя поверхность водоема переливаться блестками. У стен пещеры располагались гладкие уступы, на которых громоздились причудливые сталагмиты.

Каменная Лапа наполнил четыре больших фонаря растительным маслом из стоявшего у входа бочонка. Затем он зажег их от факела.

— Расставьте их на уступы по пещере.

Зажженные фонари добавили беглецам бодрости. Каменная Лапа усадил их полукругом перед собой.

— Прежде всего, посвятим несколько слов нашим дорогим товарищам, павшим в бою или попавшим в плен. Брамвил, прошу тебя.

Слабое беспокойное эхо сопровождало хриплый шепот пожилого зайца, разносилось над склоненными головами его товарищей.

Минуту молчания нарушали лишь капли, ударяясь о поверхность воды.

Лорд Каменная Лапа откашлялся и протер глаза, озирая последних уцелевших из полутораста верных бойцов.

— Итак, военный совет. Прежде всего у нас нет пищи.

Правда, как видите, полно свежей чистой воды. Простым голосованием решим вопрос, что делать дальше. Сидеть и ждать, пока нас спасут, или искать путь на волю?

Единогласно было решено искать выход из Саламандастрона. Лорд барсук одобрительно кивал головой:

— Ну что ж, здесь полное единодушие. Тогда к делу. Жесткий, как у нас с оружием?

Заяц сразу же доложил:

— Четыре легкие рапиры, луки со стрелами — восемь, полные колчаны. Всего полдюжины дротиков, но у каждого праща, в камнях недостатка нет. Восемь кинжалов и поварешка Блинч. Все, сэр.

Прежде чем высказаться, Каменная Лапа обдумал ситуацию.

— Если мы хотим выбраться отсюда, то с этим лучше не тянуть. Уверен, что солдаты Унгатт-Транна рыскают по всей крепости, заглядывая под каждый камень. Если мы задержимся здесь, то нас найдут и мы окажемся перед выбором: смерть в бою или плен и рабство. Если нас не найдут, то умрем с голоду. Не слишком богатый выбор, не так ли?

Блинч зачерпнула поварешкой воды и напилась.

— Тогда идемте. Милорд! Вы знаете, как отсюда вы браться?

Каменная Лапа покачал массивной полосатой головой:

— Ни малейшего представления. Может быть, кто-нибудь из вас знает старую балладу или поэму, которая подскажет выход? Давайте подумаем. Тихо! — вдруг при казал он.

Звук под Саламандастроном распространялся во всех направлениях. До них донеслись голоса.

— Эххх, это все равно что искать крупинку соли на морском берегу. Ничего не найдем. Только сами потеряемся.

За этим последовали болезненный вскрик и грубый голос капитана Свинча:

— Мыслитель, да? Ты тут, чтобы мыслить или чтобы выполнять приказы, Красный Лоб? В следующий раз я тебе врежу уже не плоскостью, а лезвием.

— Нам надо больше факелов, Свинч. Пошлите кого-нибудь…

— Х-ха! А как же ваши колдовские таланты, милейший Гроддил? Посветите нам своим колдовством. Пока мы с вашей магией ничего, кроме камня, не обнаружили.

— Ладно, ладно, Свинч. Имейте в виду, если мы ничего не найдем, нам обоим придется заплатить за неудачу его могуществу, и возможно, жизнью.

— М-да, ты прав, чертов лис. Красный Лоб, Зеленка, быстро сбегайте за факелами — и принесите жратвы. Придется задержаться. Ну что, неясно? Живо исполнять!

С изменением направления поиска голоса удалились и затихли. Наступила тишина.

— Ф-фу! Чуть не влипли! Куда бы они могли теперь направиться?

Каменная Лапа жестом приказал Хлопотуну говорить тише.

— Эти пещеры творят с голосом странные фокусы, так что непонятно, где его источник. Одно можно сказать наверняка: они вернутся. Дикий кот не успокоится, пока не найдет меня.

Желудок старого Брамвила заурчал. Он потер живот:

— Сейчас бы пирожок с грибами… румяный, с корочкой… Салату тоже неплохо…

Блинч потрепала его по плечу:

— Если бы мы были на кухне, я бы тебе испекла. И яблочный тоже, и с сыром…

— Да, желтого сыру с шалфеем и зеленым луком, — Увлеченно вступил Медунка Жесткий, но заметил взгляд лорда и осекся. — Думаем о еде, а надо напрягаться в Поисках выхода из положения. Прошу прощения, сэр! Виноват!

Лорд Каменная Лапа понимал своих зайцев.

— Я тоже хочу есть, но барсук легче переносит голод, чем заяц. Ничего, друзья. Давайте подумаем, как нам отсюда выбраться.

Прошли часы, все так же капала вода, иногда вздыхал кто-нибудь из зайцев, не в силах ничего сообразить. Каменная Лапа молчал, зная, что задача не имеет решения. Они заперты в собственной горе и могут в ней бесславно погибнуть.

Ни крошки больше!» — твердо решила Дотти, но почти сразу же передумала и стала отщипывать засахаренные почки сирени с краев миндального пирожного. Рогг Длинная Ложка, без сомнения, мастер во всем, что касается съестного. Нет ему равных в варении, печении, жарении, приготовлении всяческих вкусностей, которые могут отыскать его кроты. Зайчиха посмотрела на лорда Броктри, уплетающего за обе щеки что-то из большого котла деревянной ложкой.

— Ушами клянусь, сэр, вы выглядите вполне удовлетворенным.

Барсук счастливо улыбнулся, снова засунув в рот ложку.

— Изумительно, мисс. Я бы эту кротовую свекло-картофельно-репную запеканку ел до утра.

Груб вынул нос из кружки с каштаново-лютиковым пивом и сдул пену с усов.

— Д-дааа, блеск! Я бы ни за что не ушел из дому, если бы наши умели так готовить.

Сытный ужин быстро сморил гостей, и даже неугомонное веселье с песнями и танцами не было помехой сну. Дотти устроилась во мху около выступа в стене, на который склонили головы Груб и Броктри. Ночной покой был нарушен незадолго до зари, когда барсук устроил переполох.

На него навалился кошмар, но ясный, как день. Он увидел качающуюся комнату, всю в пауках и в паутине. Ясно услышал жужжание мух. Неистово ворочаясь во сне, барсук старался избавиться от неприятного видения. Но тут появился еще и свирепого вида дикий кот, голос которого скрежетал, как ржавая пила:

— Повернись ко мне лицом, покажись. Ты должен прибыть на мою гору и встретиться со своей судьбой. Я — Унгатт-Транн, ужасный зверь. В тот день, когда ты увидишь мои глаза, ты умрешь от моей лапы!

Еще в тисках кошмара, Броктри вскочил и, схватив меч, зарычал громовым голосом:

— Это моя гора! Я — лорд Броктри из Брокхолла.

Мой меч проникнет в твой разум и коснется твоего сердца в тот день, когда мы встретимся, Унгатт-Транн. Еула-ли-а!

Испуганные Дотти и Груб вскочили на ноги. Груб бросился на Дотти и оттолкнул ее подальше от опасного меча, свистнувшего в воздухе и расколовшего пополам скальный выступ. На полу тоже осталась борозда от клинка.

— Прочь, прочь, все назад! — кричал Груб кротам, размахивая лапами и хвостом. Те появились в своих ночных одеяниях, желая узнать, что происходит. Рогг Длинная Ложка не растерялся. Быстро схватив со стола горшок, он метко плеснул холодным мятным чаем барсуку в глаза. Броктри вздрогнул и сел на покалеченную полку. Он снял лапу с рукояти меча и вытер физиономию. Удивленно уставился он на окружающих.

— Комната… комната раскачивалась… и пауки… паутина, мухи везде…

И вот он снова схватил меч и, приняв боевую стойку, грозно обвел глазами присутствующих.

— Где дикий кот? Кто видел его? Быстро говорите!

Сохраняя невозмутимость, Груб выступил вперед и остановился прямо перед мечом:

— Опусти оружие, друг! Это был только сон.

Ошеломленный Броктри опустил меч и снова сел.

— Ничего не понимаю, Груб. Он был здесь. Его зовут Унгатт-Транн, и он хочет сразиться со мной.

Рогг жестом своей длинной поварешки выпроводил всех кротов и кротят.

— Во-он, во-он, спать. Хурр-хурр. В постель, ско-оренько, ско-оренько.

Дотти пояснила Роггу, чего искал Броктри в Саламандастроне. Когда барсук подробнее поведал о своем кошмаре, крот успокаивающе поднял лапу:

— Хурр-хурр. Подождите чуток.

Он выкатился наружу и почти тут же вернулся в сопровождении еще одного крепкого взрослого крота, похожего на него внешностью и манерой поведения.

— Это мой сын Гурт. Здоровый, да? Хоро-ош, хоро-ош. Большой Гурт, мы его зовем. Путешественник знатный! Бродит, бродит…

Сын Рогга вежливо прикоснулся к морде и поклонился гостям:

— Рад знакомству, господа, хурр. Этак за три луны был я на юге и западе, да, к морю поближе. Раз увидел я мно-ого, мно-ого синих тварей, целую армию, хурр-хурр. Они топали к западу, к берегу. Главный орал: «Унгатт!» и все остальные кряду трижды: «Транн! Транн! Транн!». И опять: «Унгатт! — Транн! Транн! Транн!». И сколько их было слышно — так и топали с воплем. «О-о-о! — подумал я. — Надо сказать народу, кротам». Но отец сказал: «Помолчи». И я — молчок. До сих пор молчал, хурр.