Сицилиец (СИ) - Юля Белова

Он подвёз меня домой после работы — предприятие сняло для меня небольшую квартиру. Я вышла из машины и засмотрелась на небо. Было темно, звёздно, тепло. Ветерок чуть развевал мои волосы и играл подолом тонкого платья. На сердце было радостно и свободно. Контракт мой подходил к концу и мыслями я была уже в Москве. Пьерджорджио должен был приезжать и контролировать работы ещё около года, а я уже была не нужна и хотела двигаться дальше.

— Вася, посмотри какая красота! — Сказала я. — Млечный путь! Видишь? Давай договоримся каждый год в этот самый день в девять вечера по Москве смотреть на небо. Будем вспоминать, как мы тут лучшее в мире вино делали. Я буду смотреть на звёзды и думать, ну как там Вася…

Он подошёл, встал напротив, но смотрел не на звёзды, а на меня. Я не успела опомниться, как он резко привлёк меня к себе и поцеловал. Поцелуй получился мокрым и неприятным, и я его оттолкнула.

— Вася, ты чего? Что на тебя нашло?

Он отвернулся, отошёл, помолчал…

— Ты знаешь… ты такая… Я тебе совсем не нравлюсь, да? Нет, не отвечай, пожалуйста, я сейчас какие-то глупости говорю…

Он сказал, что жалеет, что я скоро уеду, сказал, что привязался ко мне и что-то ещё в этом духе. Сказал, что будет скучать.

— Васенька, ну ты что… Ты очень хороший. Я тоже к тебе привязалась, но как к другу.

Я попросила его не разрушать то доброе, что у нас было и могло бы остаться на всю жизнь. Ведь мы бы наверняка встречались на разных мероприятиях, ездить друг к другу в гости, быть на связи, оставаться друзьями. Он смотрел на меня как побитый пёс, но не возражал, даже согласился, попросил прощения.

Всё это выглядело нелепо и глупо. Мы договорились не вспоминать это маленькое происшествие, но не вспоминать не получалось и я чувствовала, что между нами возникло напряжение. Небольшое, несущественное, но ощутимое.

Мне оставалось работать около недели, но я решила, что будет лучше если я уеду прямо сейчас. Не стоило углублять отчуждение. Потом всё забудется, сотрётся, изгладится. Я сказала Васе, что мне неожиданно перенесли дату медицинского обследования, которого я ждала очень долго и буду очень признательна если он отпустит меня в Москву немного раньше.

Никакого обследования, разумеется, не было и я просто соврала. Наверное, он это понял, но возражать не стал, держался свободно, дружески. Когда он вёз меня в аэропорт, сказал, что может быть приедет в Москву на выставку. Ещё он весело вспоминал, сколько мы вместе сделали, сколько ещё всего предстоит, сердечно благодарил, был настроен очень оптимистично, и я успокоилась.

***

И вот сейчас он стоит передо мной. Прошло всего-то три дня, как мы расстались, а у меня такое чувство, будто целая вечность пролетела.

— Идёшь на панельную дискуссию? — Спрашивает Вася.

— Ну как я могу пропустить? Ты ж там выступать будешь! Я, можно сказать, только ради этого и пришла сегодня, и ещё ради образцов, что ты привёз.

— Упс…

— Что такое?

— Образцы…

— Неужели забыл? Ты что?!

— Ёлки… Да я их дома оставил… В смысле здесь, в Москве. Я их привёз, но сейчас они дома. Вот же дурак. Слушай, давай после мероприятия ко мне заскочим и я их отдам, это недалеко здесь, на Пионерской. Тебе же по пути.

— Нет, Вася, вечером не могу, я сегодня занята. Ты тогда сам папе завтра привези. Думаю, так проще всего будет.

— Да я завтра рано улетаю, не успею, выручи, Лиза, пожалуйста! Всю жизнь буду твоим должником.

— Вася, ну ты почему такой, а? Я не могу сегодня, мне домой надо.

— Ну пожа-а-а-а-луйста, у тебя это всего-то минут двадцать займёт, а если я поеду сначала к себе, а потом к вам, потом назад — посчитай сколько времени потрачу, а я ведь только на один день приехал, у меня ещё куча дел на сегодня намечена. С Сухих надо обязательно встретиться.

Я сопротивляюсь, не поддаюсь, но в конце концов он меня уговаривает. Ладно, всего-то минут двадцать. Опоздаю на ужин — не беда. Пусть Марко подождёт. Чего ради он к нам домой напросился, не из-за Инги же? И опять волнение, пульс, румянец…

— Ладно, Вася, уговорил.

После выставки едем к нему. Он за рулём, я рядом. Чувствую, что он доволен — из семи русских производителей к нему было больше всего вопросов, настоящий интерес. Скоро его вина станут модными. Я это понимаю, он тоже.

— Ну вот, моя хижина, — говорит Вася, пропуская меня вперёд.

Я вхожу. Небольшой элегантный лофт, грубые кирпичные стены, дорогой паркет, большие окна, космические светильники, современные картины. Но в этом всем нет жизни, сразу понятно, что сейчас здесь никто не живёт — повсюду на полу коробки с вином, шкафы полупустые, неуютно.

— Круто, Вася! Очень круто! Можно посылать в «Архитектурный дайджест», приберись только немного.

— Нравится? Я рад. Шампань?

— Какая Шампань — давай скорее образцы, мне ехать пора, я уже такси вызываю.

— Да подожди минутку, давай по бокальчику опрокинем и поедешь. Смотри, это же «Селебри» девяносто восьмого года.

— Искуситель ты, Вася, но нет. Не уговаривай — надо ехать.

— За успех нашего вина мы должны выпить!

— Да мы уже миллион раз за это пили.

— Иди сюда, не разувайся. Смотри, я уже налил.

Ладно, только один бокал. Подхожу к стойке и беру холодный стеклянный тюльпан. Вдыхаю аромат, делаю глоток. Восхитительно!

— За наше вино!

— Я пью за тебя, Лиза, без тебя не было бы никакого вина, это точно!

Я поворачиваюсь к нему спиной, ставлю пустой бокал и хочу сказать, что все это глупости, что вино было бы и без меня и даже без Пьерджорджио и что-то ещё, но не успеваю. Я попадаю в тиски Васиных объятий. Он хватает меня сзади, прижимает к себе и слюняво целует мою шею, шарит по груди, громко и горячо дышит в затылок.

Я пытаюсь вырваться, оттолкнуть его, но он крепко сжимает руки, и я чувствую, как в меня упирается его напрягшейся член.

10. Как ты мог!

Наша молчаливая борьба длится несколько мгновений, наконец я вырываюсь, отталкиваю его и бегу к двери, но тут же спотыкаюсь о коробку с вином, пытаюсь сохранить равновесие, делаю два огромных нелепых шага и с грохотом падаю на пол. Он тут же подлетает, переворачивает меня на спину, наваливается всем телом, разводит в стороны руки и прижимает к полу.

От него пахнет потом, дрожжами и