На родном Оилтоне - Юрий Иванович

Распоряжения по поводу размещения столов, подбора музыкантов и исполнителей, а также беглый осмотр меню, у меня занял минут двадцать. Напоследок я упросил шеф-повара не создавать препятствий для работы той бригады, которая прибудет под командованием тётушки Освалии. Что удалось сделать лишь после существенного похудения моего кошелька. Но тут уж ничего не поделаешь. Сам знаю, как неприятно когда в твой монастырь лезут со своими советами и правилами. И вполне сочувствовал одному из самых лучших кулинаров Старого Квартала. Тем более что ему ещё только предстояло познакомиться с весьма экстравагантной и авторитарной особой. Когда мы уходили, шеф-повар выглядел довольным и умиротворённым. Но я был уверен: он ещё пожалеет, что согласился за такую мелочь впустить на свою территорию тётушку Освалию.

Первый экзамен являлся, пожалуй, и самым сложным. На данный момент! Настолько сложным, что на нём намеревались отсеять не менее трёх четвертей всех претендентов. Поэтому относиться к нему следовало очень внимательно и ни в коем случае не поощрять в себе излишнюю самоуверенность и браваду. Хоть я не сомневался в своей феноменальной памяти, умении найти правильное решение в любой жизненной ситуации, но спешить с ответами не следовало. Тем более что на весь экзамен отводилось пять часов. То есть столько же времени, сколько и на проходящую в то же время очередную аудиенцию. И проводился он тоже на день раньше, чем планировалось первоначально. С участием тех счастливчиков, которые представились принцессе в первые два дня.

Сам экзамен проходил в столичном университете, который располагался в пригороде столицы. Две самые большие аудитории разделили на две тысячи независимых кабинок, установили в каждой стол с монитором, удобное кресло и непосредственно сами вопросы. А конкретнее – карточки, которые находились в специальном автоматическом зажиме. На каждый вопрос надо было вписать ответ в оставленное для этого место. И затем расписаться в верхней и нижней части данной карточки. На каждом листке помещалось от пяти до десяти вопросов, и всего их насчитывалось ровно двести! Как будут оцениваться ответы и что будет если некоторые вопросы так и останутся без ответа – никто не знал. Но впоследствии разрешалось обжаловать решение экзаменаторов, повторно просмотрев каждый листок в присутствии специальной комиссии.

Во время экзамена разрешалось выходить из отведённой кабинки для посещения туалета, или лёгкого утоления голода и жажды в многочисленных буфетах на выходе из аудиторий. Но при этом не разрешалось личное общение, использование любой литературы и прозаических шпаргалок. Для соблюдения подобных запретов всюду были установлены камеры наблюдения с постоянной записью всего происходящего. Такие же камеры стояли и в каждой кабинке. Весьма удобное и давно проверенное средство против шпаргалок на всех важных экзаменах во всей империи.

Рассаживали экзаменуемых в порядке живой очереди, по порядку заполняя все кабинки. Затем с краткой речью выступил главный ректор университета, напомнив правила проведения экзамена. Лишь только его изображение исчезло с экранов, раздался звонок, зажимы автоматически раскрылись и карточки с вопросами попали в нетерпеливые руки волнующихся кандидатов.

Я тоже порядочно волновался и какой-то момент даже остро пожалел, что не попробовал найти возможность познакомиться хотя бы с некоторыми сотнями вопросов заранее. Ведь с моими возможностями и талантами моих ребят, подобное нарушения можно провернуть в теории без особого труда. Но я тут же вспомнил, что людей у нас и так не хватает, ребята почти не спали в последние дни, охраняя мою персону, и мне стало стыдно. Да и не боялся я ведь никаких вопросов. Почему же тогда так волнуюсь? А потому, что академики могли такие загадки нафантазировать, что только рот не забывай закрывать.

Но первые же прочитанные строчки меня моментально успокоили. Ничего сложного для меня там не нашлось. Хотя и попались некоторые вопросы, в ответах на которые я немного сомневался. Но такие карточки я, не задерживаясь, откладывал в сторону и переходил к последующим. На тех, где моя уверенность достигала ста процентов, вписывал ответы, ставил подписи и откладывал в футляр с автоматическим зажимом. Ведь по истечении пяти часов зажим срабатывал, и засчитывались лишь те ответы, карточки с которыми уже находились внутри футляра.

Через три часа я уже справился со всеми карточками. Отложив в сторону лишь три из них. Именно на них находились четыре вопроса, которые следовало перед ответом хорошенько продумать. Вернее продумать только три, так как на четвёртый я совершенно не ведал, как ответить. Ибо спрашивалось: чем отличился граф такой-то во времена правления Тилиана Второго? Вот тут уж извините! Откуда я могу знать, чем он отличился, если я его имени ни разу в жизни не слышал! Да и жил он больше чем два века назад, судя по имени императора. Само собой разумеется, хоть какую-то версию я дать собирался. Например: выиграл важное сражение. Или: изобрёл нечто эпохальное…. Нет, нет! Это не годится, тогда никаких открытий вообще не произошло в нашей империи. Я бы помнил. Ну, тогда: совершил коренные преобразования в сельском хозяйстве. Во! Ужу лучше! Или в лесном? Всё-таки лучше в сельском! Так и пишем.

У меня оставалась ещё чуть ли не два часа, поэтому я вышел прогуляться, попить сока и немного расслабиться. Помочь мне в составлении ответов на оставшиеся три вопроса не мог даже Булька. Тем более что ответы я знал прекрасно. Но вот вся загвоздка заключалась в том, что вопросы были явно провокационного характера. Ответив на них, я раскрывал свои истинные знания и мог привлечь к себе нездоровую заинтересованность принцессы. Если бы у меня наличествовала уверенность, что всем претендентам раздали одинаковые карточки, я бы не сомневался ни минуты. А так опасался, что только мне подсунули именно эту кабинку, и в ней заранее продуманный комплект карточек.

Потягивая в буфете сок, я присматривался к заскакивающим в буфет на минуту другую конкурентом и пытался по лицам определить: много ли разных комплектов вопросов. Половина была явно встревожена и задумчива. А другая половина екзаменующихся выглядела уверенной и довольной. По статистике я знал: от первых – пройдёт во второй тур только четверть, а от вторых – только половина. Но и каким-то подсознанием почувствовал; комплекты вопросов у всех разные. Хоть наверняка и встречаются совершенно одинаковые.

Поэтому я быстро вернулся в свою кабинку и занялся тремя оставшимися заданиями. В первом предлагалось решить весьма сложный математический пример из раздела геометрии. Решить я его мог, хоть он и находился на пределе моих способностей, но именно это и настораживало. Почему задача не сложней? И почему не проще? А именно такого уровня? Как раз такого, о котором принцесса прекрасно знала. И именно в геометрии она меня немного обгоняла в знаниях. Так что могла ориентироваться в сложности подобных заданий. Но и сделать сознательную ошибку я не имел права. А вдруг именно этого ответа мне не хватит в следующий тур? А вдруг все поголовно правильно решат подобную или даже задачу чуть большей сложности?

Вздохнув, я написал правильное решение и отложил карточку в футляр. Следующим вопросом по истории любой профессор мог бы заваливать на экзамене любого студента. Надо было перечислить двадцать последних императоров и назвать года их правления. Естественно в строгой последовательности. Благодаря своей памяти я знал все имена и точные даты. Но! Вся провокационность вопроса заключалась в том, что Патрисия знала об этом моём знании. Угораздило когда-то перед ней похвастаться! А такие вещи она не забывает! Вот так то! И что делать?

По всем критериям ответ засчитывался, если студент при подобном билете ошибался не более чем в двух именах и трёх датах. Делая поправку на неимоверную жёсткость экзамена, я таки уговорил себя сделать лишь одну незначительную ошибку. Продлил дату правления одного императора начала прошлого века. Соответственно сократив срок правления последующего. Ладно, они не обидятся, а пристальный взгляд наследницы может и обойдёт почти совершенные знания молодого барона стороной.

А вот последний вопрос вообще касался моей личной жизни. Да ещё и никому не известной, кроме одного, двух товарищей да всё той же всезнающей и заносчивой принцессе. Весьма правильно и кратко описывалась непредвиденная боевая ситуация, угрожающая жизни чуть ли не десятку людей и предлагалось в роли командира найти самый оптимальный выход из положения. Причём следовало в процентном отношении рассчитать вынужденные потери личного состава.

Ответ я знал прекрасно: благодаря моему спонтанному, пусть и непродуманному решению мы тогда спаслись все. Хоть и пришлось выносить двух тяжелораненых товарищей. Любой другой ход событий был бы смертелен почти для всей группы.