Текила-любовь - Дарья Лаврова

– Обязательно! – рассмеялась Настя.

Пришёл автобус, и они поехали. Димка всё время что-то говорил, напевал забавно самые, казалось бы, странные песни. Такой классический болтун. Когда они подходили ко входу в спорткомплекс, у Насти от смеха уже болел живот. Казалось, эти два страшных болтуна способны говорить круглосуточно. Бывали моменты, когда Андрей замолкал на полминуты, у Димки же рот не закрывался ни на секунду. Он восхищался русским языком, тем, что может говорить и выражать свои мысли. И вообще, по его словам, может поддержать абсолютно любой разговор.

С неба начали падать редкие холодные капли, но им не под силу было испортить Насте настроение. Первое занятие в этом году. Настя боготворила те моменты, когда входишь в зал, неся музыкальный центр и стопку дисков, когда включаешь его, ставишь Джей Ло или Шакиру, когда снимаешь лишнюю одежду, оставаясь в лёгком спортивном костюме, и говоришь: «Ну, что ж, начнём?»

В девятом блоке, где Настя проводила занятия по танцам, жила большая часть сильной половины инженерного факультета. Она бежала по первому этажу, на ходу застёгивая кофту. На плече – сумка, в левой руке – большой целлофановый пакет, в правой она держала музыкальный центр, одновременно прижимая к груди ещё и стопку из пяти компакт-дисков. Она пронеслась мимо высокого парня в шлёпанцах и остановилась рядом с магазином поправить сумку.

– Эй, Анастасия, не узнаёшь, что ли? – окрикнул парень, оказавшийся Димкой. Длинная футболка, чёрные штаны с растянутыми коленками и резиновые шлёпанцы, из которых торчали голые пальцы и пятки. В руках он держал упаковку сосисок и, как обычно, хитро улыбался.

В первую секунду Настя хрюкнула, пытаясь сдержать смех, а во вторую – уронила на пол все пять дисков.

– Что ж ты, Настюха, сосисок ни разу не видела? – ухмылялся Димка, помогая ей собирать диски.

– Да нет, просто странно это как-то… Ты не поможешь мне ещё?

– Si, seсorita. А что надо сделать?

– Подержи вот это всё, пока я куплю поесть. – И протянула ему пакет, музыкальный центр и диски.

– Без проблем. Могу ещё и продукты донести в одиннадцатый блок, мне как раз туда нужно зайти.

– Это хорошо, – улыбнулась Настя, задумавшись. Увидь его Машка сейчас, в этих шлёпанцах и растянутых штанах, она б вряд ли обратила на Васильева внимание, хотя, даже несмотря на это, он казался простым и милым, а главное – на редкость позитивным.

Что было вчера, забыть мне пора, С завтрашнего дня, с завтрашнего дня, —

напевал Димка за спиной у Насти.

Она купила три салата и молоко, а потом они вышли на улицу через главный вход в магазин. Такие небольшие магазинчики находятся в каждом блоке. У дверей – вывеска пятнадцатилетней давности со старым логотипом «Coca-Cola» в виде красного круга.

Настя и Дима зашли в одиннадцатый блок. Пахло шашлыками из леса. Из открытых окон на первом этаже было слышно, как, раскачиваясь, скрипела вывеска «Coca-Cola».

– Ладно, мне в другую сторону, – сказал Димка, передавая Насте сумки, когда они вышли из лифта на шестом этаже.

– Спасибо, – ответила Настя.

Димка неуверенно переминался с ноги на ногу, будто набираясь мужества сказать или спросить что-нибудь жизненно важное. Наконец, поломавшись ещё полминуты, он спросил:

– Кстати, как твою подругу зовут?

– «Ночной Дозор» почитай – узнаешь, – ответила Настя, чему-то смеясь.

– Опять твои штучки? – усмехнулся Димка. – Я помню лицо Аньки, когда она наткнулась на распечатку «Морозко» в нашей с Андрюхой комнате. Что ж мы, инженеры, должны всех сказочных героев помнить? Пришлось из Сети скачать.

Настя смеялась.

– Ладно, – улыбнулась Настя. – Её зовут так же, как ту, что дебоширила в доме у трёх медведей.

– Ну, это уже лучше.

На часовых перерывах между второй и третьей парой студенты вылезали во внутренний дворик, где тоскливо возвышался маленький старый фонтан, который никогда не работал. В центре сидел бетонный мальчик – по словам преподов, его лепили с внука одного из бывших деканов. Студенты прозвали его «писающим мальчиком». Внизу собиралась дождевая вода, а на низких бортиках и поломанных скамейках вокруг сидели студенты и курили. Посмотришь вниз – асфальт усеян тысячами окурков; посмотришь наверх и видишь грязно-жёлтые кирпичные стены, уходящие ввысь. Слева пахло кофе и выпечкой из буфета; справа доносился шум токарных станков.

Машка сама не знала, что она здесь забыла. Училась на инженера, мечтая быть стилистом и затмить звезду, которая всегда в шоке. Она охотно ровняла подругам кончики волос, стригла чёлки, щипала брови, давила прыщи и подбирала одежду. Ни один шопинг не проходил без неё.

Машка затянулась и посмотрела в сторону столовой. Вот, например, идёт девушка – два года назад она выглядела, как натуральная оторва! А теперь – одета именно так, как надо, как будто над ней поработал стилист с отменным вкусом. И волосы отлично лежат, и чёрные бриджи идеально сидят, майка, босоножки – всё в тему. И это потому, что девушкой была Настя, а одежду подобрала Машка, когда ей нечем было заняться.

– Ну что, готова к пересдаче? – спросила Машка.

– Я уже летом была готова, – вздохнула Настя, прикуривая.

– Знаешь, мне кажется, нам будет намного проще позвонить Начо и договориться о трёх дополнительных занятиях. За деньги, естественно. Сто евро, Козлов уже в баксах не берёт. Два дня отзанимаемся – поставит экзамен, даже если ты ни хрена не знаешь!

– У меня нет сейчас, к сожалению, лишних ста евро. Я бедная студентка, но он всё равно поставит нормальную оценку за экзамен. Мы его достанем. Его от нас тошнить будет. И совершенно бесплатно!

– Ну-ну, Настенька, посмотрим. Официально разрешено только три пересдачи, а у нас всех уже по четыре.

Настя равнодушно пожала плечами. Тут Машка дёрнулась, как будто её щипнули за бок, и кивнула в сторону мастерских.

– Ух ты, блядь! Да какой из неё инженер! – возмутилась она вслух, не отводя глаз.

У входа в литейную мастерскую стояла часть их группы, и слышался развязный женский смех, обладательницей которого была Кристина. Массивные блестящие серьги-подвески спускались ниже голых плеч. Платиновая блондинка с зелёными глазами, которые всегда смотрят так, как будто хотят соблазнить. Просто, наверное, они не умеют по-другому.

Кристина обнимала Диму за талию, говорила ему что-то на ухо нежным голосом, потом опять смеялась и называла его своим мужем. Дима не особо противился подобным знакам внимания, но и не поощрял.

– Да, он мой муж! – громко смеялась она. – После обеда мы пойдём в ЗАГС и распишемся. Да, муж?

В ответ Дима лишь ухмылялся и ничего не говорил.