Сотканные из лжи - Нонна Монро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Тайлеру 15 лет
Вокруг меня клубился дым. Отец привез в Ларчмонт и велел сидеть на втором этаже и не спускаться. Я хотел забиться под барную стойку, но он быстро разгадал мою затею и усадил за стол, стоящий прямо по центру. Он был липкий от пролитого алкоголя и весь в крошках. Я держал руки при себе, робко озираясь. Ларчмонт — одно из самых ненавистных мест. Здесь все были под кайфом, вливали в себя литры алкоголя, а в туалетах насиловали тела. Мои руки дрожали, ноги постукивали по грязному полу. Громкая музыка доносилась с первого этажа и сотрясала стены. Компания мужчин с громким хохотом подошла к барной стойке. Они нагло позвали официанта, с силой хлопая по сколотой, деревянной поверхности. Одни из них обвел взглядом зал и заметил меня. Его губы изогнулись в ухмылке. Он отделился от друзей и направился в мою сторону.
Мне никто не помог. Никто не обратил внимания на крики и рыдания.
Никому не было дело до мальчишки Гилла.
То, что длилось несколько минут, раскололо мою душу.
Дрожащими руками я пытался набрать номер Кэтрин. Слезы мешали разглядеть цифры. Затылок все еще пекло от крепкой хватки. Каждая мышца натянулась до предела. Я бежал, не оглядываясь. Боялся, что он рванет за мной и повторит.
Кэтрин ответила на втором гудке.
— Тайлер? — раздался сонный голос.
— Кэтрин, пожалуйста, м-можно я приду к тебе?
— Конечно. — Она сразу проснулась. От ее взволнованного голоса слезы обожгли щеки. — Родителей дома нет, но все равно нужно лезть через окно. К черту. Что случилось?
— Я-я не могу.
Я сбросил звонок и ускорился. Бежал так быстро, что легкие горели огнём. Но то, что уже стало прошлым, преследовало меня. Отдавалось мерзким смехом в голове. Въевшимся запахом дури в кожу. Я хотел броситься под проезжающие мимо машину. Но пожалел водителя и его будущее. Грудь готова была взорваться от боли. Ее было так много. Она неистова пульсировала внутри. Обжигала то, что осталось от меня.
В бреду я добежал до дома Кэтрин. Она уже сидела на подоконнике и вглядывалась в темноту. Увидев меня, Кэтрин распахнула окно и протянула руки. Сил хватило забраться к ней в комнату. После я рухнул в объятия подруги и выпустил то, что терзало изнутри.
Кэтрин плакала со мной, сильнее стискивая в объятиях и гладя по мокрым волосам.
— Тайлер, — повторяла она, удерживая меня в реальности.
Но я не мог ей ответить. Слова вонзились лезвием в горло и приносили столько боли, сколько мое сердце не готово было выдержать. Я не понимал, почему и за что мне уготовили такую судьбу? Как и когда я успел нагрешить?
Я с трудом отлепился от Кэтрин и взглянул в ее мокрые глаза. Она качнула головой, сдерживая рыдания.
— За что? — Дрогнувшим голосом спрашивал я, продолжая цепляться за Кэтрин. Она трясла головой и плакала. — За что?
Мой мир разваливался на части. Я с трудом сглатывал, отказываясь принимать произошедшее. Все тело горело в агонии. И лишь тонкие руки Кэтрин каким-то образом удерживали меня.
Я не понял, как оказался в кровати. Меня окутал запах малины и чайной розы. Кэтрин гладила по волосам и что-то шептала. Ее голос дрожал, слезы продолжали катиться по щекам. Хрупкая, но сильная духом девочка сумела убаюкать морально убитого парня. Она — единственное, что осталось в моей жизни. И благодарность сумела пробиться сквозь слезы и боль.
Любовь Кэтрин омывала теплыми волнам, сбивая с тела грязь. Я смотрел в ее сонные карие глаза и видел себя. Провел пальцем по высохшей от слез дорожке и заправил локон за ухо. Мне хотелось так много ей сказать, но облачить чувства в слова оказалось так сложно.
— Я всегда буду рядом, — пообещала Кэтрин и коснулась губами лба.
* * *
Смех Кэтрин вырвал меня из воспоминаний. Я невольно улыбнулся, наблюдая за ней. Она сидела в объятиях Энтони и пила. В ней было столько жажды к жизни. Нерастраченная любовь разливалась по комнате и окутывала нас. Рядом с ней мне всегда хотелось быть лучше, счастливей и беззаботней. Связь между нами прочнела с каждым испытанием и подножкой судьбы. Мы научились чувствовать друг друга на расстояние и всегда понимали, когда стоит оставить в одиночестве, а когда следует прийти.
После звонка Нейту Кэтрин помрачнела. Она легла на пол и уставилась на потолок. На вопрос Агаты ответила честно, как я всегда ее просил. Открытое выражение чувств помогало лучше понимать ее состояние. Я просил обозначать эмоции сразу, чтобы не нарушать личные границы и насильно не лезть в душу. Кэтрин с детства была травмированной из-за ненависти, что излучали родители. И попытка вмешаться в ее состояние обрывалось сарказмом и приступом агрессии. Она не знала, что можно по-другому проживать эмоции. Не знала, что можно впустить боль в сердце, выплакать и освободиться. В детстве, когда Кэтрин плачем реагировала на слова Виктора и Шарлотты, слышала в ответ про слабость. Слезы навсегда стали ассоциироваться с этой чертой. Именно поэтому, она подавляла эмоции, прятала глубоко внутри себя, а после цепляла маску. Даже сейчас Кэтрин быстро переключилась на вещи Агаты, лишь бы не впускать в сердце ревность. Безусловно, между ней и Нейтом не было отношений. И она не могло открыто предъявлять. Однако, он не знал о ее чувствах. И это важная деталь пазла, которая необходима для полной картины.
Поздно ночью, выкурив сигарету, я лег в кровать и проверил новости. В мыслях прокручивал те крупицы информации, что предоставила Агата. С ними нельзя было поработать и выстроить стратегию. Однако я был рад увидеть ее и узнать, что она на нашей стороне. И искренне хочет помочь в деле с Джеффом.
Мы ехали сюда нисколько за разговором. Нам важно было напомнить себе, что в мире остались добрые сердцем люди. Я устало вздохнул и закрыл глаза. Дом Агаты не ощущался чужим.
Глава 9. Эшли
Мой отец всегда придерживался определенных правил: не злословить, не опаздывать
