Бог возмездия - Мишель Хёрд

время, прежде чем Дамиано осуществит свой план в отношении меня.

Глава 9

Дамиано

Когда Карло останавливает внедорожник у одного из моих складов, я открываю дверь и вылезаю. Поправляя пиджак, я окидываю взглядом территорию, а затем иду к боковой двери.

Как только мои люди видят меня, они выпрямляются.

Томми бросается ко мне.

— Мы нашли ублюдка, пытавшегося торговать в Мотт-Хейвене. С ним было еще пятеро парней, но эти ублюдки устроили драку, и нам пришлось их убить.

Я киваю и подхожу к сидящему на полу наркоторговцу. Мои люди связали его стяжками и здорово избили.

Останавливаясь в паре футов от пленника, я говорю:

— Торговля в Бронксе и Бруклине — это амбициозное дело. Почему вы решили, что вам это позволено?

Мужчина поднимает голову, и когда его глаза останавливаются на мне, они расширяются от страха.

И тут же он начинает бессвязно болтать:

— Нам просто сказали продавать в этих районах. Они предложили нам хорошие деньги за работу. Пожалуйста, у меня семья. Там тяжело. Я просто хотел по-быстрому подзаработать.

Когда я продолжаю пялиться на него, он начинает всхлипывать.

— Пожалуйста. Я всего лишь подручный. Человек по имени Лерой дал мне работу. Это вся информация, которая у меня есть, босс.

Вздохнув, я перевожу взгляд на Томми.

— Найди Лероя.

— Да, босс.

— Так я могу уйти? — спрашивает дилер голосом, полным надежды.

Не удостоив его взглядом, я разворачиваюсь и иду к боковой двери.

— Нет! Подождите! Подождите! — кричит он как раз перед тем, как в воздухе раздается выстрел.

Подойдя к внедорожнику, я открываю пассажирскую дверь и останавливаюсь, чтобы сказать:

— Я хочу, чтобы как можно больше людей чистили улицы. Если мы сведем на нет прибыль, это негативно отразится на доходе Мигеля. Ударим этого ублюдка по самому больному месту.

— Сделаем, — бормочет Карло.

Забираясь во внедорожник, я чувствую, как в моей груди закипают гнев и разочарование.

Я хочу, чтобы наркотики Мигеля исчезли из моего гребаного города.

Я достаю свой телефон и захожу в групповой чат с другими главами Коза Ностры. Я начинаю видеозвонок, и когда отвечают только Анджело, Франко и Ренцо, хмурюсь.

— Где Дарио?

— Наверное, он в балетной труппе, — отвечает Ренцо. — Он занят предстоящим шоу.

Точно.

— Завтра в девять встречаемся у меня в клубе.

— Сегодня суббота, — бормочет Ренцо.

— К чему клонишь? — Спрашиваю я, вздернув бровь.

Он качает головой.

— Я буду там.

— Тебе лучше выпить побольше кофе, — говорит Франко.

Уголок рта Анджело приподнимается.

— Увидимся завтра.

Я завершаю разговор и смотрю в окно.

Карло отвозит нас в пентхаус, где ждет вертолет, и, когда мы поднимаемся на лифте на крышу, говорит:

— Будет здорово провести выходные дома.

Я просто киваю, а мои мысли переключаются на другую проблему.

Прошла неделя с тех пор, как я оставил Габриэллу в особняке.

Я не буду поднимать вопрос о браке по расчету с Дарио, пока не закончатся выступления балетной труппы.

Мы забираемся в вертолет, и когда он поднимается в воздух, я смотрю вниз на свой город.

Я вкалывал как проклятый, чтобы сделать себе имя. Кровь, которую я пролил, образует красную дорожку на улицах, где все знают мое имя.

Я хочу, чтобы Мигель умер.

Пока мы пролетаем над Лонг-Айлендом, где живет Анджело, я думаю о том, насколько насыщенной стала жизнь других мужчин. Анджело и Франко утопают в детском дерьме и подгузниках. Ренцо сосредоточен на своей женщине и ресторане, который он открыл для нее. А Дарио вкалывает в балетной труппе.

Как только я разберусь с Мигелем и устрою брак между Дарио и Габриэллой, я возьму небольшой отпуск.

Может быть, отвезу маму куда-нибудь. Она редко покидает особняк.

Вертолет приземляется на вертолетной площадке, и, выйдя из него, я оглядываю всех охранников, пока иду к французским дверям.

Переступив порог своего дома, я делаю глубокий вдох, чтобы насладиться знакомым воздухом, а затем медленно выдыхаю.

Я иду прямо в свои апартаменты и, закрыв за собой дверь, позволяю темноте окутать меня. Мои глаза закрываются, и я упиваюсь тишиной.

Я всегда был немного затворником, и общение с людьми выматывает меня до глубины души.

Сделав еще один глубокий вдох, я включаю свет и иду в ванную. Открываю краны и, пока вода нагревается, снимаю костюм.

Положив свой Glock на стойку, мой взгляд падает на свое отражение в зеркале. Глядя на себя, я замечаю тонкие морщинки вокруг глаз.

Я вижу безэмоциональное выражение лица и пытаюсь вспомнить, когда я в последний раз испытывал хоть какие-либо эмоции.

Я хмурюсь, когда в голове проносится воспоминание.

Габриэлла, смотревшая мне в глаза в гостиной дома своих родителей, застала меня врасплох. Когда она отступила от меня на шаг, но затем взяла себя в руки и осталась стоять на месте, что-то дрогнуло у меня в груди.

С ней обращались грубо, но она держала голову высоко поднятой.

Стефано даже ударил ее ремнем, а она не проронила ни слезинки.

Габриэлла либо чертовски сильна, либо сломлена до неузнаваемости.

По своему опыту я знаю, что сломленные люди не сопротивляются. А это значит, что она самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал.

Она станет отличной парой для Дарио, который обладает мягким сердцем.

Вздохнув, я захожу в душ и позволяю теплой воде омыть мое тело.

Я на автопилоте выполняю свои обычные действия, после чего выключаю краны и вытираюсь. Зайдя в гардеробную, у меня возникает соблазн надеть спортивные штаны, чтобы просто лечь спать.

Сначала нужно проверить маму.

Я беру пару хлопчатобумажных брюк и свитер. Одевшись, я захожу в ванную за своим Glock и, засунув его за пояс брюк, выхожу из спальни.

Когда я спускаюсь по лестнице на первый этаж, в особняке тихо, но, приближаясь к маминой гостиной, я слышу, как Габриэлла говорит:

— Платья такие красивые.

— Бриджертоны — мой любимый сериал, — бормочет тетя Грета.

Как раз когда я собираюсь войти в гостиную, мама говорит:

— Опиши мне платья, Габриэлла.

— У них очень завышенная талия. Они элегантные, и все цвета пастельные. На некоторых из них ткань украшена цветочным принтом. Они напоминают мне наряды, которые они носили в фильме "Гордость и предубеждение".

— Я смотрела этот фильм, — упоминает мама. — Отлично, теперь у меня есть представление о том, как все выглядит.

— Аида не всегда была слепой, — говорит тетя Грета, и это заставляет меня войти в гостиную.

Габриэлла вздрагивает, и тетя Грета переводит взгляд на меня. Я иду прямо к маме, на ее лице которой уже появляется улыбка.

Она всегда чувствует, когда я