Букет незабудок - Лили Мокашь

сбоку, последнюю клетку, а войдя в постройку, закрыл за собой дверь, строго-настрого велев нам с Денисом не заходить, пока он сам не позовет.

– Красивые, да? – спросил Денис осторожным тоном, когда мы вновь остались одни.

– Красивые, – машинально повторила за ним. – И одновременно жуткие. У каждой взгляд такой смышленый, будто человеческий.

Дроздов кивнул и снова притих, скрыв покрасневший от холода нос в вороте куртки. Он громко выдохнул ртом, стараясь поскорее согреть теплым воздухом лицо.

– Денис, – я позвала его, чувствуя, какой густой становилась тишина недосказанности. – Зачем оборотням собаки?

Он помолчал, уставившись в одну точку. Ответ не мог быть простым, иначе мой друг давно и легко все объяснил бы. Во всяком случае, хотя бы попытался. Но Денис молчал, не то надеясь, что вот-вот из-за стены донесется голос Кости, не то подбирая нужные слова. А может, и объяснять здесь было нечего, и просто я оказалась недостаточно умна, чтобы сопоставить два и два?

– С чего ты взяла, что перед тобой были собаки?

– Денис, ты же сам говорил, что это псарня, – я кивнула в сторону дома.

– Говорил.

– Если это называется псарней – а передо мной, без всяких сомнений, только что провезли около пятнадцати клеток не то с бродяжками, не то с очень плохо вычесанными маламутами – и дом здесь появился по некой договоренности с семьей Каримовых, то мой вопрос кажется вполне логичным. Разве нет?

Денис прислонился спиной к стене и широко расставил ноги, давая себе опору понадежнее. Он выглядел уставшим, и мои вопросы ему явно не нравились, вот только деться от них Дроздову было некуда.

– Ты увидела то, что хотела увидеть, а не то, чем это являлось на самом деле.

– И чем же это являлось на самом деле?

Денис посмотрел на меня измученным взглядом. Каждый вопрос надламывал сильнее его решимость.

– Тем, что заставит тебя задуматься.

Еще один уклончивый ответ.

– Над чем?

– Над всем, – Денис ухмыльнулся, и последние крохи моего терпения растворились вместе с паром от теплого дыхания.

– Странно, что ты не заметила, как похожи ваши глаза.

Челюсть больно свело от злости, и мне захотелось найти, куда ее направить, поэтому я не придумала ничего лучше, кроме как вернуть дарителю его подарок: то есть повернулась к Денису и хорошенько шлепнула раскрытой ладонью по плечу.

– Да чего из тебя приходится сегодня все вытягивать клещами?

– Да потому что не мне тебе все рассказывать! – крикнул Дроздов на меня в ответ и потер ударенное место.

Ладонь приятно гудела, но сильного облегчения это не принесло. Скорее наоборот, я разозлилась еще сильнее, а его молчание заставило меня захотеть ударить вновь.

В куртке стало жарко. Шарф неприятно прижимался к горлу. Я почувствовала это только сейчас, и мне начало казаться, что дышать стало тяжелее. Ткань, что еще недавно казалась приятной, ощущалась как неприятная и грубая. Желая освободиться, я принялась разматывать шарф, но когда и это не помогло, потянула за молнию и расстегнула до груди куртку.

– Эй, ты в порядке?

Я лишь кивнула и постаралась сосредоточиться на дыхании. Меня тянуло вниз, к холодному спасительному снегу, но я чувствовала, что здесь что-то не так.

– Не похоже, – Денис отпрянул от стены, подошел ко мне и положил руки на плечи. Они тяжелым грузом удерживали меня, и от этого стало только хуже.

– У-у-у, а с руками-то чего? – Денис присвистнул. – А говорила, что лечение доктора помогает.

– Что? – на последнем издыхании выдавила я.

– Да ты вот-вот обратишься.

– Что?

Из-за стены донесся многоголосый вой стройного хора. Голоса псов со звоном отдавались в моей голове.

По телу волнами накатывала дрожь, становясь все сильнее. Мои ноги затряслись, и я почувствовала, как сложно стало стоять, и прислонилась к стене, но и это не помогло: меня продолжало тянуть к земле.

– Константин! – громко позвал Денис, но ответа не последовало.

Я смотрела на него широко распахнутыми глазами, боясь, что, если моргну, Денис исчезнет и я останусь один на один с неизвестностью. Я злилась на него. Сильно злилась и ничего не могла с этим поделать. Казалось, меня должен был захлестывать страх, но куда более явно я ощущала горечь обиды оттого, что Денису было известно больше меня, но он избегал прямых ответов на вопросы, а они так были мне нужны.

– Константин! – Денис повторил попытку, но его голос тонул в пронзительном вое псов. Звери будто чувствовали, что происходит по ту сторону стены.

– Будет больно? – только и нашлась я спросить, не надеясь, что Денис действительно ответит. Он смотрел прямо мне в глаза новым, сочувствующим взглядом.

Денис понимал, через что я прохожу, но не пытался помочь. Он просто ничего не делал. Будь я на его месте, придумала бы хоть что-то. Я бы говорила и говорила, пока не устанет рот, лишь бы найти пару ободряющих слов. Показала бы на своем примере, что все не так страшно. Ответила, в конце концов, прямо на беспокоящие вопросы. Но нет, вместо этого он стоял и смотрел на меня, и из-за дрожи казалось, что передо мной стоит безвольный болванчик, мотающий головой, как автомобильная игрушка на каждой кочке.

Хотелось закричать. Высказать ему все, что я думаю о нем как о человеке, но именно в это мгновение Денис с силой ухватил меня за плечи и притянул к себе, что разожгло во мне еще больше возмущения.

– Пусти, – я попыталась вырваться из непрошеных объятий, но тело будто пронзило. Движения сковало, но вовсе не сильными руками, которые удерживали меня ниже плеч, а чем-то другим, расположенным внутри меня.

– Тише, Ася, – Денис медленно стал водить ладонью по моим волосам, прогоняя дрожь. – Тише.

Это разозлило меня так, что я до боли стиснула челюсть. Кожа его руки грубо цеплялась за каждый волос, и я готова была разорваться на тысячу мелких частей, лишь бы это прекратилось, но Денис продолжал.

Я хотела наговорить ему гадостей. Хотела причинить боль, лишь бы он оставил меня. Глупый, несмышленый мальчишка, играющий то во владельца тайного знания, то в героя.

– Я знаю, что ты сейчас злишься. Очень злишься. Но тебе нужно успокоиться, – сказал он мягко, будто я говорила вслух.

– Да ни черта ты не знаешь, – парировала я, но он продолжал медленно водить рукой, и эти прикосновения будто стали мягче, размереннее.

– Это говоришь не ты, – Денис прислонился своей головой к моей, даря мне еще больше нежности, и тогда я уловила, чем пахло от его кожи. Ноты бергамота со сладкой, как в свежезаваренном чае, мятой напомнили мне счастливые