Подводные камни - Робертс Нора

– Детектив Келлер не сумеет помочь, если ты не станешь рассказывать. Помнишь, как мы договаривались? Всю правду.

– Ты убежала из больницы босиком, – словно невзначай заметил Ли. – Без одежды. Наверное, сильно испугалась?

– Я позвонила в Службу спасения, а он отобрал телефон и ударил меня по лицу. Перед этим тоже, когда меня стошнило. Я очень испугалась, потому что он весь вечер ужасно злился. Я слышала, как он говорит про Зе… Про моего брата. Тот ходил на школьные танцы. Не знаю, что так взбесило отца, но он был в ярости. Мать легла спать, а он остался внизу. Я поняла, папа хочет избить моего брата, когда тот вернется.

– И часто он так делает?

– Он постоянно бьет и маму, и брата.

– Я не мать, я тетя, – пояснила Эмили, увидев прищуренный взгляд Ли. – Я ничего не знала до сегодняшнего дня. Понимаю, сама виновата, но… – Она покачала головой. – Расскажи ему.

– Все началось, когда брат вернулся домой. Отец сказал, что тот опоздал. На четыре минуты, представляете? – Бритт заговорила с неожиданной злостью. – На четыре минуты, а он выставил так, будто Зейн совершил преступление. Сказал, что Зейн наказан, ему запрещается играть в бейсбол и он не поедет на соревнования. У них скоро чемпионат. Еще добавил, что Зейн пьяный и под кайфом. Но это неправда! И про девушку Зейна тоже говорил гадости, хотя она очень милая. Папа обозвал ее, потом толкнул брата и ударил в живот.

Бритт стиснула банку с газировкой.

– Он всегда бьет туда, где не остается следов. Я, сама не знаю почему, побежала за матерью. Я знала, что та не станет вмешиваться, но все равно пошла за ней. Меня вырвало, она разозлилась, позвала папу, тот тоже разозлился. Поднялся и ударил меня.

Эмили сидела молча, только изредка вздрагивала от слез.

– Тогда Зейн побежал наверх и схватил папу. Он просто хотел остановить его, чтобы тот не бил меня. Это же можно считать самозащитой, правда? За такое не сажают в тюрьму. Они стали драться, громко кричать, мать толкала Зейна и царапала ему лицо, но тот не успокаивался. Тогда отец ударил маму, а я побежала за телефоном и позвонила в Службу спасения. Потом услышала, как Зейн кричит и что-то падает с жутким грохотом. Кажется, брат свалился с лестницы. Отец вошел, снова ударил меня и велел маме принести саквояж. Он врач. Приказал держать меня, потому что я вырывалась, достал шприц и вколол какое-то лекарство. Это правда. Так и было.

Бритт откинулась на спинку стула, на мгновение закрыла глаза, потом снова открыла их, уставившись на детектива. Съежилась и скрестила на груди руки.

– Ладно. – Ли кивнул. – Полиция приехала?

– Наверное, но он вколол мне что-то, и я очнулась уже в больнице. Он сидел рядом, ждал. Сообщил, что именно я должна говорить на допросе. Что это Зейн избил всех нас: и меня, и его с мамой. Если я скажу хоть одно лишнее слово, будет хуже. Мне не поверят, а Зейна увезут в тюрьму. Я должна забыть про брата. Он забрал у меня телефон, вышел и велел медсестрам никого не пускать в палату, а сам отправился отдыхать. Маму, кажется, тоже отвезли в больницу.

Ли записал все подробности, включая имя брата – Зейн – и профессию отца – врач. Брат – спортсмен, занимается бейсболом, должен участвовать в чемпионате. Учится в старшей школе.

– Расскажи про мать.

– Он всегда бил ее туда, где незаметно. Она иногда сопротивлялась, но…

Девочка покраснела и умоляюще посмотрела на Эмили.

– Все хорошо. Скажи как есть, ничего страшного.

– Мне кажется… Мне кажется, им это нравилось. По крайней мере, ей. Они потом занимались сексом, и он делал вид, будто ничего не происходит. Покупал ей дорогие подарки, а она ходила как ни в чем не бывало.

Бритт повернулась к Эмили и уткнулась носом ей в плечо.

– Я не могла тебе рассказать. Я очень боялась. Но еще больше боялась того, что будет дальше, если стану молчать. Зейн скоро уедет в колледж, и я осталась бы одна… Папа правда столкнул его с лестницы?

Эмили кивнула.

– С ним все будет хорошо. Мальчику еще нет шестнадцати, – добавила она для Ли. – У него сотрясение мозга, сложный перелом руки и растяжение связок. Врач хотел оставить его на ночь, но их отец работает в хирургии, и полицейские поверили ему на слово, тем более он дружит с местными шишками. Мальчика отвезли в Банкомб. Ему всего пятнадцать. Он весь в гипсе. Никогда не был замечен в хулиганстве. Спросите кого угодно, вам подтвердят. Хоть тренер, хоть соседи и учителя.

– Почему врач его выписал?

– Потому что человек, отправивший ребенка в больницу, сказал, что в таком случае выпишет его сам. Поговорите с хирургом. Ее зовут доктор Маршалл, она работает в больнице Милосердия.

Ли сделал еще одну пометку.

– Прежде твоего брата госпитализировали с побоями?

– Нет, в больницу его не возили. Запирали в комнате. На Рождество, например. Помнишь, Эмили? Не на прошлое. Позапрошлое.

– О господи… – Эмили закрыла глаза. – Значит, он не болел гриппом и не падал с лыж.

– Мы вернулись из школы. Как раз был последний день занятий. Отец приехал раньше обычного, и когда мы вошли, то услышали, как мать плачет, а папа на нее орет. Зейн не хотел меня пускать, но я забежала в гостиную и увидела, что она лежит на полу, вся в крови. Он ее бил. Я закричала. А Зейн…

Девочка сделала из банки большой глоток.

– Раньше он тащил меня наверх, в комнату, и сидел рядом. Или, если все начиналось, когда мы были дома, я шла к нему, и он меня успокаивал. Однако в этот раз он не сдержался, сказал не трогать маму, и тогда отец…

Бритт прерывисто всхлипнула.

– Я закричала, чтобы он остановился. Отец повернулся ко мне, глянул и хотел ударить. Зейн оттолкнул меня и пытался дать отпор. Но в ответ его избили… Отец пинал ногами, а мать просто стояла рядом и смотрела! Потом папа закинул Зейна на плечо, отнес наверх и запер в комнате. Я хотела сделать что-нибудь, только боялась.

– Ты ни в чем не виновата. – Эмили, бледнее обычного, поднесла ее сжатый кулак ко рту и поцеловала. – Вы оба не виноваты.

– Он сломал Зейну нос, и у него жутко заплыли и почернели глаза, а губа была вся в крови и распухла. Я вечером тайком принесла ему сэндвич с арахисовым маслом, но он даже не смог есть. На следующий день, в канун Рождества, отец опять к нему поднялся. Зейн снова кричал – очень громко, будто его мучили. Он сказал – отец, в смысле, – что у Зейна грипп. Он заразный, и к нему нельзя подходить, иначе подхватишь вирус. Бабушку с дедушкой не пустили к нам, хотя они специально приехали на праздники. Потом, в горах на отдыхе, мы сделали вид, что Зейн упал с велосипеда и сильно расшибся, поэтому должен отлежаться в номере, пока мы катаемся на лыжах. Когда вернулись домой, то сказали, что он упал с лыж.

Бритт взяла у Эмили салфетку.

– Вы можете позвонить в отель, если не верите. Позвоните им. Мы каждый год ездим в одно и то же место. Там подтвердят, что Зейн уже был весь в синяках. Потом спросите наших соседей или учителей, и они скажут, что он якобы упал с лыж.

– Что за отель?

– «Кантри резорт и спа». Мы ездим туда каждый год в декабре, с двадцать шестого по тридцатое.

– Я ходила навестить Зейна в канун Рождества, – добавила Эмили. – Моя сестра позвонила и сказала, что он заболел, поэтому праздничный ужин пройдет у меня, чтобы не распространять заразу. Я решила отнести мальчику куриного супа и заодно книжку, которую ему запрещали читать. Ничего крамольного, кстати. Всего-навсего «Темную Башню».

Горло перехватило, поэтому она глотнула колы и выдохнула беспомощную ярость.

– Меня к нему не пустили. На Рождество мальчика оставили одного, потому что все ушли ко мне. Недавно меня вообще перестали пускать к детям. Вечно находят разные отговорки.

– Нам сказали, ты не хочешь приходить, потому что занята своими делами. Мы, если честно, не поверили. Папа добавил, что ты ленивая шлюха.

Эмили выдавила улыбку.

– Если бы… – Она поцеловала Бритт в щеку. – У нас есть доказательства. Один наш знакомый – он отец мальчика, с которым дружит Зейн, – работает на «Скорой», и когда он услышал, что Зейн ранен, то примчался и сопроводил его в больницу. Зейн дал ему ключи от дома и попросил пойти к ним, найти тетради, где он все записывал. Детектив Келлер, мальчика забрали в тюрьму. Прямо на инвалидной коляске. Если вы стали полицейским, чтобы помогать людям, помогите и нам.