Чаровница из Беккена (СИ) - Рияко Олеся "L.Ree"

Луциан откинул с моего лба выбившуюся каштановую прядь и примирительно улыбнулся.

— Не знаю, когда ты красивее, когда злишься или когда смеешься.

— Не меняй тему. — Я зло отстранила его руку от своего лица. — Ты раздражаешь меня этим своим «Лобелия, я хочу, чтобы ты еще подумала» и сразу за тем «Я люблю тебя, Лобелия. Ох, я даже не знаю, когда ты красивее» бла-бла-бла! Ты все время говоришь мне, что тебе важно мое мнение, но сам своего что же, не имеешь? — Кажется кипучее раздражение достигло во мне своего пика. Ему нравится какова я в гневе? Ха! Пусть подумает дважды, прежде чем бесить меня этими своими ужимками! — Почему ты постоянно… постоянно сыпешь какими-то намеками?! Так ты обо мне думаешь? Что раз я всю жизнь прожила в борделе, то я распущена настолько, что одного тебя мне будет мало?

Выдохнув наконец все то, что накопилось в груди и мешало дышать, я посмотрела на него — Луциан казался потерянным. Еще мгновение назад мы изнывали от нежности друг к другу, а теперь он отстранился и выглядел так, словно я не по душам с ним разговариваю, а заставляю есть прах его собственной бабушки.

— Я… когда я рядом с тобой, я чувствую себя вором. — Жестко ответил он, подняв на меня взгляд своих ярких ледяных глаз. — Я смотрю на тебя и вижу жизнь, которой хочу жить. Девушку, с которой готов провести все отмеренное мне время, неважно будет то один последний день или целая вечность. И это словно… озеро полное чистой прохладной влаги, окруженное тенью пальм. Благословенный оазис в пустыне — а я, путник, не пивший воды уже несколько дней. И я боюсь приблизиться к тебе, потому что если это мираж, то мое сердце просто разорвется на части, и я умру на месте.

Я взяла его руку и прижала к своей щеке, сказала:

— Но я же настоящая! Вот, я здесь, радом с тобой. И я не растворюсь в воздухе, если ты приблизишься. Я хочу, чтобы ты стал ближе ко мне, Луциан…

— Нет. — Он аккуратно высвободил руку и скрыл в ладонях свое лицо. — Ты не понимаешь… Лобелия, я поступаю с тобой скверно! Я трус и вор, так и есть. — Я видела, что колдуну стало тяжелее дышать, эмоции переполняли его, то что он говорил, явно причиняло ему неимоверную боль. — Я просто не могу рассказать тебе… не могу позволить тебе решить мою судьбу, но и отпустить тебя, остаться снова наедине с собой… — Низкой стон и отчаянье вырвались из его груди и Луциан сполз к моим ногам, уронил голову мне на колени, зарывшись в легкие складки тонкого шелкового платья. — Скажи это снова. Прошу тебя… — прошептал он.

Я была совершенно растеряна. Что я могла думать в тот момент? Мне было его бесконечно жаль. До того, что на глаза сами собой навернулись слезы… и вместе с тем его слова пугали меня!

О чем таком он не может мне рассказать? Какая страшная тайна может быть между нами, что она до такой степени отравляет его существование и мешает Луциану, моему любимому мужчине открыться мне на встречу, так же, как я ему? Не ужели и без этого мало в нашей жизни мрака и несчастий?

Я прижала свои холодные руки к горячим, влажным щекам Луция, подняла его лицо от своих колен и посмотрела прямо в распахнутые мне на встречу глаза. В них было столько боли, что у меня дрогнуло сердце — какой ужас может заставить мужчину вот так беззвучно плакать, словно мальчишку? Да и не просто мужчину, а черного барона, магистра колдовского ордена, которому подчиняются все демоны, проникшие в Эвенор с изнанки мира.

— Я люблю тебя. — Сказала я твердо, несмотря на то, что и у самой теперь глаза были на мокром месте. — Просто поверь, этого ничто не изменит.

На секунду мне показалось, что эта холодная стена между нами, что выросла в его груди и сознании пала. Но только на мгновение.

Придя в себя, мужчина мягко коснулся моих рук и отстранился. Вытер глаза тыльной стороной рукава, сел обратно и, только приведя дыхание в порядок, обратился ко мне.

— Я бы все отдал, чтобы знать наперед что все будет хорошо. Но слишком многое еще предстоит сделать. Мне нужна эта вера в нас, в хороший конец истории и я не могу ее разрушить, Лобелия. Без нее у меня просто не будет сил идти дальше и делать что должно. Я просто прошу поверить мне и не в праве просить тебя о большем. Хочу, чтобы наши отношения… чтобы мы начались с правды, с чистого листа, если тому все же суждено случится!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Суждено случиться…» — мое сердце сжалось при этих его словах.

Луциан сказал, что отдал бы все за то, чтобы наперед узнать, что все сложиться хорошо. А я бы отдала все, чтобы сегодня не узнать, что все сложится плохо…

«Ты встретишь суженного, едва кровь окрасит горизонт пред твоими очами» — снова и снова вторил утробный старушечий голос в моей голове.

* * *

За всю свою жизнь в «Лиловой Розе» я не то что ни разу не покидала Миль, но даже не выходила за его стены. Мне и не хотелось, если честно — родной город был большим, я жила в сытости и тепле. Да и не с моей приметной внешностью было выходить за порог без особой надобности! Куда не пойди — всюду в меня тыкали бы пальцами, отворачивались с отвращением или испугом на лицах, ну, а в худшем случае еще бы и смеялись.

Сейчас же, за какие-то несколько месяцев я успела посетить столько мест и столько раз удивиться тому, насколько разнообразен и прекрасен Эвенор в своей природе, в истории и тем более в архитектуре. Замок в Варлейских горах, крепость Беккен, полумифический эльфийский Алдуин… и все же я не была готова к тому, что увижу!

С высоты обрыва, взирая на белокаменную эльфийскую крепость, я почти не видела дворца. Точнее, не различила его пики за мощной защитой укреплений и бойниц, но теперь наша карета приближалась к тем башням и стенам в самом сердце дивного города.

Я по-детски высунулась почти на весь корпус, когда увидела необычное сияние, пробивавшееся сквозь полупрозрачные занавеси на окнах — дворцовые стены мерцали и переливались в солнечных лучах, отражая свет миллиардами маленьких искорок. Они были словно покрыты алмазной крошкой или инкрустированы миллиардами драгоценных камней.

Множество переходов, лестниц, витых улиц и башен, устремлялись ввысь к центральному куполу, выстроенному на отдельной площадке со стеной, должно быть, в два человеческих роста. Прямо с гор над всем этим великолепием спускался узкой лентой водопад. Струи его, умело направленные эльфийскими архитекторами, превращались в шелестящие потоки, спускавшиеся вдоль лестниц, питавшие многочисленные пруды на всех уровнях площадок, утопающих в зелени и цветах.

Королевский дворец поднимался над нами неторопливо, все выше и выше по мере нашего приближения. Вот, мощеная улица, по которой двигалась наша карета, пошла вверх, и мы миновали большие кованые ворота, покрытые золотом… а может и целиком состоявшие из него. Нам встречалась стража, облаченная в белые кожаные брони, украшенные золотым тиснением, но никто даже не думал остановить карету, преодолевавшую площадку за площадкой. Пока мы не добрались до широкой центральной лестницы.

Прямая, с низкими широкими перилами, она устремлялась вверх под небольшим наклоном и, должно быть, состояла из тысячи ступеней. У ее подножия нас встретили пятеро.

Четверо стражников и суховатый эльф с надменным взглядом и каштановыми волосами, заплетенными в такую толстую косу, что я ему невольно позавидовала. Даже мои красивые локоны, заплети я их на тот же манер, не дали бы такого объема!

— Лафени ашалл, Наринэль-саран. — Сказал Луциан, слегка склонившись, с рукой прижатой к сердцу, и я последовала его примеру. Быть может, то выглядело не так красиво и естественно со стороны. Но что с того? Лучше прослыть неуклюжей, чем невежливой — еще не хватало опозорить в своем лице весь народ Кардского королевства, да еще и при эльфийском дворе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Лафени ашалл, Манамат анарэн. — Было ему ответом. Разогнувшись из поклона, эльф поприветствовал и меня, но изъяснился на понятной мне речи — Приветствую и вас, дитя. Амани винитарэль ожидают и велели проводить немедленно по прибытию. Следуйте за мной. — Добавил он, кивнув стражникам подле себя.