Откровение Бога. Том I - Владимир Гриневицкий

– Господи Иисусе, да их там около двух десятков… – парень говорит эти слова почти шёпотом, но они пролетают мимо моих ушей.

Я замечаю, что эта чёрная лента, шириной около десяти метров, установлена на вращающемся механизме, как цепь на велосипеде. С одной стороны дуло, а с другой что-то вроде огромной шестерёнки, которая выходит из основания станции. Я понимаю принцип действия этой ленты – шестерёнка прокручивает ленту с боеголовками, и по одной доставляет их в дуло. Вся эта станция, окрашенная в чёрный цвет, работает как большой спусковой механизм. В остальном «Зевс» напоминает МКС – панели солнечных батарей и другие модули. Я начинаю считать количество боеголовок в ленте. Восемнадцать.

– Их восемнадцать… – говорю я.

– Именно, Том, теперь ты понимаешь, какой разрушительной мощью обладает Союз Девяти?

Я снова перевожу взгляд на падающие обломки шаттла и вижу, как они скрываются из вида, оставляя за собой тонкие огненные хвосты.

– Что теперь будет? – я задаю этот вопрос вслух самому себе. Я опускаю взгляд в пол и отворачиваюсь от иллюминатора.

– Ничего уже не поделаешь, но ещё есть шанс сделать так, чтобы не стало хуже.

– Пошёл ты… – произношу я еле слышно, – если бы не ты, всего этого не было бы. Этого не произошло бы, если бы ты не взломал сеть в моём костюме.

– А что бы было, Том, если бы я этого не сделал? Тебя бы пристрелили там вместе с твоими ребятами, и не окажись ты сейчас здесь, у нас не было бы вообще никаких шансов на то, чтобы добраться до Откровения. Откровение, Том! Именно оно может всё исправить, остановить войну, которая вот-вот начнётся, перетянуть преимущество в силе на сторону тех, кто будет им обладать.

– А кто, по-твоему, будет им обладать? – Я задаю этот вопрос с сарказмом. – Я заберу Откровение, и что дальше? Какой у тебя план, чёрт возьми?

– Успокойся, Том, ты сам понимаешь, что вариантов у тебя немного. Ты можешь покинуть аэростат прямо сейчас и ничего не изменить. Или у тебя есть шанс помочь спасти миллиарды жизней. Да, мы не добрались до «Зевса». Но есть люди, которые могут многое изменить, если в их руках будет Откровение, а значит и власть, которой могут обладать лишь боги среди людей. Эти люди, Том, они тебе не враги, они твои друзья, и в будущем вы… Господи, это… это сложно…

– Что ты, мать твою, несёшь? Да кто ты такой вообще? – Я срываюсь на крик, начиная бить ладонью по корпусу аэростата, отчего он издаёт глухой звук. – Что вообще происходит?!

– Том, я постараюсь объяснить тебе всё по порядку… Для начала, Откровение Бога – это альфа и омега, начало и конец… Это невероятно сложно. Этот артефакт… он… он основа всего, что мы знаем, Том. Но времени до того, как Откровение Бога уничтожит всё живое, осталось немного. Если ты ничего не предпримешь, Том, погибнет всё… Я не просто так нашёл тебя, сейчас ты многого не понимаешь. Это необычайно сложно объяснить, но очень скоро ты всё поймёшь. Брайн… он пришёл ко мне, Том, он рассказал мне про моих родителей, – по лицу парня побежала слеза, и он сразу же вытер её рукой, – он рассказал то, что я хранил в себе много лет, то, чего я никому не говорил… Он сказал, что если ты не поверишь мне, то напомнить тебе про мать, Элизабет.

Эти слова пронзают меня. Я поднимаю голову. Успокаиваюсь за мгновение.

– Твоя мать, Том, – парень смотрит куда-то в сторону, пытаясь спрятать слёзы, то и дело вытирает их, – она читала тебе сказки в детстве… Чёрт, забыл название… Что-то про птицу…

– Грифон, – шёпотом подсказываю я.

– Точно… Твоя мать была русской, Том. Когда она умирала, она позвала тебя к себе. Она сказала тебе перед смертью: «Всегда держись за то, что ещё осталось».

Эти слова мы произносим одновременно.

– Послушай, Том, это чёртово безумие, я знаю… Я сам не верю, что это происходит, но если не сделать то, что я тебе предлагаю…

– Я понял… – Я перебиваю его и поворачиваюсь лицом к иллюминатору. – Какой план?

– Да… гм… конечно… – парень замешкался, видимо, он не ожидал, что его слова так на меня подействуют. – В общем, идея в том, чтобы ты спустился в указанную точку координат. У тебя за спиной в корпусе аэростата что-то вроде шкафчика на случай экстренной эвакуации, там есть парашют. Место, куда тебе придётся высадиться, – это что-то вроде огромной древней шахты, выходящей на поверхность. На самом дне шахты что-то вроде храма. Там целый город, я вышлю тебе план полёта и проложу тебе путь, он будет отображаться у тебя на экране. Через сорок секунд связь пропадёт, слепая зона, но я загрузил в аэростат и в твои очки всё, что нужно. Как только ты подлетишь близко к земле, связь восстановится, и я постараюсь вести тебя. На месте тебя эвакуирует… – связь прерывается.

Это было слишком. Он знал то, о чём говорила моя мать перед смертью. Я помню этот разговор. Он был последним.

Я слышу скрежет вращения земли. Слышу голоса десяти миллиардов людей под моими ногами. Это огромная карусель скоро сбавит обороты. Две боеголовки Сатана-2 вот-вот достигнут нулевой отметки в свободном падении, и мир затрещит по швам. Но есть шанс не допустить более тяжёлых последствий.

Одна секунда до прыжка.

«Держись за то, что ещё осталось».

Я делаю шаг.

В первую же секунду я набираю скорость. Датчик на экране показывает 147 км в час. Меня начинает вращать с бешеной скоростью, и перед глазами всё смазывается. Я не могу выровнять полёт, сопротивление слишком сильное. Я начинаю входить в атмосферу. 189 км в час. Костюм начинает нагреваться. От вращения и перегрузки я начинаю терять сознание. Если я отключусь, то у меня уже не хватит времени на то, чтобы прийти в себя в полёте и раскрыть парашют. 210 км в час. Я вхожу в атмосферу. Меня вращает в разные стороны, переворачивает. Я пытаюсь сгруппироваться и выровнять полёт, лечу головой вниз. Для уменьшения сопротивления свожу ноги и прижимаю руки к телу. Шлем начинает раскаляться сильнее, и я вижу, как перед моими глазами, всего в сантиметре от них, обод моих очков начинает краснеть. Я чувствую через броню шлема, как лоб нагревается. 350 км в час. Цифры у меня перед глазами, показывающие скорость, начинают пульсировать красным, с каждой секундой к скорости прибавляется ещё пара десятков километров. Я едва могу терпеть жжение и понимаю, что ещё несколько секунд, и я сгорю, не долетев до земли. 380 км в час. Шлем и плечи костюма раскаляются добела. 410 км в час. Я пролетаю стратосферу, и костюм начинает слегка охлаждаться. На экране очков появляется пунктирная полоса, которая показывает мне траекторию полёта, путь до нужной точки координат. Передо мной открывается грозный вид тёмных клубов грозовых туч, которые мерцают, как гирлянда. Я вижу яркие вспышки молний, и лишь через пару секунд до меня долетают глухие раскаты грома. В просветах туч я замечаю зелёные леса и невысокие горы. 480 км в час. Я влетаю в тучи и, как игла, пронзаю огромное серое облако. На стекле очков появляются капли воды, которые начинают расползаться по нему в разные стороны. От сопротивления воздуха всё моё тело вибрирует. Я лечу через тучу. Одна из молний появляется прямо передо мной, я наклоняю вес тела вправо и меняю траекторию полёта, чтобы не поджариться. Это сбивает меня с курса, и я вижу, как красная пунктирная полоса на моих очках осталась справа. Я пытаюсь вернуться на траекторию, и в этот момент вылетаю из облака.

Передо мной открывается чудовищный вид огромной дыры в земле. Огромного кратера радиусом в несколько километров посреди зелёных лесов. Сквозь ливень и капли дождя, сползающие по стеклу очков, мне удаётся разглядеть целый военный город вокруг этого кратера. Базы, дымящие трубы заводов, полигоны с военной техникой, мерцающую полосу аэродрома, зенитные комплексы, противовоздушные пулемёты – всё это разрослось, как паутина, вокруг огромной дыры в земле, внутри которой не видно ничего, только мрак. Кратер был ровной круглой формы. По его краям был построен металлический обод, кольцо бледно-красного цвета шириной в сотню метров. 510 км в час. Я возвращаюсь на траекторию полёта. Высота – два километра. На экране моих очков одна из областей военного города выделяется красным. Следом на экране показывается модель строения крупнокалиберного пулемёта, который предназначен для отражения атак с воздуха. Это означает, что меня засекли радары, и та область, которая выделилась у меня на экране, готова к атаке. Внезапно я замечаю вспышки выстрелов, и яркая кривая полоса летящих крупнокалиберных пуль устремляется ко мне с земли. Она похожа на огромный раскалённый кнут, который извивается в воздухе, рассекая ливень. Сначала пули летят мимо, где-то слева. Следующие пули летят уже в меня. Я меняю траекторию, уворачиваюсь от огненной ленты и натыкаюсь на ещё одну. По мне палят длинными очередями. Одна такая пуля может пролететь сквозь меня как сквозь масло. Я меняю траекторию и ухожу влево. Полтора километра до поверхности. Я отклоняюсь от траектории, которая пунктирной линией уходит прямо в шахту, примерно на двадцать метров, и замечаю, как слева от кратера вторая зенитка начинает лупить по мне длинными очередями. Вдруг две длинные огненные ленты пересекаются крестом в воздухе прямо передо мной, и я уклоняюсь вправо. Пятьсот метров до кратера. 520 км в час, и третий крупнокалиберный пулемёт только начинает выпускать пунктирную огненную ленту, как я вместе с ливнем влетаю во мрак огромной шахты.