Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир - Анастасия Ивановна Архипова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Апокалипсиса, до произведений Кольриджа, сопоставляющих Наполеона с образом Сатаны из «Потерянного рая» Мильтона23. Фигура Наполеона, владевшая сознанием #романтиков, тут, конечно, не случайна – для Холмса, олицетворяющего Добро, в конечном счете необходим поединок с посланником Тьмы, как и для героев мифов24, а также для героев последующей фантастической традиции (см., например, поединок Рэнсома с дьяволом в «Переландре»25). Это момент, к которому Холмс, подобно сказочным героям, движется всю жизнь:
Мне приятно думать, что я могу избавить общество от дальнейших неудобств, связанных с его существованием, но боюсь, что это будет достигнуто ценой, которая огорчит моих друзей, и особенно Вас, дорогой Уотсон. Впрочем, я уже говорил Вам, что мой жизненный путь дошел до своей высшей точки, и я не мог бы желать для себя лучшего конца26.
Принимая на себя миссию избавителя Англии (читай – мира) от величайшего преступника, Холмс становится героем-змееборцем, одолевающим дьявола. Позже этот образ будет обыгран Моффатом и Гейтиссом в «Его последнем обете», когда в разговоре братьев Холмсов промелькнет фраза об «убийце драконов».
Мориарти Моффата и Гейтисса не только демоничен, он еще и протеичен. Он может быть совершенно бесплотным (имя, которое Шерлок силой получает от умирающего преступника; чат, возникающий на экране компьютера, прежде чем исполнителя убивают); Мориарти может быть кукловодом, пользующимся чужими голосами, как в «Большой игре».
– На это ушло время, но в конце концов меня свели с нужными людьми. С его людьми. Но прямого контакта никогда не было. Просто послания, шепот.
– А у этого шепота было имя?
– Мориарти.
(«Шерлок», 1:3 – «Большая игра»)Подобно самому Холмсу, мастеру перевоплощений, Мориарти также является ему в разных обличиях – то приятеля Молли, то под видом бедного актера, то возникая перед Шерлоком в такси в роли злого сказочника, одновременно сидя за рулем той же машины. Подталкивая Шерлока к «рейхенбахскому падению», Мориарти сознательно принимает на себя роль Ангела смерти, предвестника гибели героя. И если в каноне его демонические признаки включают в себя змееподобие, то в сериале Мориарти, подобно змею-искусителю, преподносит Шерлоку яблоко с надписью «я тебе должен» (в смысле – падение), символ, заключающий в себе библейское падение Адама и Евы. Сериальный Мориарти внедряется куда глубже в сюжет, чем его канонический предшественник, – он становится частью сознания Шерлока, возникая перед ним в видениях и галлюцинациях. В серии «Собаки Баскервилей» герой под влиянием наркотических паров видит лицо своего главного врага. Когда умирающий Шерлок мечется по комнатам и коридорам, символизирующим его воспоминания, желания и страхи, в самом низу, в страшной замкнутой каморке, сидит Мориарти, воплощенная смерть. Он уже по ту сторону, он демон, поджидающий в преисподней своего главного противника. Именно в момент, когда у Шерлока не остается сил на то, чтобы бороться с раной, Мориарти как классический (змей) искуситель нашептывает ему: «Смерть – это так хорошо… Тебе понравится, Шерлок… Давай умирай уже».
В «Докторе Кто» появление Мастера также сулит герою скорую гибель. Согласно пророчеству, жизнь Десятого доктора должна закончиться четыремя ударами, и именно этими ударами Мастер призывает Доктора к себе, невольно подтверждая это предсказание. Перед этим Мастера, погибшего какое-то время назад, возвращают к жизни при помощи черной магии, и, подобно каноническому Мориарти, сквозь его человеческие черты просвечивает маска смерти – пустые глазницы черепа. Мастер возвращается для того, чтобы положить конец всей истории человечества и вернуть Галлифрей, объятый огнем.
Мориарти внутри нас
Мастер, как и Мориарти из «Шерлока», в некоторых случаях становится внутренней фигурой, являясь людям в видениях, а потом и вовсе заменяя все человечество собой. В сериале «Доктор Хаус» все происходит наоборот. Мориарти Хауса – это его собственное разрушительное чувство вины, которое в моменты катаклизмов активизируется настолько, что отделяется от него и обретает свое лицо. Мориарти является в разных обличьях, но всегда в связи с измененными состояниями сознания героя и потому – скорее как сущность, нежели как отдельный человек. В большинстве случаев он и вовсе интернализирован, уведен в глубины хаусовских видений и галлюцинаций. И в этом смысле Мориарти Хауса реален, так как его присутствие явным образом влияет на поступки и обстоятельства его жизни, будь это ход лечения, общение с окружающими или финальный рейхенбахский аккорд сериала.
Разрушительность, мимикрирующая то под голос совести, то под конструктивную критику, определяет и объединяет всех хаусовских «Мориарти». В четвертом сезоне погибает Эмбер, девушка Уилсона (т. е. «Уотсона»), погибает в силу обстоятельств, на ход которых косвенно повлиял Хаус. И хотя и сам Хаус, и его команда делают все возможное для того, чтобы спасти Эмбер, они оказываются бессильны. Тогда он автоматически взваливает всю вину за ее гибель на себя и тем самым порождает фантом, который впоследствии (в пятом сезоне) начинает преследовать его вплоть до символической гибели – временного помешательства. Призрак этот обладает всеми атрибутами дьявола – он неотвязчив и соблазнителен, и, поддавшись ему, герой ставит под удар не только себя, но и тех, кто его окружает. Доводы призрака Эмбер беспроигрышны, она убедительно доказывает Хаусу, что дает ему «прямой доступ в подсознание», что и подкупает его. Пока Хаус прислушивается к нашептываниям Эмбер – которые, конечно не что иное, как искушение, – он идет ложной дорогой, не прибегая к помощи реальных друзей и коллег и уступая собственному безумию. Эмбер навязчиво диктует Хаусу, как разрешить тот или иной диагностический ребус, какое назначить лечение и как отодвинуть от себя подчиненных. Последнее – это главная цель, так как этот демон прежде всего пытается изолировать Хауса в его безумии, обрубить немногочисленные связи с миром:
Хаус: Что, черт возьми, случилось? Все стало отдаляться.
Эмбер: Ты начал лучше концентироваться и не обращать внимания на
