Мальчишки-ежики - Петр Капица

Не лучше был и директор школы. Придя домой, он снимал свой черный костюм, рубашку с манишкой и надевал какие-то задрипанные брючишки, заношенную кофту, длинный клеенчатый передник и дырявую шляпу. В таком виде Щупарик был жалок, походил на огородное пугало.

При жене он вел себя безропотно, в голосе не было рокочущих нот, так как в доме властвовала потомственная огородница — дородная женщина, почти гвардейского роста. Ее приданым были застекленные теплицы, подогреваемые торфом. В теплицах выращивались рассада и цветы для продажи. Со своего огорода директорская жена получала доход, в несколько раз превышавший зарплату мужа, поэтому к его должности огородница относилась без всякого уважения. В доме на Щупарика наваливалась работа батрака: он безропотно носил воду в теплицы, в тачке возил торф и навоз, копался в земле.

Набив карманы камнями, мальчишки подобрались к директорскому дому, который находился невдалеке от школы. Наклеив на высокий и плотный забор свой знак с запиской, они первый залп из рогатки дали по теплице. Потом принялись швырять камни как попало. В доме услышали звон разбиваемых стекол. Одно из окон вдруг распахнулось. Высунувшаяся из него белая фигура в чепце грубым голосом завопила:

— Это кто там хулиганит? Шкоды проклятые! Виля, чeгo ты там копаешься? Лови их, они из твоей школы!

Соскочив с забора, ребята бросились бежать. Вернувшись в школу, они быстро пробрались в «голодальник», забросили веревочную лестницу на печку и улеглись на скамейках спать.

Минут через пятнадцать в школу ворвался разъяренный директор. Он, видно, не надеялся застать сорванцов на месте, поэтому удивленно спросил:

— Вы здесь, негодники? Кто из вас выходил на улицу?

— Как же выйдешь, если вы заперли нас? — обиженно заметил Нико. — С голоду тут подохнешь.

Но его жалоба не тронула директора.

— Если не вы били стекла, то кто-то из вашей банды, — настаивал он. — Назовите имена! Это за вас мне мстят, да?

— Откуда мы знаем! Мы никого не просили, ни с кем не разговаривали, — ответил Ромка.

— Так я вам и поверил! Если не назовете негодяев, сгною в тюрьме! Кто еще состоит в вашей банде?

Тут заговорил Гурко фразами, вычитанными из книг:

— Ваши подозрения причиняют нам боль. Я не думаю, что вы льстите нам, так как слишком горячо говорите. Вы шутите, сеньор, или хотите нас напугать?

— Что такое? — не понял его Щупарик. — Ты что мелешь, негодник?

— Точно раненный в сердце, юноша пошатнулся, — продолжал декламировать Гурко. — Но ни один мускул не дрогнул на его лице. Он не побледнел, нет, и не обнаружил никаких признаков отчаяния, естественного в такую минуту. Он только смог сказать: «Стыдитесь, капитан, так себя в порядочном обществе не ведут!»

Директор опешил. Изысканную книжную речь он принял за издевательство и грубо оборвал Гурко:

— Ты впрямь негодяй! Смеешь делать замечания взрослым? И кому — директору школы!

— Я не из тех, кто сносит оскорбления! — став в позу оскорбленного, ответил Гурко. — Выбирайте оружие — шпаги или пистолет?

Будь Витоль Робертович начитанней, чуть снисходительней и добрей, он бы понял, какой источник питает фантазию младшего Зарухно, и смог бы ответить подобной же фразой из Майн Рида или Александра Дюма, но он никогда не увлекался приключенческой литературой и понятия не имел, где герои говорят таким языком, поэтому заорал:

— Я сейчас выберу оружие! Схвачу швабру и отлупцую за наглость. А может быть, вы втроем решили на меня напасть?

Неизвестно, что ему померещилось в темноте, но он вдруг стал пятиться к двери и предупредил:

— Знайте: за нападение на учителя — тюрьма!

Выскочив в коридор, Щупарик мгновенно запер дверь на ключ и вызвал сторожиху.

— Эти мерзавцы угрожали мне. Не выпускайте их до прихода милиции.

— Карамба! Он, видно, тронулся, — заметил Нико.

— Спятил с ума, не иначе, — поддержал брата Гурко.

— А ты молодчина, — похвалил Ромка младшего Зарухно. — Разговаривал, как настоящий Джеральд.

— Я могу и по-мушкетерски, — похвастался Гурко. — Тысяча чертей! Мой главный недостаток, как и у Портоса, — неумение держать язык за зубами. Даже в аду на сковородке меня не заставят молчать.

Следователь Живнин

Рано утром ребят разбудил милиционер.

— А ну, малые граждане, вставайте. Только не вздумайте убегать, за ухо поведу, — предупредил он.

Измятыми, еще не стряхнувшими с себя сонливое состояние, ребята поплелись за милиционером. На крыльце он пропустил их вперед и скомандовал:

— Ходче! Мне некогда с вами валандаться.

Мальчишкам пришлось прибавить шагу. Полагая, что их ведут в тюрьму, Ромка сожалел: «Жаль, веревочную лестницу не захватили. С нею при случае можно было бы убежать из камеры».

Конвоир привел ребят не в общую приемную уездной милиции, а в небольшую комнату следователя угрозыска. Здесь их встретил высокий парень, на котором был обыкновенный серый пиджак и ослепительно белая русская рубашка. Расстегнутый ворот обнажал сильную и загорелую шею.

— Что за орлы? — как бы удивясь, спросил он.

— Те, что книги воровали и на директора школы напали, — пояснил милиционер.

— Ну-ка, покажитесь, какие вы! — сказал парень и, внимательно поглядев на каждого насмешливыми глазами, заключил:

— Обыкновенные сорванцы. Ничего особенного. Наверное, и без милиционера пришли бы сюда, да?

— Мираж, сэр, сами бы не явились, — предостерег его от скоропалительных выводов Гурко. — Эта конура не для джентльменов.

— Ах, вот оно что! — как бы смутился хозяин тесной комнаты. — Прошу прощения. Может быть, мы пройдем в кабинет начальника?

— К чему лишние церемонии, — продолжал свое Гурко. — Снимайте с нас скальпы здесь.

— Зачем же сразу скальпы? Для начала мы выкурим трубку мира, — в тон ему ответил следователь.

Он сходил в коридор, принес скамейку, поставил ее у стены и пригласил ребят сесть. Устроившись за столом напротив, следователь минуты три не спускал со школьников испытующего взгляда.

— Хочу понять: хорошие вы ребята или испорчены так, что вас надо отправить в колонию?

— Мы конечно не злодеи, как думают некоторые, — ответил Гурко. — Но можем постоять за себя. Нам не хотелось бы уйти из школы с позорным пятном.

— Так что же вы натворили? Почему директор не справился с вами, а обратился в милицию?

— О, это грустная история. О ней можно говорить только шепотом, так как мы будем вынуждены оскорблять высокопоставленное лицо.

— Обходитесь пока без оскорблений, — поспешил вставить следователь. — Надеюсь, вы мне поможете распутать клубок? Говорят, что у вас создана пиратская команда. Кто же предводитель?

— Гнусный поклеп, — запротестовал Нико. — Я не предводитель пиратов, клянусь святой девой.

— Так что же привело вас сюда?

— Пагубная страсть к чтению, — сознался Гурко. — В начальных классах учителя заставили нас выдолбить букварь. Мы научились складывать слова и… пошли на преступление: без спросу брали из учительской самые интересные книги.

— У вас нет школьной библиотеки?

— Книги, как вы поняли, есть, но Щупарик их прячет, никому не дает.

— Кто такой Щупарик?

— Ради бога, не задавайте лишних вопросов и никогда вслух не произносите этого имени!

— И много книг вы «зачитали»? — продолжал интересоваться следователь.

— Нужно ли говорить, что мы привезли их обратно и хотели тайно уложить на место?

— Говорите. Это интересно.

— Мы не знали, что гнусный обманщик изберет тропу войны. Он устроил засаду и не позволил нам с честью выйти из скверной истории.

— И вы в отместку напустили на его владения отряд головорезов?

— Отнюдь, сэр. Ни банды, ни отряда не существует. Но мы отомщены. О несчастная мисс Щупак, зачем она выбрала в мужья обманщика! Больше не скажу ни слова. Мой язык от возмущения прилипает к зубам.

Следователь ухмыльнулся и сказал:

— Не могу уловить: словами какого писателя ты разговариваешь?

— И лошадь, и всадник темными силуэтами вырисовывались на светящемся небе, — переменив тон на торжественный, продекламировал Гурко. — Лошадь была безупречна, как изваяние тончайшей работы. Очертания всадника видны были только от седла и до плеч, ноги терялись в тени животного. Однако поблескивающие шпоры показывали, что ноги у всадника были, но…

Тут следователь жестом остановил Гурко. И в тон ему подхватил:

— Три раза птицы садились на него: сначала на правое плечо, потом на левое и наконец на то место, где должна быть голова. Майн Рид, «Всадник без головы», так?

Ромке тоже захотелось блеснуть своей незаурядной памятью, он вспомнил забавное высказывание одного из героев книги «Юные охотники».