Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация? - Михаил Маслов

Лондонская морская конференция

Мировой экономический кризис не только временно сгладил американо-японские противоречия по китайскому вопросу, но и серьезнейшим образом повлиял на развитие морских вооружений. Он больно ударил по американской экономике. Внешняя торговля США откатилась к уровню 1899 г. по экспорту и 1903 г. по импорту. Не менее губительные последствия он оказал и на экономики других капиталистических держав. Перед администрацией 31 президента США, республиканца Г. Гувера, избранного на этот пост в 1929 г., теперь наиболее остро стояли внутренние проблемы. На внешнюю политику не было ни сил, ни средств. Однако полностью уйти с международной арены (читай — из Китая) или пустить на самотек военную ситуацию в Тихом океане Белый дом себе позволить не мог. Но и впрягать обескровленную страну в дорогостоящий виток гонки вооружений не было возможности. Гувер понимал, что «новый эксперимент внешней политики США был бы обречен на провал»[97].

Единственно приемлемый путь был — созвать очередную морскую конференцию и на ней зафиксировать определенные соотношения. Любой договор, конечно, имеет срок действия. Однако вполне резонно было предполагать, что к моменту его истечения ситуация для Соединенных Штатов изменится в лучшую сторону. Первые пробные шары появились в прессе. Затем пошли соответствующие заявления и направлены ноты заинтересованным правительствам.

Как водится, еще до начала переговоров начались предварительные консультации сторон. Самым острым вопросом, оставшимся в наследство еще с Женевы, был вопрос о крейсерах. Во время бесед с японским послом в Вашингтоне Дебучи Государственный секретарь Стимсон решил поднять данную проблему. Однако его предложение распространить вашингтонские пропорции на крейсера натолкнулось на стену непонимания. «Япония не сможет согласиться на то же соотношение, — заявил посол, — которое раньше было установлено для линейных кораблей и авианосцев». Японский кабинет требовал увеличения соотношения до 70% от американского лимита[98].

В Госдепе зашевелились: консультации с военными, расчеты возможных последствий подобного изменения соотношения сил — все говорило о серьезной уступке Стране восходящего солнца. Проконсультировались даже с англичанами, они тоже не были в восторге от японских требований. На очередной встрече с японским послом глава Государственного департамента заявил, что требования его страны «свидетельствуют о наступательных целях Японии»[99]. Жесткий отказ уступить требованиям Токио.

Прелиминарии с английской стороной происходили на высшем уровне. 7 октября 1929 г. в Вашингтон прибыл новый премьер-министр Великобритании Макдональд. Потребовался экономический кризис и смена правительств в обеих странах, чтобы они пошли навстречу друг другу, чтобы появилось желание преодолеть взаимные противоречия. Газеты по обе стороны Атлантики пестрели многообещающими заголовками. На официальных пресс-конференциях заявлялось, что «два государственных деятеля пришли к полному взаимопониманию в вопросах морской политики»[100]. Однако в действительности все было не так радужно. Двусторонние переговоры в Вашингтоне ничего не дали, даже почва для возможного компромисса найдена не была. Тем не менее 7 октября 1929 г. министр иностранных дел Великобритании Гендерсон направил правительствам Франции, Италии и Японии приглашения на конференцию.

21 января 1930 г. открылась Лондонская морская конференция[101]. Довольно скоро определились четыре главных предмета споров: британско-французский — о ликвидации подводных лодок, англо-американский — «в отношении количества крейсеров...», франко-итальянский — о паритете тоннажа флотов обеих стран — и японо-американский — об изменении соотношения тоннажа флотов обеих стран с 5:3 до 10:7.[102] Державы довольно быстро договорились относительно компромиссного способа ограничения морских вооружений. Он заключался в том, что для каждого флота устанавливался максимум тоннажа, не подлежавший пересмотру, внутри которого допускались некоторые подвижки тоннажа из одной категории кораблей в другую. Основное время работы конференции, вплоть до 11 февраля 1930 г., было посвящено вопросу о подводных лодках, который был переведен в плоскость разработки юридических норм использования субмарин против торгового судоходства[103].

В ходе конференции обнаружились серьезные расхождения позиций Японии и США. Японская делегация по-прежнему требовала увеличения соотношения своего флота до 10:7 и паритета в тоннаже подводного флота[104]. 17 февраля прошло совместное заседание американской, английской и японской делегаций, однако оно показало, что позиции сторон ни на йоту не изменились. Через десять дней Стимсон писал Гуверу: «... как с одной, так и с другой стороны пока не было отхода от ранее занятых позиций»[105].

Чтобы хоть временно обеспечить себе 70% крейсерского тоннажа относительно американского флота, Япония выступила с предложением о замедлении темпов строительства крейсеров в США. В соответствии с этим предложением из 18 американских тяжелых крейсеров, которые должны были быть построены для достижения лимита, предусмотренного Вашингтонским договором, 9 должны были быть заложены в следующем порядке: по три крейсера в 1933, 1934 и 1935 гг. соответственно. Американцам не сильно светило идти на такие уступки. Да они и не особо собирались. Стимсон применил все свое красноречие, чтобы убедить японцев отказаться от своих требований 70% тоннажа. Госсекретарь доказывал, что американский флот разделен на две части, и значительные его силы вынуждены базироваться в Атлантическом океане. Следовательно, в Тихом океане Японии будет достаточно крейсеров и без увеличения пропорции для достижения полного паритета с американским флотом в регионе. Но в Токио мечтали не о паритете, а о значительном превосходстве. Поэтому все словесные упражнения Стимсона не возымели действия — японцы «упрямо» продолжали придерживаться позиции, которую американцы не могли «принять»[106].

Тем временем противоречия, существовавшие между державами, продолжали возрастать. Не найдя почвы для компромисса, французская и итальянская делегации покинули конференцию. Сложилась ситуация, угрожавшая провалом переговоров и новым витком гонки вооружений. Перед англо-саксонскими странами встала задача заставить Японию подписать соглашение даже без участия Италии и Франции. Гувер был готов идти на «временные уступки

Японии, чтобы втянуть ее в соглашение»[107]. В итоге Япония получила право на 70% тоннажа американского флота в категории легких кораблей до 1936 г. После чего вопрос подлежал новому рассмотрению.

В итоге 22 апреля 1930 г. Лондонский морской договор был подписан. Он предусматривал следующие качественные ограничения: крейсера разделялись на два подкласса: «а» — корабли водоизмещением до 10 000 т с орудиями больше 155 мм — и подкласс «b» с орудиями менее 155 мм. Количественные ограничения, налагавшиеся на страны, подписавшие договор, приведены в следующей таблице.

Необходимость во что бы то ни стало заключить договор привела к тому, что документ оказался не только компромиссным, но и расплывчатым. Значительная часть положений ставилась в зависимость от развития французского флота — основного конкурента Англии в европейских водах. Естественно, предусматривалось, что Великобритания имеет право на увеличение своего флота в ответ на рост мощи французского. Далее по цепочке.

Договор предусматривал запрет на строительство линкоров до 31 декабря 1936 г. А также ряд ограничений по другим классам кораблей для трех подписавших его держав. Срок действия документа истекал 31 декабря 1936 г., после чего он долен был быть заменен новым соглашением, для подписания которого предполагалось созвать очередную конференцию в 1935 г.

Таким образом, в отличие от Вашингтонской конференции в Лондоне США не удалось достигнуть ни одной дипломатической победы. Наоборот, стремясь сохранить престиж и не дать толчок новой гонке вооружений, Лондон и Вашингтон пошли на значительные уступки Японии. Их цель была вполне понятна — максимально продлить действие Вашингтонского договора. Однако в действительности конференция стала первым симптомом агонии версальско-вашингтонской системы. Она фактически закрепила полное военное доминирование Японии в Азиатско-Тихоокеанском регионе, дало в руки Токио юридический инструмент увеличения Императорского флота. В конечном итоге это вылилось в войну, развязанную Японией на китайской территории в 1931 г.

ЧАСТЬ II

ЭРА ИЗОЛЯЦИИ

Феномен изоляционизма

Своеобразность американской внешней политики заключается в том, что она всегда испытывает сильнейшее влияние общественного мнения. Конгресс подчас обладает даже большим влиянием при выработке внешнеполитического курса, нежели Государственный департамент. Этому существует довольно простое объяснение — президента выбирают граждане страны, которых довольно мало интересует внешняя политика, а вот мнение Конгресса их очень даже интересует. В итоге администрация не может себе позволить больше свободы, чем ей отпущено законодательной властью и общественным мнением.