Поезд дружбы - Александр Тамоников

– Ветра практически нет, но завесу действительно стягивает к аэродрому, на запад.

– Работай, капитан! По обстановке доклад сразу же после восстановления контроля над городом. Вопросы?

– Нет вопросов!

– Конец связи! – Городич бросил трубку полевого телефона и заявил: – Черт бы побрал этих сепаратистов и нашу разведку. Когда надо, она почему-то ни хрена не знает.

Лютый проговорил:

– Сепаратисты проводят маневрирование. Подумай, майор, какую цель оно может преследовать?

– Ума не приложу. Сколько мы тут стоим, такого еще никогда не было.

– Не нажрались же сепаратисты и не начали гонять на бронетехнике просто по пьяному делу?

– Нет, у них со спиртным строго.

– Черт бы их побрал.

Странные движения в Зареченске закончились через час. В 5.00 начальник разведки бригады доложил, что дым полностью снесло из города и техника оказалась на прежних позициях. Кроме САО.

– Куда подевалась «Нона»? – раздраженно спросил Городич.

– Черт ее знает, – ответил капитан Волохин.

– А кто будет знать? – вскричал исполняющий обязанности командира бригады.

– Ты не ори на меня, Городич. Лучше выпей и успокойся. Я тоже могу орать. Командир нашелся!

Городич покраснел.

– Да ты!..

Лютый забрал у него трубку полевого телефона и сказал:

– Капитан, это сотник «Державы».

– Очень приятно.

– Ты пойми майора, на нем сейчас такой груз ответственности, что врагу не пожелаешь.

– Так пусть сбросит этот груз, а то попал на должность через блат в столице, а сам-то толком и батальоном командовать не может.

– Это все эмоции. Успокойся и продолжай свою работу. Нам не хватало между собой войну устроить. Вот тогда повеселятся экстремисты, они нам быстро сюрпризов подкинут. Ты понял меня?

– А кто ты такой, сотник, чтобы я слушал тебя?

Лютый сдержался и продолжил в примирительном тоне:

– Я, капитан, командирован к Зареченску для руководства всеми силами, имеющимися у города.

– С каких это пор армией руководят все кому не лень?

– Я представитель правительства.

Начальник разведки рассмеялся и уточнил:

– Какого? Сейчас эти правительства в каждой области.

– Центрального правительства.

– А такое есть?

– Ты, Волохин, прекрати базары и неси службу.

– Да пошел ты вместе с Городичем!.. Я отправляюсь спать. – Начальник разведки отключил телефон.

Лютый швырнул трубку на аппарат.

– Сволочь кацапская. Кто такой этот Волохин? Русский? – спросил он Городича.

– Отец у него русский, мать украинка, – объяснил комбриг.

– После захвата города расстреляю его к чертовой матери.

– Если он до штурма не переметнется к экстремистам.

– Что? Такое может произойти?

– Здесь, Влас Данилович, все может произойти в любой момент.

– Но ты понимаешь, что, оставляя начальника разведки без присмотра, мы рискуем раскрытием нашего плана штурма?

– Волохин не знает о том, какая задача поставлена бригаде.

– Хорошо, если так, но присмотр над Волохиным организовать надо. Приставь к нему какого-нибудь штабиста.

– Он наверняка ушел в расположение разведроты, там его не проконтролировать.

– Ну смотри, если у тебя офицеры начнут перебегать в Зареченск!..

Наконец-то гордость взыграла и у Городича.

– Господин Лютый, не надо мне угрожать! – заявил он. – Я обойдусь без полковничьих погон.

– Ладно, – сказал Лютый. – Давай-ка успокоимся. Итак, что мы имеем? С четырех до пяти сепаратисты провели маневрирование боевой техники. Какую цель они преследовали, неизвестно. И узнать об этом нам вряд ли удастся. Пусть так, главное, что бронетранспортеры и боевые машины вернулись на исходные позиции.

– Кроме самоходного орудия «Нона», – напомнил Городич.

– Да, кроме САО. Но что эта штука может сделать одна?

– Из закрытой позиции, имея достаточно снарядов, – многое. В боеприпасах же у сепаратистов, как докладывали ранее, недостатка нет.

– Тогда я поехал в сотню, а ты, комбриг, выясняй, куда делась эта чертова «Нона». Я должен знать местонахождение орудия.

– Сегодня как всегда?

– В смысле?

– Утренний обстрел минометным взводом блокпостов сепаратистов при поддержке рот первого и третьего батальонов?

– Конечно! Все точно так же, как и всегда. А ты ищи «Нону», раз орудие может доставить нам проблемы.

– Мне тоже надо отдохнуть, я не железный.

– Днем отдохнешь. Я выделю тебе часа четыре. Все, уехал!

– Так, значит, задачу командирам частей и подразделений бригады не ставим?

– Нет! Отработаем ее теми силами, на которые распространяется твое влияние.

– Понял.

Лютый вышел на улицу. Его подельники сидели в курилке.

– Едем к себе, будем отдыхать, – заявил он.

Дунич проговорил:

– Давно пора.

Лютый сорвался и завопил:

– Ты будешь мне указывать, что пора, а что нет? Ты кто такой? Одно мое слово – и отправишься обратно, будешь слесарить в автосервисе.

– Да чего ты, Влас?

– Ничего! Домой!

В роще он встретил заместителя и спросил:

– Наблюдательный пункт оборудуется?

– Да. Возможно, нам удастся сделать это скрытно. Дымовая завеса, которую поставили экстремисты, пришлась как нельзя кстати. Не знаешь, что за игры устроили в городе?

– Не знаю. Никто не знает, мать их. Армия, десант, элита!.. Табор цыганский, а не бригада. Где наша палатка?

– Да напротив, за кустарником.

– Я спать. Ты проконтролируй работу на холме и тоже ложись. Дежурному передай, подъем всем в десять, далее по обычному распорядку. Командирам взводов готовить хлопцев к работе. Конкретную задачу сотне поставлю под вечер. Все. Устал я.

– Спокойной ночи, Влас!

– Сколько ее осталось, этой ночи?

– Тем не менее!

– Ладно, отбой.

Боевики из ближайшего окружения Лютого вместе с сотником разместились на спальных мешках в палатке.

В 10.40, позавтракав, Лютый вызвал на связь исполняющего обязанности командира бригады:

– Первый! Влас!

– Да?!

– Что по орудию?

– Не обнаружено.

– Черт-те что. Не могло же оно исчезнуть?

– Думаю, днем, когда разведка активизирует агентуру в городе, мы получим нужную информацию.

– Дезертиров за ночь не было?

– По докладам командиров частей и подразделений, нет!

– Уже хорошо. Свяжись с командирами артиллерийской и авиационной группы, минометного взвода, предупреди, что я выезжаю к ним.

– Сделаю!

– Будь так любезен! И еще пошли связистов проверить телефонные кабели. Не подключился ли к ним кто-то любопытный, работающий на сепаратистов?

– Так точно!

– Давай. Вернусь на базу, поговорим. Конец связи.

– Конец.

Лютый бросил трубку на аппарат ТА-57.

В 11.20, используя объездные пути и железнодорожный переезд у Рубово, главарь бандформирования прибыл на «Ниссане» на территорию бывшего аэродрома ДОСААФ. Здесь его уже ждали.

Лютый представился, показал документ, удостоверяющий полномочия руководителя подразделениями, сосредоточенными у Зареченска, поздоровался с каждым за руку и спросил:

– Где мы можем провести совещание?

– Да хоть у меня, в штабной палатке, – предложил майор Таняк.

– Хорошо! Давай у тебя, майор!

Лютый специально, подчеркивая свой особый статус, обращался ко всем офицерам на «ты».

Все прошли к штабной палатке Таняка. Майор сразу выдворил оттуда связиста, медика и заместителя, потом предложил прибывшим устроиться на скамейках за столом. На нем была разложена карта Зареченска и территорий, прилегающих к нему.

Лютый поставил задачу офицерам.

Они выслушали представителя верховной власти и переглянулись.

Капитан Бойко проговорил:

– Да-а! Дела.

– Тебя что-то смущает, капитан? – осведомился Лютый, посмотрев на него.

– Вы представляете, какие разрушения вызовет в Зареченске применение двух установок залпового огня «Град»? Напомню, что одна БМ-21 накрывает четырнадцать с половиной гектаров. Это площадь сплошного поражения!

– Я все прекрасно представляю, – ответил Лютый. – Сколько залпов могут произвести «Грады» и «Гвоздики»?

– На БМ-21 «Град» у нас по одному боекомплекту, то есть по сорок реактивных снарядов. На САУ меньше, по двадцать, максимум – двадцать пять. Но среди них половина корректирующих снарядов.

– Что еще за корректирующие снаряды?

– Если обычными «Гвоздика», как и «Град», бьет, в принципе, по площади, то корректирующие снаряды позволяют поражать конкретные цели, другими словами, наносить точечные удары.

Лютый встал и заявил:

– Ну и отлично. «Грады» ударят по площадям. Кстати, сколько времени требуется на залп реактивной установки?