Между Богом и мной все кончено - Катарина Масетти

Еще немного подумав, я решила, что раз уж я все равно здесь сижу, то можно поговорить начистоту.

— Знаешь, я ведь не подарок судьбы, — осторожно начала я. — Поэтому если мне кажется, что кто-то мной заинтересовался и пытается мне понравиться, значит, ему от меня что-то надо, а что именно — я не понимаю. А может, у него просто слишком низкие требования и он думает, будто ничего большего не заслужил. Тогда надо самой уносить ноги.

Хенрик улыбнулся краешком рта.

— Слышал, Граучо Маркс[5] однажды сказал, что не хотел бы быть членом клуба, в который принимают ему подобных.

Голос его повеселел. Он прекрасно понял, о чем я.

— Слушай, я и вправду довольно паршиво с тобой обращалась, но… хочешь, я вместо тебя прополощу рот зубным полосканием? — предложила я. — Могу даже проглотить!

Я вдруг вспомнила, что, когда мы учились в средней школе, Хенрик не раз выручал меня таким образом. Я ненавидела полоскать рот. Он всегда был со мной очень добр.

Человек — неблагодарное животное, которое не понимает своего собственного блага, подумала я. Такой милый юноша! С такими блестящими перспективами! Прекрасный аттестат, отличная репутация, карьерные задатки! Почему бы не поставить на эту лошадку? Мы ведь могли бы вступить в будущее рука об руку, с шикарными мобильными телефонами в карманах костюмов!

Он выжидающе посмотрел на меня.

Только не это. Кажется, сейчас я погрязну в сентиментальности, совершенно потеряю себя и еще больше вляпаюсь. Может, теперь мне надо сказать что-то вроде: «Ты всегда был мне как брат» — ведь так говорили в прежние времена?

Эх! Наверно, это выход. Хотя у Хенрика уже есть три сестры. Вряд ли он мечтал о четвертой.

Вместо этого я вдруг заканючила мерзким голосом.

— Я не в восторге от того, что ты строишь из себя молодого льва, — начала я. — Будь ты хоть трижды богатым и знаменитым, будь у тебя суперкарьера в области экономики, не думай, что я клюну на это. Не мой сценарий! В этом смысле я безнадежна, по крайней мере, сейчас. Я положу свою прохладную руку на лоб бедняку и отправлюсь в джунгли, чтобы бороться с голодом и нуждой. Можешь ржать сколько влезет, но я и тебя с собой приглашаю, это твой шанс.

Хенрик задумался. А потом, как мне показалось, он тоже решил, что раз уж у нас такой разговор, то можно быть искренним.

— Из меня выйдет неплохой лев, — сказал он неторопливо. — В этом нет ничего сложного. Надо только научиться трепаться и строить из себя не того, кто ты есть, это дело наживное. И народ на это ведется! Я, конечно, знаю, что все это фуфло, но что мне еще остается? Я никогда не буду тем парнем с квадратным подбородком, который может просто стоять и играть мускулами, а девчонки будут вешаться ему на шею. Мне даже пиво не нравится. А кем-то ведь надо быть.

— Ну да. Но ты же понимаешь, что мне по фигу, есть ли у тебя трехкилограммовый гранитный подбородок и базука?

— Понимаю. Может быть, именно поэтому я на тебя запал? Хотя я так и не разобрался, кто тебе нужен! Парень вроде Маркуса, который умеет метать дротики? — Хенрик оторвал взгляд от булочки и посмотрел мне прямо в глаза.

О Господи, неужели он шпионил за мной, как детектив из криминального фильма? Я дико разозлилась.

— Ну знаешь, это уже чересчур! Давай не зашкаливай! Запретный прием, или как там это называется.

Хенрик помолчал.

— О'кей, давай сразимся в армрестлинг, — сказал он. И мы начали.

Ладонь у него была немного потной. Мы впервые дотрагивались друг до друга. Вопреки моим опасениям ничего ужасного в этом не было, но конечно же и колокола на башне не зазвонили.

Это была игра. Он с самого начала решил для себя, что позволит мне выиграть, а я наоборот — что не дам ему меня пересилить, чего бы мне это ни стоило. Какое-то время мы молча боролись.

Потом нам надоело! Прозвонил звонок, и мы разошлись. Кажется, мы оба поняли, что надо обдумать случившееся. Но настроение у нас было прекрасное.

Спасибо тебе, Пия. Несколько месяцев спустя, сидя у своей стены в гардеробной комнате, я вдруг поняла, что у меня давно появилась привычка мысленно говорить с тобой, когда на душе паршиво. Такое ощущение, будто ты где-то рядом…

МАЙ

Берегись пикового короля!

Странно, но Пия никогда не бывала у меня дома. Один раз мы вместе пришли к моей бабушке. В школе объявили день спорта, и утром нам дали задание совершить длительную прогулку пешком. Нам разрешили самим придумать маршрут, что мы и сделали, а затем пустились в путь.

По дороге я рассказала Пии о бабушке. Она жила одна в маленьком и некрасивом домике, стоявшем в пяти километрах от города. Она переехала туда еще до моего рождения. Понятие «дедушка» было мне не знакомо. Бабушка рассказывала о нем маме только то, что он уехал за границу еще до того, как она родилась.

— Иногда я вообще сомневаюсь, что она знает, кто был моим дедушкой, — сказала я Пии. — По-моему, бабушка у меня весьма легкомысленная.

Пия была в восторге.

— Красит волосы хной и носит искусственные ресницы? — спросила она. — Курит сигареты в черном мундштуке? А на шее бусы в пять рядов?

— Сама все увидишь! Она тебе погадает на картах, без этого не обойтись. Мама говорит, бабушка умеет гадать не лучше, чем кошка читать романы, но всегда держит при себе колоду карт, чтобы найти повод поучить людей жизни, это она обожает.

— Да ради Бога, — сказала Пия. — В гадание на картах я не верю, зато верю тетушкам с богатым жизненным опытом.

Входная дверь была, как обычно, не заперта, и мы проскользнули внутрь. Бабушка запирает дверь на ключ, только если уезжает далеко и надолго. «Представляешь, как люди расстроятся: пошли погулять, забрели на чашечку кофе, а дома никого нет!» — говорила она. Бабушка считала, что пусть уж они все же зайдут и попьют кофе без нее, ведь большинство ее друзей знают, где что лежит. «А что ты будешь делать, если узнаешь, что кого-то неподалеку ограбили?» — спросила я ее как-то раз. «Сделаю английский замок — тогда им придется носить с собой наборы для пикника!» — сказала она.

Бабушка дремала в гамаке, висевшем в гостиной, мужская шляпа съехала ей на нос. Мы прокрались на кухню, приготовили кофе и разбудили ее. Икнув, она сдвинула шляпу на макушку и с довольным видом стала раскачиваться в гамаке. Она кивнула на диск, и я вставила его в музыкальный центр. Это была музыка кажунов,[6] такая шутливая американская аккордеонная музыка, прямо как любит бабушка. Она отказалась от золотых часов, которые ей хотели подарить за долгую и верную службу на поприще учительницы начальной школы, когда она вышла на пенсию в прошлом году. Бабушка сказала, что часы ей теперь понадобятся в последнюю очередь, и на эти деньги купила себе музыкальный центр. Солнце проникало в комнату сквозь большое окно с комнатными растениями. В висевшей на стене клетке радостно вопил маленький попугай. Сколько я себя помню, он всегда был у бабушки. Если проявить немного фантазии, то можно разобрать, как этот попугай говорит по-французски.

Бабушка качнулась вперед и, упершись ногами, протянула Пии руку.

— Элизабет! — представилась она.

— Пия! — ответила Пия, и обе с интересом стали рассматривать друг друга.

Мы выпили кофе и поели бельгийского шоколада, который бабушка прятала в буфете.

— На самом деле я прячу его от себя, — объяснила она. — Если я буду знать, где он лежит, то съем всю коробку сразу. А теперь я стала такой забывчивой, через пару дней уже не помню, куда положила.

— А как же ты сейчас его отыскала? — спросила я.

— Чистое везение! Я уже примерно знаю те места, в которые могла что-то спрятать. Хотя всякий раз записываю, где что лежит, если вдруг срочно понадобится, — ответила довольная бабушка.

Потом мы поговорили о том, каково это — быть старенькой. Мы часто это обсуждаем, когда я прихожу к бабушке со своими знакомыми. Но мы говорим об этом совсем не так, как вы могли бы подумать: бабушка не из тех стариков, которые вечно ноют о том, что раньше все было лучше, даже погода. Ведь единственное, что молодые хотят узнать от старых, — каково это, прожить такую долгую жизнь. Бабушка это знает. Хотя многие вообще об этом знать не хотят, им кажется, будто они никогда не состарятся.

— Думать о том, каким ты будешь через много лет, надо тогда, когда и вправду состаришься! — считает бабушка. — А каким ты будешь, зависит от того, как ты прожил свою жизнь, вот об этом-то и надо подумать, пока не поздно. Чтобы на закате своей жизни не мучиться вопросами: почему я так и не съездила на Мадагаскар? почему я так и не сказала Челю Эверту, что он тоже мне нравится? почему я не сдала на права на мотоцикл?

— Ага, обычно такие дела откладываются на потом. А надо бы заняться этим сейчас, — сказала Пия. — Когда я что-то делаю, то никогда не думаю, что надо бы успеть сделать это, пока я жива.