Две руки потентата (СИ) - Романов Герман Иванович

Глава 17

Старый крейсер утонул очень быстро — вроде только что «Акицусима» кренилась на борт и нос под самые клюзы, но раз — и корабль ушел под воду, оставив о себе лишь волны и дуновение ветра.

— Эскадре отходить в Сасебо — нет смысла продолжать сражение. Мы прогнали противника от наших берегов — этого достаточно! Отряду вице-адмирала Камимуры действовать отдельно, и немедленно оказать помощь нашим крейсерам! Адмиралам отходить со своими отрядами одновременно, идти к главным силам на соединение! «Гэйдзины» обязательно погонятся за нами — и в сумерках наши миноносцы нападут на них со всех сторон!

Хейхатиро Того прекрасно понимал, что этими словами он обманывает штабных офицеров, но был обязан их произнести, чтобы все не впали в уныние. Сам адмирал прекрасно осознавал, что противостояние отсрочено на месяц, не больше — русские отремонтируют свои корабли и снова подойдут к японскому побережью. Но уже не пятью броненосцами, их будет уже семь, а если введут в строй «Цесаревича», то у них восемь кораблей линии против четырех, если считать «Касугу» с его одним десятидюймовым орудием. Итальянский крейсер в очередной раз избили «Ослябя» и «Пересвет», японцам самим казалось, что их крейсер сам притягивает снаряды. Досталось и «Фудзи», по которому стреляли два других русских броненосца, и тот был вынужден из-за обширных затоплений снизить ход до 13 узлов. Вот тут «Полтава», густо дымя трубами, направилась к нему, и Хейхатиро осознал, что может произойти — он просто потеряет и «Фудзи», и «Касугу». «Асахи» и «Сикисима» будут драться с четверкой русских броненосцев, а пятый, целый, лишь чуть «поцарапанный» снарядами будет хладнокровно добивать подранков. И три крейсера Камимуры не помогут — что они смогут сделать броненосцу, к которому подойдут на помощь два броненосных крейсера.

Нужно смириться с потерей небольшого старого крейсера, и начать отход как можно скорее, иначе будет разгром, и Япония лишится еще двух кораблей, способных действовать в боевой линии. Так что приказ он отдал вовремя — надо спасать Объединенный флот.

— Русские поворачивают на север, — последовал доклад флаг-офицера, и, Того несказанно удивился — «Ретвизан» начал разворот, за ним последовали «Победа», «Ослябя» и «Пересвет». Четыре броненосца имели отчетливые следы попаданий и разрушений, но Хейхатиро понимал, что даже в таком состоянии они могут долго сражаться.

Непонятно, что заставило хитрого и расчетливого Макарова прекратить сражение, хотя было очевидно, что русские сегодня сильнее, и могут победить к вечеру. Может быть, пришло на ум соображение, что именно этого хотят японцы, задействовав с наступлением сумерек несколько десятков миноносок. Сам Того на это и рассчитывал, и притворным отступлением завлечь русских — вот только не предполагал, что сейчас будет не до хитростей — его корабли действительно в опасном положении.

Что ж, может быть это и к лучшему. Ками знает, может быть, торпеды и попали в русские броненосцы, но под ударом могли оказаться и японские корабли — ночной бой непредсказуем. К тому же еще до сумерек можно было лишится двух серьезно поврежденных кораблей, которых моряки считали несчастливыми. Но нет тут злой судьбы — русские прекрасно знали, какие корабли слабейшие, и стреляли только по ним. В этом не было никаких сомнений — эта участь досталась уже трем потопленным кораблям с императорскими хризантемами на форштевнях…

— Теперь драться можно только при численном перевесе, вот только вряд ли выпадет такая удача. Надо терпеливо ожидать момента, когда в строй войдет «Микаса», и прибудут «чилийские покупки». До этого держать Корейский пролив, навязать борьбу в шхерах, и совершать ночные набеги миноносцев. Но только на Чемульпо — любой наш поход на Дальний приведет к напрасным потерям. Нужны малые крейсера — их русские стараются утопить при любой возможности.

Того устало вздохнул — он боялся не за себя — в любой момент под каждым кораблем могла взорваться мина. Русские постоянно ставили заграждения перед портами, совершая ночные вылазки. Мины тралили, на них погибло несколько пароходов. Так продолжаться не могло — становилось ясно, что «гэйдзины» действуют целенаправленно, устанавливая блокаду портов, в которые приходили жизненно важные для страны грузы. Чтобы бороться с русскими крейсерами, нужны свои, и взять их негде. А те, что есть, слишком слабы, чтобы драться против шести тысячетонных кораблей, набитых шестидюймовыми пушками. Он сегодня надеялся на крейсера Катаоки, на которых были установлены чудовищные 320 мм пушки. Так те ни разу не попали, к тому же стреляли крайне редко. Вывод напрашивался сам по себе — вопрос о перевооружении был поднят еще до войны, но казна пустая, все деньги ушли на новые корабли.

— Нужно на них поставить восьмидюймовое орудие, корабли станут чуть легче и намного опаснее, если установить на корме еще такую же пушку. Так будет намного лучше — тогда они смогут сражаться, и будут не слабее «Читозе» с «Кассаги». А в проливе скорость не так и важна, хотя шестнадцать узлов они будут держать. А может и больше, если поставить на них новые машины, как на погибшей «Чийоде»?

Того задумался, он сидел за столом в салоне — поход бесславно закончился и можно было уйти с мостика. Адмирал взял карандаш и начал делать подсчеты на листке рисовой бумаги…

Самые оригинальные и бесполезные крейсера японского флота — троица должна была изображать воедино вроде броненосца — на каждый водрузили 320 мм пушку Кане. Вот только платформа в 4 тысячи тонн водоизмещения плохо подходила для стрельбы из орудия весом в 67 тонн, к тому же поставленном в броневом кольце барбета со стенками в 300 мм. Когда японцы осознали ошибку, что из трех бронепалубных крейсеров одного броненосца не получится, как не старайся, было поздно — денег нет, и война на носу…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ «ЦЕНА ВЛАСТИ» август — ноябрь 1904 года. Глава 18

— Поражение в войне с японцами опустило акции империи, как говорили в мое время, ниже «плинтуса». Заметь, Евгений Иванович, сколько народа желает нам быть разбитыми в пух, и прах.

— Зато теперь ясно, кто есть друг и кто враг, — улыбка Алексеева была нехорошей, глаза сузились от гнева.

— Насчет друзей ты ошибся — их у России нет, а те, что кажутся таковыми, не больше этуалей, что ждут подачки, и радуются, когда мы начинаем решать их проблемы. Только и всего, — пожал плечами Вирениус, разглядывая приткнувшийся к берегу броненосец. «Ясима» выглядел ужасно — корабль был полуразрушенным, восстановление бесполезная трата денег, только сдать на металлолом. Рядом, благо начался отлив, виднелся корпус «Такачихо» — этот старый крейсер, как и потопленную в Чемульпо «Чийоду», после войны придется сдать на лом. Японцы прекрасно понимали такую безрадостную перспективу, потому и сняли с них все оставшиеся исправными орудия, и не стали дальше возиться с поврежденными кораблями, полностью потерявшими всякую ценность.

Наступление русской армии началось в первую неделю июля — за полтора месяца войска продвинулись на сотню верст с лишним, и остановились на линии реки Кымган, заняв порт Кунсан и город Седжон. Выдохлись полностью, потери огромные — войска только учились воевать по-настоящему. Хорошо, что и сами японцы не умели толком воевать — постоянно бросались в яростные, самоубийственные атаки и попадали под губительный артиллерийско-пулеметный огонь. Однако убыль в частях компенсировали быстро, хватало резервистов — их также не жалели, и потери зашкаливали. Вот только Линевич, получивший чин генерала от инфантерии, такого отношения к собственным людским ресурсам позволить себе не мог. Все сибирские полки имели только трех батальонный состав, причем один из батальонов постоянно находился в тылу на пополнении и отдыхе, и фактически состоял на гарнизонной службе. Да что скрывать — являлся оккупационным по своей сути, так как корейское чиновничество оказалось фантастически коррумпированным и с прояпонскими симпатиями — чем объясняется жуткая резня, которую даже ван Коджон остановить не смог. Корейцы с кличем «отомстим за Мин» убивали всех, кого считали «прихвостнями», а изловленного Ли Ван Ена, поставленного генерал-резидентом Ито Хирабуми премьер-министром страны казнили прямо-таки изуверскими способами.