Жизнь и одни сутки - Алексей Максимович Мерцалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А может, изъять органы для трансплантации? Или отказать в помощи больному? Или вот еще смешная статья – доведение до самоубийства. Хотя нет, лучше незаконно госпитализировать человека в медицинскую организацию! Так чего мелочиться? Лучше осуществить все сразу. Незаконно госпитализировать какого-нибудь товарища в больницу, изъять его органы для трансплантации, потом не оказать ему помощи и тем самым довести до самоубийства! Отличный план!
Так с шутками и прибаутками Саня не заметил, как приехал в Люблино. Оказывается, ноги по привычке привели его домой. Но совершать злодеяния у себя на пороге он не собирался, а потому проехал еще две станции до «Марьино» и вышел уже там.
Здесь Евлантьев наконец оторвался от занятной книги и понял, что стоит перед торговым центром «Мариэль». Знакомое место, раньше тут было кино, в которое Саня любил ходить, пока у него еще были деньги.
Из раздумий его вывел голос приземистого азиата, который с сильным акцентом спросил:
– Ти ни подсказесь, где я нати метро?
– Дурак что ли? – удивился Саня. – Вот же оно, в трех шагах от тебя. Вы, китайцы, своими узкими глазками ничего не видите, что ли? Тут даже собака бы дорогу нашла!
– Э, – обиженно сказал азиат. – Я не китаец, я кореец.
– Ну, тогда зря я про собаку сказал.
– Мне нузна не эта метро. А метро Соколь.
Евлантьев понял, что теперь ему придется объяснять долгий маршрут до станции «Сокол», который и русский-то человек поймет не с перового раза. А поскольку у Сани и так было немного времени, он решил улизнуть.
– Иди лесом, – посоветовал Евлантьев и пошел прочь.
Но дотошный кореец кинулся следом:
– Э! Сто ты сказаль? Кум-пэн-и! Наль-лари!
Саня понял, что ему адресовали нечто крайне обидное, а потому повернулся и ответил с достоинством:
– Ну, это ты зря! Однако я человек не обидчивый, так что возвращайся к своему Ким Чен Ыну, а меня оставь в покое.
Но кореец и не думал отставать, что сильно нервировало Евлантьева.
– Какой Ким Чен Ын! Я не севелный кореец, а юзный.
Тут Саня уже не выдержал:
– Да хоть юго-западный! Слушай, черт нерусский, если ты сейчас не отвалишь, я укокошу тебя прямо тут и тебе в рот запихаю китайские палочки, а в уши суну суши. Понял?
Сказано было с русской злостью и такой же русской отходчивостью. То есть горячо, порывисто, но по сути своей безвредно, ибо через пару секунд Саня уже не чувствовал ни капли гнева. Однако восточному человеку было не понять, и он кинулся прочь, крича корейские ругательства.
Саня тряхнул головой, чтобы избавиться от этого наваждения и снова поднес к глазам книгу, но тут у него в кармане зажужжал телефон. С удивлением достав его, Евлантьев увидел на экране надпись: «Преступление засчитано. Остаток:23».
И в то же мгновение на этот телефон позвонили. Номер был скрыт.
– Да? – напряженно спросил Евлантьев.
– Поздравляю, – в трубке раздался голос Бельфегора. – Неплохое начало. И часа не прошло, а вы уже совершили первое преступление! Рад, что вы оказались способным индивидом.
– Что за чушь? – не поверил Саня. – Что я сделал?
– Статья 119. «Угроза убийством». Конечно, притянуто за уши. И следствие вряд ли бы признало существующие основания достаточными для возбуждения уголовного дела. Но мы ведь не следствие. Мы ученые. Мы судим строго по букве закона. А если так, то преступление вам засчитано.
– Да это бред! – вскричал Саня, все еще не веря. – Какое это преступление? Какая еще угроза? Это просто слова! У нас в стране все так делают. Мой сосед, например, с утра до ночи высверливает проход в ад, и когда его кто-нибудь просит остановиться, он обещает ему долгую и мучительную смерть. И что теперь, его судить за это?
– Есть формальности, а есть реальность. И реальность такова, что в нашей стране нет ни единого человека, который не совершил за всю жизнь ни одного преступления. Однако ввиду незначительности деяния или ввиду неведения за такие мелочи людей практически никогда не карают. Но мы при выполнении эксперимента учитываем не только современные реалии, но и принцип формализма. Поэтому, коллега, не спорьте, а продолжайте свою деятельность. У вас хорошо получается.
– Так я уже коллега?!! – рявкнул Саня, восприняв это слово как оскорбление, но Бельфегор уже разъединился, а перезвонить ему не было никакой возможности.
Что ж, хоть Евлантьев ничего и не понял, но такой расклад был ему только на руку. Значит, осталось двадцать три. Уже легче. А время-то тикает. Взглянув на таймер, Саня нахмурился. Бездушные цифры сложились в число «23:02:11». Обратный отсчет шел полным ходом.
Неподалеку текла Москва река, а на ее берегах раскинулся живописный парк. Евлантьев решил доехать туда на троллейбусе и продолжить чтение в тени берез. Однако, едва он вошел в общественный транспорт, как произошло непредвиденное происшествие.
Сев в кресло у окна, он тут же заорал и вскочил. Сначала Евлантьев не понял, чем вызвана резкая боль, но потом заметил, что из сиденья торчит кусок пластика. Просто замечательно!
– Что за бардак? – возопил Саня на весь вагон, адресуя вопрос водителю. Ответа он не дождался и, разозлившись, пнул что есть силы ненавистное кресло. От этого удара часть сиденья отломилась и повисла на тонком волокне. Пассажиры среднего возраста предпочли проигнорировать инцидент, дети загоготали на весь троллейбус, а бабки принялись отчитывать супостата до тех пор, пока Саня уже по привычке не пригрозил им смертью.
Вскоре троллейбус остановился у моста, и Саня сошел. Пока он шагал через проезжую часть к парку, у него снова проснулся телефон.
«Преступление засчитано! Остаток: 22» – гласила надпись на экране.
Тут Саня и вовсе опешил. Что произошло? Что он сделал? Перешел дорогу в неположенном месте? Или опять угрозы? Но ведь, по правилам эксперимента, два одинаковых преступления не засчитываются! К счастью, Бельфегор снова позвонил.
– Евлантьев, я должен признать, что у вас талант! Такой неслыханной скорости трудно было ожидать. Похоже, вы мастак в этом деле! – заявил Бельфегор с гордостью.
– Какое же великое злодеяние я сотворил на этот раз? Напугал до смерти пенсионерку?
– Вандализм. Порча имущества на общественном транспорте.
– Э нет! – уверенно возразил Евлантьев. – Это была самооборона! Кресло само на меня бросилось! Впрочем, что это вы мне все звоните, надо не надо? Друга, что ли, себе нашли?
– Ввожу вас в курс дела, – пояснил Бельфегор чуть холоднее, чем обычно. – Однако я вижу, что вы уже адаптировались и
