Нескончаемые поминки - Полина Охалова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почему, кстати сказать, Наталья так убивалась, если, судя по всему, с покойным была едва знакома? Только двое и оплакивали Леонида Веретенникова – Наталья и Светлана, не брат или племянники, а эти, чужие ему, в общем, женщины.
А где, вообще говоря, Светлана? Тарелка с горячим стояла перед пустым стулом и стейк уже не выглядел горячим.
–– Я поднимусь, еще раз позову Светлану., – сказала Ксения.
–– Она, наверное, легла отдохнуть и уснула, – сказал Митя. – Может, не стоит ее тревожить?
–– Ну я все-таки посмотрю, вдруг она просто не слышала, как звали к обеду.
Ксения Петровна поднялась по лестнице в левом крыле. Комната Светланы была самой крайней в конце галереи. Ксения несколько раз постучала, но ответа не последовало. Она уже хотела вернуться за стол, подумав, что Митя, вероятно, прав, но все же, подумав, толкнула дверь. Светлана лежала на кровати и, кажется, действительно спала, хотя в какой-то не очень естественной позе – вытянувшись на спине, руки по швам, ноги чуть разведены, словно она выполняла завершающее упражнение йоги, приняв любимую Ксенией «позу трупа» – шавасана. Лицо Светланы было спокойно, но что-то в нем было не так. Обругав себя мысленно за дурацкую подозрительность (а еще Ваську назвала майором Прониным!), Ксения уже хотела выйти, но от самой двери еще раз оглянулась и посмотрела на Светлану. Ничего не изменилось. Вот именно – ничего не изменилось – совершенно ничего – женщина не пошевелилась, не вздохнула, вообще не вздохнула. Ксения подошла ближе и наклонилась над Светланой, вслушиваясь, но никаких признаков дыхания не почувствовала. Она сначала тихо, потом громче позвала гостью по имени. Никакой реакции. Тогда она взяла Светлану за руку – рука была теплой, но какой-то тяжелой и неподвижной, как будто неживой. Как будто?
Ксения Петровна, еле сдерживая крик, вышла из комнаты на галерею и громко, громче, чем надо, позвала Катю. Вместе с дочерью вверх, конечно, поднялся и любознательный Васька.
–-Катя, по-моему, Светлана мертвая, тоже мертвая.
–-Мама, ты из ума выжила? Достаточно нам одной покойницы.
–– Достаточно. Но, кажется, их уже две.
-– «Девять негритят, поев клевали носом. Один не мог проснуться и их осталось восемь», – – шепотом процитировал Васька считалочку из Агаты Кристи.
–– Васька, придурок, – прошипела Катя, – заткнись! И стой тут.
Катя с Ксенией вошли в комнату, тихо, бочком подошли к кровати и какое-то время смотрели на Светлану. Ничего не менялось, никакого движения, никаких признаков дыхания.
–– Мам, у тебя зеркальце есть? – прошептал из-за Катиного плеча Васька, который конечно, материнский приказ проигнорировал. – Надо ко рту приставить и посмотреть, запотеет ли.
–– Да вон, зеркальце, из косметички на столе торчит, – заметила Ксения. – Да тут и без зеркальца, кажется, все ясно.
–– Наверное, ей плохо стало, с сердцем что-то случилось? – высказала робкое предположение Катя.
–– Но разве, когда с человеком случается инфаркт или там инсульт, – он умирает в такой спокойной, умиротворенной позе? Мне кажется нет, – возразила Ксения Петровна.
Васька поднес ко рту Светланы зеркальце, которое, конечно, не запотело.
Катерина и Ксения стояли, смотря то на лежащую на постели Светлану, то друг на друга. – Кто-то идет сюда, – сказал Вася, – шаги на лестнице, слышите?
Ксения приложила палец к губам и тоже шепотом сказала Кате и Ваське: «Быстро выходим и никому не говорим, что Светлана умерла».
–– А что говорим? – прошептал Васька
–– Ты вообще молчишь, – ответила бабушка, выходя и выталкивая внука из комнаты.
Глава тринадцатая
Они шли по галерее, когда навстречу по лестнице поднялся Митя,
–– А где Светлана? – спросил он.
–– Она крепко спит, наверное, приняла сильное снотворное. Доконали все эти переживания и происшествия. Пойдемте вниз.
В гостиной за столом никого не было.
–– А где все остальные? – с недоумением спросила Катя.
Митя пожал плечами: «Николай Иванович, кажется, к себе ушел, а Валерий с Викторией вроде здесь были».
Ксения обвела взглядом гостиную. Стол был поставлен в левой ее половине, а справа находились высокие книжные стеллажи, камин, полку которого Катя украсила своими «сисустус»– безделушками и семейными фотографиями, развернутый лицом к камину огромный диван с высокой спинкой и возле него два кресла с похожими, но не одинаковыми торшерами и журнальными столиками возле каждого.
В гостиной было сумрачно, несмотря на огромное окно: на улице по-прежнему бушевала буря, к ураганному ветру присоединился дождь и, несмотря на непозднее время, казалось, что наступил вечер. Причем осенний. Трудно было представить, что еще вчера небо было беспечно-синим, и над бесконечным простором моря сияло яркое солнце зрелого лета.
Ксения зажгла подсветку на высоком потолке, а потом еще и лампу над столом.
И даже при свете она не сразу заметила сидящую в правом от дивана кресле Викторию, которая тихо, но очень энергично говорила что-то – надо думать – брату, сидящему на диване. Высокая диванная спинка скрывала Валерия полностью, но по позе и жестикуляции Вики было ясно, что разговор вряд ли можно назвать спокойным и дружеским. Слов слышно не было, но, судя по всему, брат с сестрой яростно спорили о чем-то или скорее опять ссорились.
Ксения Петровна совсем не понимала, как правильно действовать в создавшейся ситуации. Хитрить и притворяться, что все «хорошо, прекрасная маркиза» или наоборот – все всем честно рассказать и, взявшись за руки, сидеть и ждать улучшения погоды и прибытия полиции. И просто всем держаться за руки и никого не выпускать из виду, и тогда возможный убийца просто не сможет ничего больше натворить.
А если, допустим, все семейство Демченко заодно – тогда как теперь – паритет: трое на трое, а официанты в свидетелях?
Господи, почему я все время вляпываюсь в такие ситуации? Но два года назад я хоть в Питере была – кругом люди, только аукни, а сейчас как? Связи нет, даже нельзя посмотреть в Интернете, когда буря-то кончиться, сколько еще ждать того момента, когда все проблемы можно переложить на финскую полицию. А то тут две наивных читательницы детективов (докторша Ватсон, капитанша Гастингс) и подросток Базиль в роли сыщиков. Господи, Васька – он же во все дыры лезет, для него это все приключение, компьютерная игра, даром, что баба с амфорой чуть его вместо Натальи не убила. Стоп, а вдруг это именно Ваську и хотели убить? Но зачем, что может знать этот жеребенок, в какие тайны он посвящен? А что,
