Ещё один шанс - Иван Васильев

— Хороший вопрос? — пришелец задумчиво оглядел дворовые постройки купца.

— Хотя… Утро — вечера мудренее… Пробегусь, раненько по базару, посмотрю, чем торгуют. Что есть в продаже, чего нет. Узнаю, что — почем. Сравню с нашими ценами… Проанализирую курсы валют…

— А, там…. видно будет, — успокоил будущий коммерсант себя и Прохора.

— Завтра в московской, утреней прессе читайте заметку о купце Коробейникове. Именно, ему, выпала честь, разместить у себя Высокую, иноземную делегацию в составе…

— Нет, не то… Нет, должного размаха! Как то, скромно, серо, буднично… Опять эти репортеры ничего не сказали про мою персону, — думал пришелец, сидя за столом.

— Лучше так… — барабанная дробь пальцами о столешницу.

— И снова, первые страницы модных, глянцевых журналов посвящены, торжественному приему известного заморского путешественника, купцом Коробейниковым. Во время праздничного ужина состоялась светская беседа о заграничной политике. Были затронуты вопросы об инвестициях заморского капитала в… — писака задумался и взял паузу. Свежих идей, куда вложить солидные иностранные деньги, в голову пока не приходило. Да и самих денег тоже пока не было.

— В общем… Инвесторы, пока не определились. Они ещё думают. Ходют — смотрют… Куда бы вложить…

— Поговорили о возможном слиянии московского купечества с… — в голове у бульварного писаки приносились строки статьи освещавшей события, его «триумфального пребывания», на московской земле.

— Да, именно так! И, это, гораздо, лучше, чем во всех предыдущих вариантах… — похваливал он сам себя.

— Хотя… Нужно, ещё поработать над яркостью происходящих событий, в Вашем материале! И знаете, что, молодой человек! Добавьте красок, впечатлений… переживаний, в конце-то концов!

— Да, голубчик! И, пожалуй… Внесите два — три фото на фоне… столичного бомонда. Это, знаете ли, повышает тираж.

— И срочно в набор… СРОЧНО! Это будет, бомба!

— Вон, Ляксей, видишь, ружье висит на стене? — перебил мои размышления Прохор.

— Мне, его, подарил купец Митрошкин Савва Лукич. Как раз, на последние именины. Сказывал, что принадлежало султану Ургену ибн Машмуду из ханства Хива. Он с ним охотился на диких зверей. На нем, даже, царапины охотничьи имеются. Эта… — горного льва завалил. Вот… — дикого вепря. А, это, от бешеного кабана, отметка осталась — похвалялся Прохор о здоровенном экспонате, висевшем на стене.

Я подошел к ружью и внимательно осмотрел его. Не похоже, чтобы с него стреляли. Раскрашенный, гигантский сувенир, на котором были царапины, весил килограмм тридцать.

— А, Машмуд-то…. могучий мужик был. Не меньше Шварцнегера… — Я представил железного Арни — султана бегущего по лесу, за белками, с ружьем… (Чуть было не подумал бревном).

— Айл би бэк детка. Бах… Бах… Бах… Ш-ш-ш-…, - такой серьёзный мужлан в очках и кожане.

— Да! Чувствуется, рука великих мастеров Востока… У нас, такого, не делают! — значительно произнес я. Затем, перевел взгляд, на довольного коллекционера.

— Серьезная… вещь, заграница… — воодушевленно продолжил и, закатив глаза, показал свое восхищение зарубежными военными технологиями.

— А вот, эта чаша, из Византии. Говорят, она, была любимой посудой императора Юстиниана. Больше всего на свете он любил и берег её. Пылинки сдувал. Всем друзьям — подругам показывал. Не хотел расставаться с ней, даже во время ночных утех. Но…. была украдена злыми врагами империи. Юстиниан, так расстроился, что заболел и покончил жизнь самоубийством, — купец внезапно замолчал. Затем, зашевелил губами, что-то считая в уме.

После, лет на триста — пятьсот, чаша пропала. А затем, случайно, была найдена и куплена мной у неизвестного персидского купца, — трогательно рассказывал Прохор, с обожанием глядя на редкий музейный экземпляр.

— Наверное, у этого купца, под прилавком, еще несколько таких было, только с перламутровыми пуговицами. А, вообще, чаша — как чаша. Но, реклама неизвестного перса, — очень хороша…. - скептически подумал Рязанцев, глядя на обычный ночной горшок.

Сделав печальный взгляд, Рязанцев с состраданием кивал головой.

— По-моему, у меня, в гараже, где-то, такая же, валялась. Даже, чуть, лучше и поновее…

— Точно! От старого хозяина, по наследству, досталась! Никак, руки не доходят, выбросить на помойку.

— А, теперь, оказывается, она, из Византии… Украдена врагами… Да, у меня, таких «ночных сокровищ», если хорошо в старье покопаться… — размышлял пришелец, с почтением осматривая дорогой предмет.

— Вот, скажи, Ляксей, как, жить? Стоит ли, верить, близким? Когда, варварски разбивают, самое любимое и дорогое, — благосклонно продолжал рассказ о своем экспонате Коробейников. Смахнув, внезапно набежавшую слезу, он пошел дальше.

— Эту, картину, по-моему…. подарил мне купец Котейкин Иван Ильич, — Прохор остановился возле большого полотна. — Ну, да! Вот, отметка.

На холсте в позолоченной раме был изображен мужчина с суровым взглядом, пышными усами и длинной бородой. В огромных, серебреных доспехах он важно восседал на коне.

— Кстати, говорят, собирается сватов засылать. Уж больно ему моя Любушка приглянулась, — промолвил Прохор и пристально уставился на картину.

Новоиспеченный ценитель прекрасного внимательно посмотрел на портрет. Мужчина, изображенный там, был серьёзен и могуч. А оружия на нем понавешено было так много…

— Вылитый Илья Муромец! С него наверно рисовали, — оценив кандидата, произнес молодой эстет.

— И капитала у него видимо-невидимо! И, почти, вся Москва, в должниках, — продолжал разговаривать сам с собой Коробейников, качая головой из стороны в сторону.

— Надо брать, — через минуту подвел итог Алексей.

— Такие женихи на дороге не валяются. Одного железа на нем… — пудов двадцать. А если еще и с лошади поснимать…

— Вот и не знаю, как быть?… — многозначно промолвил купец.

— Недавно узнал, что младший сын дворянина Тимофея Маркова, собирается сватов засылать. А, это, — известный, старый род. Их ещё при Иване Грозном все уважали. Прямо уму непостижимо, что делать? А, тут, ещё с тобой повстречался? — глубоко вздохнул, и снова о чем-то задумался Коробейников.

Ценитель прекрасного почувствовав, что пора срочно менять тему разговора. Желательно на что-нибудь нейтральное… Про цветы или погоду… Про то, что к женитьбе никакого отношения не имеет.

— Послушай, э-э-э, Прохор, — он постарался перевести внимание купца в другое направление.

— А в каком районе Москвы больше всего бандитов?