Я не дам тебе упасть - Балнохи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас он взял ещё горячий чай и встал рядом с ней и тоже стал смотреть в окно. Из окна шёл вид на сад, он ещё цвёл и благоухал.
– Ты не боишься его пить? Вдруг там отрава? – ехидно спросил Кол, изучая её лицо.
– Вы не боитесь, и я не боюсь, – в её словах был смысл, ведь первую такую посылку нашёл Кол и, поняв, что это Ник, отдал её Каллисте.
– Я могу ошибаться,– тихо произнёс Кол
– Можете, – на выдохе произнесла Калли и пошла на кухню.
– Сегодня ты грустнее, чем обычно. Что-то случилось? – идя за ней по пятам, спросил Кол
– Да, – тихо произнесла Калли.
– И, что же? – садясь за столик на кухне, заинтересованно спросил Кол.
– Я хочу выйти на улицу. Хочу вдохнуть свежий воздух, – робко смотря на Кола говорила Калли, – С того момента, как вы вернули меня я не выходила из дома. Можно я хотя бы выйду в сад, хотя бы на часок? – Кол погрузился в раздумья. Он не хотел, чтобы какой-то глаз видел её. Ведь люди, злы и глупы, они не понимают, что видят и несут ахинею, ломая тем самым людям жизни.
– Хорошо, только не одна, а со мной. И, нужно будет собрать цветы, то завянут так – не сорванными. Иди, одевайся, – Калли сразу порозовела, заулыбалась и с криком "Спасибо" кинулась к нему на шею, поцеловала в щёку и молнией унеслась в комнату одеваться. Кол несколько минут просидел, прижав ладонь к поцелованной щеке. – Дурная, – со смешком произнёс Майколсон и пошёл тоже одеваться.
В саду росло много цветов, разных мастей. Они вышли в сад, на улице была прекрасная погода. На Калли было простое серое платье, а на Коле простые брюки и свободная, льняная рубашка.
– Давай наденем перчатки, – подзывая, сказал Кол. Она подошла к нему и протянула свои руки, они уже почти зажили. Он бережно одел на её тонкие, худые ладони садовые перчатки.
– А, зачем они?
– Чтобы ты не запачкала и не поранила руки, – улыбаясь, произнёс Кол, – Так, смотри. Вот это садовые ножницы, – он указал на секатор, – ими ты должна срезать цветы. Срезай вот так, – он срезал мак и подал его Калли, она приблизила его к носу и засмеялась детским хохотом, – потом поставить нужно цветок в ведро с водой. Когда мы закончим, то расставим цветы по вазам. Всё поняла?
– Ага, – радостно ответила Калли, принимаясь за работу.
Больше всего Калли понравились тюльпаны. Она срезала цветы, кружилась и танцевала с ними, это было так нежно и мило. Кол, как влюблённый школьник наблюдал за ней и тоже радовался. Когда она кружилась, он вспомнил один момент, произошедший несколько недель назад:
<i> Калли помогала с книгами в домашней библиотеке, там же стояло и фортепьяно.
– Что это? – показывая на фортепьяно пальцем, спросила она
– Это фортепьяно, музыкальный инструмент, на нём играют необыкновенные мелодии, – усмехнувшись над глупышкой, ответил Кол.
– А, как играть на нём?
– Ну, Калли нужно учить ноты и многое другое. Я не могу тебе объяснить, – по-доброму ответил Кол.
– А, вы умеете?
– Умею.
– Поиграйте для меня, пожалуйста? – Кол немного посмеялся над её просьбой, но согласился. Он сел за пыльное фортепьяно и начал играть первую вспомнившуюся мелодию. С первых нот, Калли стала кружиться и смеяться. Это детское веселье, было по-душе скверному Колу. Поиграв немного, он закрыл фортепьяно и принялся за книги.
– Что это?
– Это «Mather,s journeg». Тебе понравилось?
– Очень. Вы сами сочинили? – Кол опять начал смеяться.
– Конечно же нет. Это мелодия Шопена. Это знаменитый композитор по классу фортепьяно.
– Композит по классу фортепьяно? -глупышка.
– Это человек, который сочиняет подобные мелодии.
– Понятно, – улыбнувшись, ответила Калли и снова принялась за работу.</i>
Кол, молча, наблюдал за ней. Она изменилась, она больше не та испуганная девочка. Шрамы почти сошли, раны почти затянулись. Долго заживала губа, этот подлец порвал ей губу своими зубами. Её волосы блестели кровью и спускались до ступней. Её кожа так и осталась цвета фарфора. Губы были пухлыми, скулы красивые и чёткие, глаза яркие. Её вес практически пришёл в норму, но она так, же худа и кости таза и рёбра торчат. Она невероятно красива как внешне, так и внутренне.
В своих раздумьях Кол не сразу заметил происходящего. Каллиста закончила со всеми цветами и подошла к разросшемуся кусту алых роз. Она стояла напротив него и смотрела на них своими испуганными глазами. Кол подошёл к ней и положил руку на плечо.
– Не бойся. Тебе больно их видеть? – беспокойно смотря на Калли, говорил Кол.
– Очень, – застыв, произнесла Калли.
– Знаешь, что мы с ними сделаем? Мы сорвём их и сожжем. Ты сама кинешь их в пламя, – Калли подняла голову и посмотрела ему в глаза. – Вперёд?
– Вперёд, – произнесла Калли, не моргая, смотря на розы.
Она с яростью кинулась на розы, как питбуль на беззащитную кошку. А, Кол, смотрел на зрелище с замершим сердцем.
Через некоторое время они расставили вазы с цветами по всему дому и молча, стояли перед камином, смотря, как пламя поедает розы.
– Стало легче?
– Немного. Я пойду спать.
– Так рано?
– Я устала. Спасибо за этот день, Кол.
– Всегда, пожалуйста, моя дорогая Каллиста, – он поцеловал её в лоб, и она пошла в свою тёплую, надёжную кровать.
Часть 8
Что ты знаешь о нормальности? Какими критериями ты подвергаешь человека, чтобы понять, нормален он или нет?
И, вообще, кто же такой этот "нормальный человек"?
Ты, наверное, скажешь, что это человек с правильными моральными устоями, жизненными целями, человек образованный и т.д.
Но, у всех людей разные взгляды на мораль и жизнь, следовательно "нормальный человек", для всех разный. Как-то всё вязко не находишь? Понятие "нормальности", такое же не точное, как и посолить пищу "на глаз".
Мне кажется, что в нашей жизни нет ничего "нормального" или "не нормального". Ты это поддерживаешь или нет, вот и всё.
В нашем гнилом обществе принято мнение большинства, к моему огромному сожалению. От этого и пошло понятие "нормальности" и "ненормальности". Раньше, к примеру, пятидесятилетние мужики трахали детей, а сейчас это считается педофилией. Педофилия – это психическое заболевание, это "не норма" для человека, но кто так сказал? Так сказало большинство. Раньше братья женились на сёстрах. А, сейчас это опять-таки психическое отклонение, "не норма". И, опять – это мнение большинства. А, если в таких,
