Журнал "Компьютерра" №729 - Компьютерра

Квадратик негатива - вот документ, подтверждающий, что изображенное на отпечатке было на самом деле, и эту, полученную с помощью законов оптики и определенных химических реакций реальность невозможно ни подделать, ни проигнорировать. Когда же в виде подлинного свидетельства нам предлагается цифровой отпечаток цифрового же оригинала, этот отпечаток принципиально не несет в себе неподдельной (в смысле - не поддающейся подделке: попробуйтека произвести какие-нибудь манипуляции с зернышками серебра в узкопленочном негативе!) документальности, ибо в равной мере может быть произведен как засветкой матрицы отражением реальной сцены, так и нарисован пиксел к пикселу в каком-нибудь Фотошопе. Таким образом, к любому произведению цифровой фотографии мы уже изначально относимся как к рукодельному артефакту и порою даже отказываемся гадать, действительно ли он отражает реальность, какой она в какой-то момент была, или - только мечты и идеи автора. Практически все вышесказанное можно отнести и к кино, и даже с еще большей наглядностью: вторжение в современные ленты компьютерной графики, часто подчеркнуто нескрываемое, прямо-таки настойчиво заставляет нас относиться к тому, что мы видим на экране, как к прямой подделке, а поскольку, согласно проницательному замечанию Сергея Образцова, что "материал кино есть документ" (даже когда речь идет, как в кино игровом, об его имитации), - кино погибает в принципе, превращаясь в мультипликацию, материалом которой является, как известно, живопись или графика.

Цифровое искусство несет в себе и еще один концептуальный дефект: дефект отсутствия оригинала. Оставим пока в стороне фотографию, ибо она слишком молода, чтобы ее классические образцы провоцировали на мировых аукционах миллионные цены, - бросим взгляд на живопись и графику. Кое-кто из сегодняшних художников все еще продолжает создавать свои произведения "старым казацким способом", применяя краски, кисти и холст, - однако все шире распространяется компьютерное рисование. И действительно, сегодня вполне доступны чувствительные к тончайшим нажатиям (до 1024 градаций и даже больше) компьютерные экраны, встраиваемые чаще всего в переносные ноутбуки, а программное обеспечение, позволяющее имитировать практически любой из известных сегодня способ живописания или графики, достигло совершенства, - так что, если еще десять лет назад один мой знакомый, по моей просьбе и для эксперимента, с помощью Wacom’а и Paint’а, рисовал картинки, ничем не отличимые от сделанных им же кистью на бумаге, - сегодня многие просто не хотят уже связываться с этой рутиной (бумагой, красками), - как фотографы - с пленкой и проявителями, - и рисуют напрямую на компьютерных планшетах. И если вообразить себе, что одна (или даже не одна) из таких картинок через сотню лет покажется музейщикам и коллекционерам достойной битвы за нее на каком-нибудь Кристи, - что, собственно, будет выставляться в качестве лота? Флэшка с чередой единичек и нулей? Но чем эта череда единичек и нулей будет отличаться от точно такой же, полученной путем простого копирования на другой флэшке? Или, может быть, отпечаток на принтере, сделанный самим автором? Как, знаете, авторизованные отпечатки гравюр.

Но эти авторизованные отпечатки все-таки один от другого отличались: и доска от листа к листу изнашивалась, и краска была насыщена более или менее, и, наконец, добиться абсолютно одинакового прижима к матрице каждого листа было физически невозможно. Отпечатки же с принтера - если взять ту же модель, бумагу и чернила той же марки - отличить один от другого не сможет даже эксперт из экспертов, а уж тем более - доказать, что на кнопу "Print" нажимала именно рука мастера.

Помнится, выполняя заказ киевского издательства "Мистецтво", мы с приятелем катались по Крыму, делая снимки уникальных красот - и потом сдавали (продавали) слайды, так что вторых таких уже не могло быть ни у кого. А как продать цифровой оригинал? И кто согласится платить за него столько же, сколько за вещественный слайд? Существуют, конечно, всякие там копирайты и водяные знаки, - но не мне вам объяснять, как легко эти ограничения при желании обходятся.

А давайте представим себе (думаю, если этой технологии еще не существует, ничто не мешает ее приходу) цифровые скульптуры. Создающиеся на компьютере, а потом, с помощью голографической проекции, воплощающиеся на пустом постаменте в музее. Если по такой технологии вдруг будет создан скульптурный шедевр (почему нет?), кто остановит его точное размножение? И какой музей будет считать себя владельцем этого шедевра?

Я помню, что был поражен, увидев возле Вестминстерского дворца скульптурную группу Родена "Граждане Кале". Потому, что за пару лет до этого я видел ее же во дворе дома-музея Родена. (Позже я узнал, что существует еще одна копия в одном из музеев или чуть ли не прямо на площади в Кале.) Все это, как оказалось, авторские реплики, и что из них считать за главный оригинал, кажется, никто так и не знает. И должен заметить, что наличие двойников произвело на меня очень сильное негативное впечатление, - словно не авторская это работа, а одна из кошечек-копилок, производимых где-нибудь на конвейере.

Или как парижская статуя Свободы или Кремль и Большой театр на курорте в Анталии. И это при том, что я знаю, что к каждой из них прикасалась рука автора.

Как же я отнесусь к восемьсот двадцать девятой вариации нового скульптурного шедевра, вообще никак не отличимой от предыдущих восьмисот двадцати восьми?

Да даже и к первой, если буду знать, что есть еще восемьсот двадцать девять?

И если раньше, в Средние века, мы имели феномен произведения без автора (большинство знаменитых церквей и соборов), то сейчас мы попадаем на болотистое пространство авторов без произведений.

Итак, по мере прихода в искусство цифровых технологий напрочь исчезают два главных свойства произведений искусства: уникальность и подлинность.

Пока это вроде бы не коснулось архитектуры, - но и тут кто знает: не появится ли инструмент, преобразующий элементарные бетонные объемы в нечто архитектурнозамысловатое как снаружи, так и внутри? Почему бы и нет?

И даже литература, сугубо знаковый, кодовый вид искусства, - потихоньку лишается фрагментов подлинных рукописей, к которым прикасалась рука автора.

Что будут выкладывать на витрины грядущих литературных музеев? Системные блоки? Мышки? Мониторы?

Короче: пришла цифра, и кончилось искусство! А оно того стоило?

ГОЛУБЯТНЯ: Сугубим по софту

Автор: Сергей Голубицкий

Мы тоже будем сегодня сугубить, но не по вате, а чисто по софту. Я понимаю, что без железяк как-то уже даже непривычно, но передышка не помешает. Тем более что через неделю опять все закрутим по кругу, ибо припасена у нас на роль Петечки одна титаническая гаджетина (да что там гаджетина - в ней же целая философия!).

Программа, о которой собираюсь поведать читателям, возникла на моем горизонте, как водится, из безысходности. В очередной раз загнал себя в угол запредельно специфическими задачами, которые, впрочем, по здравом рассуждении, никакой особой специфичностью не обладают (обчитался, понимаешь, "Огородами" Антонелло и подсознательно адаптировал его мучительно нудную стилистику!). Короче, судите сами.

Была такая гениальная певица Мария Чиботари, одна из величайших сопрано в истории, которая покоряла Европу своим уникальным голосом в тридцатые-сороковые годы ХХ века. Поскольку жила Мария в Германии, снималась в антисоветских фильмах и ходила в любимицах одновременно у дуче и фюрера, в новое время ее имя плотно окутали молчанием, в том числе и на родине - в Молдавии и Румынии. Лишь недавно мой амикус, хорошо знакомый читателям по "Голубятням", посвященным киношному софту (в первую очередь - программам нелинейного монтажа), замечательный режиссер Влад Друк, снял документальный фильм "Ария", приподнявший завесу идеологического забвения над Марией Чиботари.

Так вот, собрался я по оказии показать "Арию" друзьям, почитающим бельканто, да осекся: всеядная "бибикашка", проиграв DVD-диск десять минут, закочевряжилась, задергала картинку, поперхнулась парой дорожек, а затем и вовсе сабгемахтилась. Вот уж конфуз так конфуз! Что делать?

Задним умом припомнил, что встречал как-то во времена оны программу, якобы умеющую восстанавливать с порченого носителя всю здоровую информацию, и отправился на поиски. Программу ту, разумеется, не нашел, зато обнаружил другое чудо, чья функциональность затмевает даже самое отважное воображение.

Знакомьтесь - Durable Copy, интеллектуальное дитя Александра Кутина, - программа, предназначенная для копирования файлов, содержащих нечитаемые сектора. Я сознательно не буду детально описывать работу Durable Copy в надежде на то, что, не поленившись, вы самостоятельно протестируете программу на каком-нибудь битом диске, который гарантированно отыщется в хозяйстве любого уважающего себя IT-маньяка. Дело в том, что наблюдение за бультерьерской хваткой Durable Copy уже само по себе вызывает недетский респект и восхищение: программа в прямом смысле слова впивается в порченный носитель и не отстает от него до тех пор, пока не выпотрошит сохранившуюся информацию до последней крошки.