Дети природы. Возрождение (СИ) - Мишина Юлия

Дворец окутал легкий пористый туман. Сквозь него пробивались первые яркие лучи солнца. Утро было прохладным, и с каждым новым порывом ветра просторная спальная комната в северной части замка наполнялась приятной свежестью. Принц любил просыпаться в теплой, мягкой кровати, ощущая холод только лицом, торчащим из — под одеял. Открыв глаза, он еще долго не звал прислугу, наслаждаясь тихим одиночеством.

Выбравшись из постели, принц накинул плотный, вышитый крупными узорами халат, на ноги обул кожаные с пышным белым мехом туфли. Пройдя на балкон, посмотрел на город. Белая дымка почти рассеялась, и взгляду открылась большая площадь, окруженная лавками городского рынка. За ними, среди домов, отделенные широкой дорогой, тянулись извилистые узкие улочки, уходящие к высокой каменной стене. Принц всматривался в самую даль: за город; за охотничью общину; туда, где дремучий лес и величественные горы; туда, где не ступала нога человека. Его отвлек громкий стук. Отыскивая источник шума, он вновь взглянул на площадь и только сейчас заметил, что на ней появился деревянный помост с двумя высокими столбами, между которыми трое мужчин крепили перекладину. Раньше принц не видел таких сооружений, но читал о них в королевской библиотеке.

Он вернулся к кровати и окликнул прислугу. В комнату быстро вошли три женщины и почти хором проговорили:

— Доброе утро, принц Деонис.

Все вокруг завертелось. Подушки были взбиты, постель заправлена, а балдахин аккуратно закреплен. В высокой напольной вазе сменили цветы. С принца сняли халат и ночные одежды, умыли теплой водой, надушили и расчесали. Помогли облачиться в белоснежную рубашку и вышитые камелиями широкие брюки. Расправляя воротник и складки на одежде, его подвели к большому, в резной позолоченной раме зеркалу.

— Вылитый король Ромар в молодости, — весело улыбаясь, сказала одна из женщин.

Деонис смотрел на отражение. Конечно, прислуга тешит его самолюбие. Он, несомненно, похож на отца: такие же черные волосы, голубые глаза и прямой нос. Вот только король Ромар — высокий, сильный мужчина. Даже сейчас, в семьдесят один год, его тело подтянуто, а мускулы развиты. Деонис же родился слабым, болезненным мальчиком. Королева Амалия теряла одного младенца за другим. Убитая горем, ослабленная беременностями, она не сдавалась и в сорок девять лет смогла родить королю сына. Но пока мальчик рос, его жизнь не один раз висела на волоске. Легкая простуда оборачивалась для маленького принца неделями тяжелой болезни, поэтому королева редко отходила от ребенка, окружив себя лекарями и помощниками. За Деонисом неустанно следили, разрешая появляться на улице только в королевском саду или в ложе на городской площади. Теперь ему исполнилось девятнадцать, и, видя в зеркале свое рыхлое, тяжелое тело, он совсем не верил словам прислуги.

Принц вышел из комнаты. В коридоре его ждал личный слуга — Камир. Он всегда, словно тень, следовал за Деонисом. Камир был отчаянно предан королю Ромару, поэтому Амалия уговорила мужа закрепить верного слугу за сыном. Камир с ног до головы был укутан в черные одежды. Даже его голова была полностью покрыта, только сквозь узкую щель в тканях проглядывались красные, воспаленные глаза. Никто никогда не видел лица Камира. Он был неразговорчив и нелюдим. По замку ходили сплетни и небылицы про таинственного слугу короля. Одни были уверены, что он — черный лекарь, применяющий запретные знания. Другие заверяли, что Камир владеет небывалой физической силой и редким умением сражаться, поэтому ему доверили охранять принца. А третьи и вовсе с опаской шептали, что он — внебрачный ребенок короля, которого тот прячет.

Деонис сгорал от любопытства и однажды расспросил отца о Камире. Ромар громко смеялся, узнав какие по двору ходят глупости о его слуге.

— Все гораздо проще, сынок, — отвечал король, — я был очень молод и, прогуливаясь у воды, нашел истерзанного мальчика. Он лежал, скрючившись, дрожа от лихорадки, а при виде ран, полностью покрывающих маленькое тело, мне самому становилось больно. Камиру причинили страшное зло, его сломали и внешне, и внутренне. Мои люди отнесли мальчика в замок, я лично следил, как лекарь ухаживает за ним. Если честно, не верил, что ребенок выживет. Однако раны на его теле затянулись, со временем он совсем окреп и нашел предназначение в верности своему спасителю. Амалия знает, что Камир никогда, ни за какие выгоды не причинит вреда нашей семье, вот и настояла, чтобы он приглядывал за тобой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Деонис проникся историей Камира и хотел бы узнать, кто так жестоко обошелся с ним в детстве, и как он оказался у берегов Нивии, но отец не стал рассказывать ему, а спрашивать слугу напрямую принц не решился.

Встретив по обыкновению Камира у дверей, они вместе спустились по широкой лестнице замка, затем миновали коридор и оказались у ступенек, ведущих в просторный холл. Высокие потолки комнаты поддерживали четыре колонны по обеим сторонам от центральной лестницы. Пол был устелен светлым бежевым камнем. Принц, гулко отбивая по нему шаги, вслед за Камиром пересек холл и вышел в сад.

Завтрак накрыли в белой, утопающей в зелени и цветах, беседке. Она сама и все в ней было округлой формы и плавных линий. Перила и балясины украшали изысканные каменные камелии. Стол был покрыт струящейся скатертью и уставлен угощениями. Принц вошел в беседку и слегка поклонился родителям.

— Доброе утро, милый, — щебетала Амалия, разливая по кружкам травяной чай, пока Деонис усаживался напротив нее. Королева при трапезах иногда отпускала прислугу, приговаривая, что ей в удовольствие самой ухаживать за мужем и сыном. Только несколько стражей в отдалении следили за безопасностью королевской семьи.

— Отец, я видел на площади виселицу. Неужели ты хочешь кого — то казнить? — спросил принц, на самом деле догадываясь, для кого приготовлена такая участь.

Тюрьма в Нивии была крохотной. В основном ее заполняли чужаки, приехавшие на остров и попавшиеся на воровстве. Но среди них, в самой темной и грязной темнице, сидел по-настоящему опасный преступник. Деонису рассказывали, как он тридцать пять лет назад убил своего друга, короля Оданиса. Долгое время ему удавалось скрываться в лесах и горах Нивии, но полгода назад стража схватила убийцу в городе.

Ромар поднял глаза на сына. Он был хмур и сосредоточен.

— Пора показать жителям Нивии решительность короны. Смерть Петриса послужит всем уроком. Неважно сколько лет прошло, и как умело скрывается преступник. Он будет пойман и наказан по всей строгости.

— Раньше в Нивии никогда не казнили людей. Тем более прилюдно, — испуганно говорил Деонис.

— Раньше и королей в ней не убивали, но Петрис предал Оданиса и должен за это поплатиться, — резко ответил Ромар, — тем более люди очень любили твоего дяду, Деонис, и жаждут смерти его убийцы.

Амалия бросила на мужа мимолетный, обжигающий взгляд. Король продолжал:

— Применив виселицу, я убью двух зайцев. Жители будут ликовать, наблюдая, как веревка передавит Петрису горло, но в их душах глубоко засядет осознание, что каждый, провинившись, может оказаться на его месте.

— Это дело решенное, какой смысл говорить о нем? — ласково перебила королева, раскладывая на тарелки фруктовый пирог. — Лучше обсудим твое будущее, Деонис, — сказала и одарила сына улыбкой. — Тебе уже девятнадцать и самое время задуматься о женитьбе.

Сладкий кусочек выпечки так и застыл в воздухе у рта принца. Смущение залило его лицо и уши краской. Он отложил пирог и сделал глоток чая, шумно вернув кружку на блюдце.

— Я… не думал, что уже пора… — взволнованно промолвил он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Успокойся, — сказала королева и прикоснулась к ладони сына. — Я и говорю тебе заранее, чтобы ты был готов. Скоро к нам потянуться знатные семьи со всего Единого океана, чтобы предложить руку своих лучших дочерей моему мальчику!

Амалия договорила и радостно всплеснула руками. Ромар усмехнулся над нетерпеливым предвкушением жены.

Деонис был взбудоражен новостью. Он знал: если матушка обмолвилась о чем — то, то это непременно произойдет, причем быстрее, чем предполагалось. Принц почувствовал, как вспотели его ладони, и участилось сердцебиение. Поблагодарив родителей за завтрак, он отправился на прогулку. Камир неслышно ступал за ним.