Бентли для королевы - Доктор Нонна

– Здравствуй! Нам нужно серьезно поговорить, – начал он, открывая дверь номера и пропуская Натали вперед. – Мой компаньон узнал о тебе, и его предупредили, что скоро мне запретят въезд в Россию, если мы не узаконим наши отношения. Я вдовец. Дети выросли. Ты меня устраиваешь как сексуальный партнер и вообще мне с тобой весело. Короче, я делаю тебе предложение.

Настроившись на то, что Гельберта придется уговаривать жениться, Натали от неожиданности не знала что сказать.

– Так ты согласна? – мрачно спросил Гельберт. Как все немцы, он любил точность и ясность во всем и сразу.

– Да, но…

– Никаких «но». Оформим документы, и я увезу тебя в цивилизованную страну. Ты будешь только моя. А сейчас пойдем обедать.

В ресторане Наташа столкнулась с Павлом.

– Ты как здесь… – она не закончила фразу.

– Мне брат сказал, где тебя можно найти. Поехали домой, я так соскучился.

– Павел, – Наташа смотрела на любимого и в который раз убеждалась, что он еще очень молод и наивен, – я шлюха. Да! Содержанка и проститутка. Не смотри на меня так. Сейчас у меня появилась возможность вылезти из этого дерьма. Я выхожу замуж за немца и уезжаю отсюда. Прости!

– Выйди замуж за меня, – прошептал Павел. – Мы сбежим из Ленинграда… хотя бы в Мурманск. Я устроюсь преподавателем музыки. Если ты боишься брата, то он нас не найдет. Я тебя люблю.

– А я тебя нет, – собрав все свое мужество, соврала Наташа. – Я просто отрабатывала деньги, которые мне заплатил Скрипач, то есть твой брат.

– За деньги? – У Павла стали дрожать губы. – Ты врала целый месяц?

– Да. Наверное…

Павел не дал ей закончить. Ответом стала его звонкая пощечина, и он ушел из ресторана.

Со стороны на него смотрел Гельберт. В глазах его было торжество: он завоевал красивый сладкий приз – Натали. И одновременно с торжеством Гельберт испытывал растерянность: как поступить, если кто-то осмелился дать пощечину его любимой женщине?

Немец не двинулся с места.

Через три нескончаемые недели, которые девушка провела в номере Гельберта, им выдали свидетельство о регистрации брака.

Молодожены переехали во Франкфурт.

Гельберт Зальц был богатый бюргер, свято чтивший традиции своих предков: ходил каждое воскресенье в кирху, пользовался из десятилетия в десятилетие одними и теми же магазином, аптекой, почтой, кафе и обувной мастерской. Два взрослых сына, Вольф и Ганс, когда отец был дома, приходили на воскресный обед. И даже официант для обедов нанимался всегда из одного и того же ресторана.

Дети были похожи на своего невысокого, толстого отца. Старший сын, Вольф, который со своей молодой женой жил под Франкфуртом, с виду весьма добродушный, оказался невысоким парнем с брюшком-бочкой. Младший, Ганс, был очень маленького роста, прыщавый, сутулый, одно плечо выше другого, длинные руки… Кривые зубы, почему-то не выровненные в детстве, делали его почти уродом.

Он вызвал у Натали неприятие, но она была хорошей актрисой и мило улыбалась при встрече.

Первый воскресный семейный обед прошел в молчании, вернее, слышались только реплики: «Вкусно!», «Опять дождь», «Передай мне хлеб, пожалуйста!».

По просьбе Гельберта все, кроме прислуги, говорили по-английски.

Наташа рьяно взялась за изучение немецкого и вскоре говорила практически без ошибок. Она обдумывала, как сказать Гельберту о беременности, но все разрешилось само собой. Как-то утром муж спросил:

– Дорогая, ты что-то вялая и бледная. Может быть, сходишь к нашему доктору? Хочешь, я приглашу его сюда?

К вечеру пришел сухой старичок, семейный доктор. Обследовал он Натали в спальне. И после осмотра вынес свой вердикт:

– Все понятно, вы беременны. Завтра сходите к гинекологу.

– Я так и сделаю, – ответила Наташа.

В дверях стоял Гельберт.

– Я догадывался! Поздравляю. – Он подошел к жене и галантно поцеловал ей обе руки.

Семейный врач был растроган мелодраматической сценой и с удовольствием пересказывал ее другим своим пациентам.

Время шло, живот рос очень быстро. Муж улыбался, был горд собой. Он сразу как-то помолодел, словно скинул с плеч лет десять. Срок для Гельберта пришлось приуменьшить.

– Может быть, сразу двое? – шутил он, глядя на живот супруги.

– Может быть, дорогой!

Жизнь текла своим чередом. Все было четко, запрограммировано, предсказуемо. Никаких неожиданностей, все по раз и навсегда установленному плану – уборка, приготовление еды, поход с помощницей по дому, тридцатилетней Эльзой, по магазинам и рынкам.

Начали устраивать комнату для малыша. До родов, по расчетам Наташи, оставалось два месяца.

Глава 17

Несчастье

Войдя в чисто убранный, словно вылизанный, дом, Наташа аккуратно повесила в шкаф плащ, обула тапочки и пошла по лестнице наверх. Сзади послышались шаги. За ней шел Вольф – старший сын Гельберта. Наташа остановилась: в доме, кроме них, никого не было.

– Привет! – поздоровалась она и почувствовала, как по спине побежали мурашки страха. Вольф был пьян и похотливо улыбался.

– Привет! – ответил он и дернул ее за руку. – Что, будем воспитывать русскую свинью?

Пытаясь остаться на ногах, Наташа сделала несколько шагов вниз по лестнице и оказалась рядом с Вольфом. Он тут же сбил ее на пол.

Дальше все происходило в тишине: Вольф сорвал с нее одежду и начал грубо насиловать. Она понимала, что, если будет сопротивляться, сделает хуже своему будущему ребенку. Наконец негодяй встал, молча оделся и, выходя, бросил через плечо:

– Можешь пожаловаться папочке.

Наташа, оглушенная, униженная, вспомнила, как ее насиловал отец. Ей так захотелось убить Вольфа… Она взяла старинный подсвечник. Сын Гельберта уже стоял у входной двери, собираясь покинуть дом. И вдруг от резкой боли у него потемнело в глазах… Вольф рухнул на пол перед входной дверью. В это время муж пытался открыть входную дверь со своей стороны. Он протиснулся в дом и сразу вызвал «Скорую помощь».

Вольф открыл глаза и сел, держась за голову.

– Сука! – кинул он Наташе.

– Фашист, убийца! – проговорила Наташа. – Ненавижу! Гельберт, он меня изнасиловал! Он хотел убить нашего ребенка. О боже, воды отходят, я рожаю! – Она протяжно застонала и опустилась на пол.

Гельберт не знал, кому помогать. У сына по затылку текла кровь, у Наташи отошли воды.

Медики приехали вовремя. Наташу повезли в родильное отделение.

Вольфу оставшаяся в доме медицинская сестра наложила повязку, и он уехал самостоятельно, стиснув зубы и не сказав отцу ни слова.

К Наташе Гельберта не пустили, и он остался ждать в коридоре, внешне сохраняя спокойствие, его волнение выдавали только желваки на лице.

– У вас дочь. Два килограмма сто граммов, рост сорок шесть сантиметров. Немного недоношенная, но с ней все в порядке.

Дальше Гельберт ничего не слышал – он потерял сознание и через десять минут скончался от обширного инфаркта.

Наташа пришла в себя через сутки после рождения девочки. Ей принесли малышку: крошечную, розовенькую. Черты ее лица напоминали Павла. Как бы ей хотелось, чтобы любимый оказался сейчас здесь!

В палату зашел врач. Даже на непроницаемом лице немца можно было прочесть страшную новость. Наташа приподнялась на локте.

– Пустите ко мне мужа, – попросила она.

– Ваш муж скончался сутки назад, когда узнал о рождении девочки. Обширный инфаркт. Мы ничего не смогли сделать. Очень сожалею, – глядя в сторону, сказал доктор.

Наташа опустилась на подушку и прикрыла глаза.

«Что мне теперь делать? – подумала она. – Нужно сосредоточиться и найти выход».

Своих денег у нее было совсем мало. Гельберт считал, что они жене не нужны. Он все покупал сам, и она ни в чем не нуждалась. Есть ли у него завещание, Наташа не знала. Она позвонила домой.

– Когда похороны? – спросила она у Эльзы, подошедшей к телефону.

– Мне не говорят, фрау Натали, но, думаю, вас ждать не будут.

В день выписки из больницы за Наташей никто не приехал. Она попросила для малышки больничное одеяло и пеленки и заполнила формуляр, в котором обязалась через три дня все вернуть.

Махнув слабой рукой, молодая женщина остановила такси, села и назвала свой домашний адрес. Когда машина тронулась, она сразу успокоилась и подумала, что бог ее не оставит. Все будет хорошо. Наташа покрепче прижала к себе малышку.

Дом Наташа открыла своим ключом. Было темно и тихо. В гостиной, читая газету, пила кофе служанка.

– Здравствуй, Эльза, – ласково сказала она.

– Фрау Натали, почему вы не позвонили? – Эльза встала и сложила газету. – Я бы встретила вас.

– Ничего, все нормально, – ответила Наташа и стала подниматься по лестнице к себе в комнату. – Сделай чай. Я уложу девочку и спущусь в кухню.

Положив ребенка на свою двуспальную кровать, она подошла к окну и сразу отпрянула: к дому, каждый на своей машине, подъехали Вольф и Ганс.

Наташа снова, как в детстве, почувствовала себя в западне.