Литературная Газета 6242 (38 2009) - Газета Литературка

Место встречи

Булгаковский дом (Большая Садовая, 10)25 сентября - выступление организаторов конвента "Сильверкон" и поэтов из группы "Инфоромантики", начало в 19 часов; выступает поэт Александр Тимофеевский, начало в 20 часов;30 сентября - творческий вечер Виктора Кагана (США), презентация книги "Превращение слова", начало в 20 часов. Центральный Дом литераторовМалый зал30 сентября - вечер памяти поэта Александра Межирова (1923-2009) "Не забывай меня, Москва моя", начало в 18 часов;1 октября - вечер памяти Антона и Евгения Шатько, презентация нового диска Антона Шатько, ведущий - Аркадий Инин, начало в 18.30. Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАНПоварская ул., дом 25а1 октября - Международная научная конференция "Кнут Гамсун (1859-1952). Жизнь и творчество. К 150-летию со дня рождения", начало в 11 часов.

Над обрывом

***Жестокие детские сны,чугунка, да степь в буераках,да песни недавней войныв расстёгнутых настежь бараках. Гуляет воскресный народ,швыряет деньгу пищеторгу.Отчаянно бабка орёт,что ироды срезали торбу. Свистит от восторга шпана,а воры поодаль - в законе,прищуром стальным пацанана подвиги новые гонят.

Надсадно шарманка сипитпро сопки, что мглою покрыты.И наши карьеры в степихранят сновиденья убитых. Год 53-й. Весна!Рыдает старуха в ракитах.В садах и в руинах странаНичто до сих пор не забыто. ***Вот это ночь - продрогшая, что пробыморозу негде ставить, а из сфер,как из ведра, по крышам и в сугробыматериально хлещет рыжий свет.Свирепые свирели полнолуньясвистят метелями над спящею землёй.Не то чтобы весь мир ополоумелили приснился сон кому какой.Но оживают тени неживые,по мостовым безвременным скользя,и в подворотнях псы сторожевыевбирают небо в ноздри и в глаза.И в очертаниях, очерченных нерезко,проступят вдруг окно,дорожка,шлакДа как припомнится знакомая окрестностьи женский шаг ***Обрушится красою - невозможной,как ливень, листопад или грачи.И припадёт - целебный подорожник,таким прохладным сердце бы лечитьот всплеска плеч - до обморочных яблоньЩедра, щедра - до зябнущих лугов,раздетых сенокосом под сентябрь,до слишком скорых, ранних поездов.Ах как щедра - до слёз необъяснимых,вся из того, что мучило да жгло.Так невозможна - будто бы приснилась.Проснулся - вправду лето отошло.Но мне ли сон приснится снова странный,в котором нет невозвратимых дней.Прощай, прощай!.. Остался запах пряный -и он уйдёт, чтоб вспомниться поздней. ***А.Б.Рассвет. Глазастая лунаскользит над сумрачной аллеей.Опять запойная весна,бессонница и лёгкость в теле.Промозглый ветер горячит,кровь разгоняет в дряблых жилах.На пустырях кричат грачио вечном обновленье мира.И так легко быть молодым -так радостно, так незнакомообжечься взглядом голубым,к губам прижаться ледяными вдруг понять, что ты любим. ***Тяжёлая набухшая луна.Над майской полночью знобящий запах цвета.И яблони стоят в воде букетом,и спит разлив у самого окна.В голубоватой рыжей полутьместолбы огней, вселенское затишье.И только капли чиркают о крыши -считают жизнь. Я тоже - но в уме. ***О, захолустная тоска!Она задушит здесь любого.Шнуром, свисающим с крюка,завьётся в дуло у виска -вот зрак всевидящего Бога! Кричи - никто не прибежит.Зови - кому ты нонче нужен?На костылях вторая жизньза водкой хлюпает по лужам. Эй, инвалид, и я с тобой!Ты не останешься внакладе -всей заковыристой судьбойприбавку к пенсии оплатим. Твой Кёнигсберг и мой Афган,Летит по вычурному кругутрясущийся в руке стакан -ввек недопитые сто грамм -от друга к другу. И с каждым днём тесней кольцо,всё бойче лживые преданья,и всё слышнее пред концомтех недобитков ликованье. ***Среди высохших трав над обрывомзанялся мой неяркий огонь,и летит его сизая гриважуравлиному клину всугонь. Вот и осень. На глинистом склоневыгибай на прощанье смелейэтот рвущийся в небо сосонник -и крылатые гусли полей. Пусть шумят, пусть гудят, пусть рокочут -пусть округу от грома трясёт!Далеко ли далече меж кочекзолотую иглицу несёт? Это юности быстрые конипревращаются в розовый дымТы, конечно, их тоже догонишь,заарканишь у первой воды. Всё там будет, да всё ли там станется?..Утро вечера не мудреней,и не звонче на выцветшей ранницезов летящих вдали журавлей, где, фуфайку на плечи набросив,между пеплом костра и зариты когда-то курил папиросы -просто так лежал и курил. ЖУРАВЛИА. КаринуПустое утро пасмурного дня,а на дворе ледком уже запахло.И над равниной, низенькой и чахлой,вожак свою колонию поднял.И - с мягкой кочки прыгнув в небеса,и - молодняк на случай примечая,он полетел, поплыл, крылом качая, -и дрогнули у стаи голоса:курлы-курлы А мы бежим Скорей за ней бежим -нам, босотве ленд-лиза, непонятно,зачем вожак поворотил обратно,идёт на нас вдоль высохшей межи.Идёт на нас. И плачет. Боже мой!Мы удивлённо пятимся к забору.Но караван кольцом взмывает в гору."Курлы-курлы" несётся над землёй сквозь заполошно-рваное "динь-дон" -динь-дон динь-дон!.. -в каком-то гибельно-червонном озаренье -через войну и через мой детдом,парящий над вселенским разореньемот ранних звёзд рабфаковской Москвыдо рудников и вышек лагспецстрояДавно ль они позаросли травою?Но всё туманней их рубцы и швы,всё дальше, выше чёрные следыАх, пахари воздушной борозды,Ах, журавли, чего без вас я стою?!Я - человек, покуда в небе вы.МЕТАМОРФОЗЫНочь так темна, что в десяти шагахсплошной стеной загадочная бездна.Тугие травы тянутся к ногам,затишье давит тяжестью железной.Ночь так темна, что хочется кричать -авось хоть чей-то голос отзовётся.Подмокший ельник цапнет сгоряча -и сердце кувыркается в колодце. Колючий лес пронзил тебя насквозь,он дышит мхом, густым настоем хвои,он фыркает в прогалине, как лось,и ёжится опасливым покоем.Его хребет окутан млечной мглой,во лбу - звезда, кровь запеклась на лапах.И он ползёт, змеится над землёй,как будто вверх, а всё равно на запад. Плывут стволы, плывёт тяжёлый дым,скрипят верхи и чавкают коренья.И ты плывёшь, и ты ползёшь по ним,по мордам луж, по слякоти осенней.Лицо залито едкою росой,в глазах туман, а горло - листьев шорох.Ты прорастаешь радостью босой -и буреломом спишь на косогорах.Ты - как цветы, ты - сгусток белых рози зов лощин, и сумрачные чащи Глухая полночь - час метаморфоз,нечистый дух, ощерившийся ящер. ***АнютеЗеркальный плёс зари вечерней.Песок от влаги потемнел.Спит над притихшею деревнейнарядный облак в вышине. Он между вечностью и намизавис в незримой пустотеи золотыми куполамидвоится в выпуклой воде. К нему в белёсом промежуткеприжалась стайка старых хати безалаберные уткипод берег илистый скользят. И над зелёною рекоютакая Божья благодатьНо обмелевшему душоюеё, пожалуй, не признать.МОСКВА

Тревожный гул

***Листвы взволнованная речьОшеломляет, нарастая:На этот ветер можно лечьИ долго мчаться, не взлетая,

Легко сминая гребни волн,Сбивая лиственную пену,Зелёный гул со всех сторонВбирая постепенно… Пока в душе ещё темно,Блуждает, словно свет в кристалле,Всё то, что произнесеноЛиствы закрытыми устами - Всё то, что обретает слогВблизи молчанья, между строк. Но если настигает страхИ даже защититься нечем -На всех немыслимых ветрахРаспустятся полотна речи: Спасти, утешить, оберечь,Дать мужества на ополченье:И небо - речь, и поле - речь,И рек студёные реченья. ***Сквозная память, тайная беда,Извечное кочевье в никуда… Бессонницы зелёная звездаБессмысленно горит в пустых осинах,И низко-низко виснут проводаПод тяжестью вестей невыразимых: И острый скрип несмазанных колёс,И полуптичьи окрики возничих,И сладковатый вкус кровавых слёз,Из ниоткуда в памяти возникших, И слабый крик младенца, и плащи,Трепещущие рваными краями,Безмолвно раздувающие пламяНощи… Ты знаешь всё. Раскрыты небеса,Как том стихов, но смятые страницыСияют так, что прочитать нельзя,И силятся вздохнуть и распрямиться. ***Когда в распахнутый закатВ Господень улейДва белых ангела летятВ тревожном гуле, Глубоко в небе выводяДве параллели:Финал растраченного дня,Конец апреля, - Тысячелетняя тоскаЛюбви и светаБьёт прямо в сердце, как рекаО парапеты. Венецианская водаБессмертной жаждыНам отвечает: никогда! -На всё "однажды…" И сердце плещется не в такт -Ладони ранит,И всё обманчиво, да так,Что не обманет. ***Охрана вооружена,Дорога в белый сумрак брошена.Вокруг такая тишина,Что от неё не жди хорошего. Январский холод зол и слеп,И вполдороги - одинаково -Кривая мельница судеб,Крутая лестница Иакова. По оба выросших крыла,Куда бы злая блажь ни целила,Зима в беспамятство слегла -И ни кровинки на лице её. Но с облаков наискосок -Тонюсенький, вздохнёшь - и нет его,Трепещет русый волосокЛуча залётного, рассветного Помилосердствуй же! И впредь,Где горя горького напластано,Не дай соблазна умереть,Не допусти соблазна властвовать. ***Вспомнил - и промолчи,Вздрогнул - и успокойся.Ангелы на покосеТочат свои лучи. Искрами бьёт по кожеИх незнакомый смех:Гости-то не из техМест - из других, похоже… Песенок не поют,Мёда на хлеб не мажут.Лезвия отобьют -То-то травы поляжет! ***Переживя глухое бездомье,Вёрсты тоски,Берёшь ли нынче крошки с ладони,Пьёшь из горсти? Званая столькими именами -Всё ль налегке?Таешь ли, словно заря в тумане,Снег в молоке? Да, неизменно, по-детски робко,Пряча лицо,Ни одного не забыв урока -Любишь, и всё. Ибо восстанут они из праха -Пепел грести,Где же им будет прильнуть без страхаК свету в горсти? ***Город холодом набит,Как мешок хрустящей ватой.Не туманит, не знобит,Но пылаешь виновато: На рождественский мороз,На крещенские оковыСтолько радости пришлось -Нестерпимой, родниковой, Обжигающей уста,Занимающей дыханье,Как дитя, или звезда,Или свет под слабой тканью, Ежедневной суеты,Наспех сотканной вручнуюЗа мгновенье до беды,За полшага в жизнь иную… ***Смотрите, спящие, смотрите же,Как звон гуляет в граде Китеже,Расшатывая окоёмВ смятенье яростном своём! Смотрите, если вы не слышите,Как волны, молниями вышиты,Идут и падают внахлёстНа берег, полный сбитых звёзд! Звон поднимая до Всевышнего,Беззвучно ратуя: услышь его! -К востоку обратясь лицом,Звонарь раскачивает сон. А наяву гуляют ордами,Глумясь над спящими и мёртвыми,И голь не срам, и стыд не дым,И веки тяжки - невподым… ***Пади, вечерняя роса,Роса вечерняя!Прости за всё, за что нельзяПросить прощения! Пади, как падают в поклонПред виноватыми,Сырой подол беря в полонЛесными мятами! Не зёрнышком среди хлебов,Не рыбкой в неводе -Пади, как падает любовьПод ноги нелюби, Пади на травы и цветыГорючей влагою -И он опомнится: "Да тыСегодня - плакала?.." ***Стояла ночь - зелёная вода.Я слушала невнятный шёпот крови.И неотступно, словно невода,Метанье звёзд преследовали кроны. Я распахнула в глубину окно:Струилась кровь, и речь её звучала,Как будто бы стекавшая на дно,В магическое, зыбкое начало. Я знаю всё, что я хочу сказать.Но речь её была такая мука,Что никакою силой не связатьМогучий ток неведомого звука. ***О, эта жизнь захватывает духВ неумолимый плен,Не хлеб, но лёгкий тополиный пухДаря взамен! Протянешь руку -он летит в испуге прочь,Замрёшь - и вот,Наивный страх пытаясь превозмочь,Он льстит и льнёт. И как посмеешь этот дар принять?А не принять?..Боишься крылышки ему примять -Учись пленять, Как эта жизнь - жестоко и легко,Одной тоской.Как этот пух, которого леглоНевемо сколь.ЧЕЛЯБИНСК