Возвращение блудного сына - Александр Омельянюк

– «Да вот только что услышал и обнаружил запись в нём: включите громкую связь!».

– «А-а! Ну, вот! А у нас аврал! Тебе срочно надо в офис! Хоть на маршрутке, хоть на метле, а через пять минут ты должен быть здесь!».

– «Хорошо! Сейчас вот только метлу найду и прискачу!».

Но Платон нарочно пошёл пешком. Трамвай обогнал его на мосту. При подходе к своему переулку звонок начальницы повторился.

– «Буду через минуту!» – попытался обрадовать её Платон.

– «Это очень плохо!» – не обрадовалась та.

– «Тогда через две!».

Не успел Платон переступить порог, как Надежда, на ходу вставляя пакет в пакет, сообщила ему:

– «Тебе надо съездить в Реутово, и передать нашим вот эти акцизные марки! Тебя уже больше часа там ждут! Давай бегом на электричку!».

– «Давай я съезжу!» – неожиданно предложил, теперь опять сидящий на «шариках», вышедший после дня, якобы болезни, Гудин.

– «Не надо! Он съездит!».

Платон собрался и вышел на улицу. Он знал, что попадёт в перерыв и особо не спешил. Так и получилось.

На Курском вокзале он прождал ровно час. По истечении его вновь раздался требовательный звонок начальницы.

Платон объяснил ей, что попал в перерыв, на что та не железнодорожные стрелки перевела на подчинённого:

– «Вот видишь, из-за твоего опоздания, что получается?! Они там уже с ума сходят и тебя проклинают!».

– «Сообщи им, что я буду ровно в час!» – не стал он выводить лицемерку на чистую воду.

Даже чуть раньше обещанного времени Платон обнаружил в условленном месте у стации, напротив церкви, грузовую Газель с нижегородскими номерами.

Водитель Александр Макаров ещё издали увидел его и помахал рукой.

Платон тем же ответил, что, мол, тоже видит. Естественно Алексея там давно не было, так как не было и необходимости его там присутствия.

Платон сразу прояснил ситуацию, объяснив заждавшемуся, что Надька ещё в десять часов могла послать сюда Гудина, и он бы приехал на два с лишним часа раньше, но ей сейчас вдруг захотелось послать именно Платона.

– «Самодурка она у Вас!» – сразу увидел корень зла компаньон.

– «Да-а! Курица – не птица! Даже, если она на должности петуха, ха-ха!» – завершил обсуждение Платон.

На обратном пути он заскочил на Казанский вокзал с целью заранее купить месячный проездной билет до Загорново.

Но оказалось, что проездные для льготников отменены, и теперь все они каждый раз должны покупать в кассах безденежные разовые билеты.

Какой же заумный балбес придумал это, заставив теперь льготников – пенсионеров и инвалидов – каждый раз простаивать в очередях за бесплатным билетом на электричку?! Ну, точно чудак на букву «М»! – чуть ли не вслух возмущался Платон.

Днём ему на работу позвонила жена и в конце разговора начала тупить.

Тут-то он и заметил, что не только Надька, но и Ксюха стала туже соображать, и он решил: Да! Обе они страдают несварением… мозгов!

Суббота и воскресенье прошли для Платона в сплошном шпатлевании злополучной стены.

На дачу он опять не поехал. К тому же и погода испортилась – стало прохладней и дождливей.

В понедельник, с получением партии новых этикеток, у Платона снова закипела основная работа. В эти дни иногда приходилось задерживаться на работе, дабы удовлетворить накопившиеся заказы потребителей-смежников.

Но размеренность работы коллектива ООО «Де-ка» прервало неожиданное происшествие, случившееся утром во вторник.

Пришедший на работу с вынужденной задержкой, Платон Петрович услышал жалобно-кричащее от Надежды Сергеевны:

– «Платон! А у нас ЧП! Трубу прорвало!».

Вошедший было в кабинет за ключом Платон, только и успел удивлённо чуть ли не вскрикнуть, слегка от неожиданности отшатнувшись назад:

– «Так у Вас здесь говном пасёт!».

– «Да! Канализацию прям к нам прорвало!» – уточнила начальница.

Да! Действительно, жить стало интереснее и веселее! – согласился Платон со своим участковым терапевтом Алевтиной Васильевной Куликовой, которая как раз только что утром обсуждала с ним и взрывы в метро, и гибель самолёта, и пепел исландского вулкана. Знала бы она и о других событиях!? – про себя во всех смыслах подумал Платон.

Через некоторое время появилась и задержавшаяся комендант здания Нона Петровна Барсукова. Вскоре она пожаловалась Платону, что Надька подвела её, самостоятельно позвонив руководству института, и в живописных красках рассказав о происшедшей аварии.

– «Да-а! Надька подставила тебя с этим говном! Как будто не могла позвонить тебе на мобильник?! Мозгов у неё нет!» – посочувствовал бедной красавице Платон.

– «Ты не прав! Очень даже есть!» – мудро не согласилась Нона.

– «Ах! Ну, да! Только вот с корыстной направленностью!».

– «Да! Кстати! Я Надьке сказала, что не хочу видеть Гаврилу на своём юбилеё! Пусть отсылает его куда-нибудь с заданием! Он же сам из-за дармовой еды садиться за мой стол не откажется! Так она мне, засранка, ответила, что нет, тогда не будет никого!».

– «Да не волнуйся ты! Она ещё может сто раз передумать, и что-нибудь придумать! А вообще-то она, на мой вопрос, кто будет покупать тебе открытку с поздравительным адресом, ответила, что она сама купит! Так я теперь думаю, что купит опять какое-нибудь дерьмо, а то и вообще ничего?! Так что я сам куплю тебе адрес, подпишу его сам у кого смогу, и вложу в него давно написанное для тебя стихотворение!» – обрадовал предстоящую юбиляршу Платон.

Он тут же вспомнил это стихотворение, написанное им ещё в ноябре прошлого года, и вовсе не по случаю ухода на пенсию именно Ноны.

Оно было посвящено незнакомке, одиннадцатого ноября явно со своего юбилея шедшей в метро впереди Платона по переходу на станцию «Третьяковская», потом снова попавшейся ему, которой он, кстати, попридержал дверь на западном выходе со станции метро «Новогиреево», и шедшей затем с ним в попутном направлении мимо его подъезда. Тогда Платона, набросавшего к тому времени уже несколько четверостиший, даже подмывало дать виновнице творения свой телефон, чтобы потом передать ей посвящённое ей же стихотворение. Но он побоялся сглазить окончание стиха и с трудом сдержался. Через несколько дней он завершил начатое, озаглавив:

«55-и летней!»

Ах, женщина, женщина, женщина!Грустны с поволокой глаза.Уходит на пенсию женщина.Уходит она навсегда!

Уходит она от подружек.Уходит она от меня.От чая уходит из кружек,Что с нею я пил иногда.

Уходит она от работы.Уходит она от забот.А в жизни теперь будешь кто ты?Каких обретёшь ты хлопот?

Ведь ты бы могла ещё долгоРаботать, творить и любить!Да вот разрешили бы только.А что нам о том говорить?

Но жизнь одарила наградойЗа труд, материнство, любовь:Семья твоя стала отрадойС теплом дочерей и сынов!

Ты в платье красивом и длинномПроходишь в метро не спеша.В плаще всегда модном и стильном,Как прежде всегда хороша!

В руках твоих сумка с подарками,Букеты красивых цветов.Метро раскрывается арками,Изяществом прошлых мостов.

На выходе в пункте конечномЯ дверь придержал для тебя.Сейчас я не буду о вечном.Я стих сочинил от себя.

Все женщины «русских селений»,Конечно и городов,Достойны поэта творений:Достойны от сердца стихов!

Но пока Нона не знала этого.