Стук мертвеца - Джон Карр

– Я живу всего в шаге отсюда! – кивнула она на другую сторону лужайки. – Нет смысла куда-то ехать. Уверяю тебя, я полностью пришла в себя. Могу я остаться и минутку поговорить с тобой?

– Конечно.

– Я не могу спать, – сказала Джудит. С излишней торопливостью она высвободила свои пальцы из руки Марка и швырнула сумочку на переднее сиденье машины. – Дан вставал очень рано, порой даже в пять часов; и я постепенно привыкла к такому режиму. А теперь я вообще не могу спать. Когда я сегодня рано утром решила проехаться – еще не рассеялся туман и все такое, – я увидела, что дверь этого коттеджа открыта и внутри горит свет. Я подумала: не случилось ли там чего? Но я так толком ничего и не поняла, пока не наткнулась на вас. Всюду горит свет, и Сэм Кент говорит по телефону. Марк! Ты не возражаешь, если я поговорю о ней?

– Ты уверена, что тебе это надо?

– Да, да, да! – Улыбка изогнула ярко накрашенные губы Джудит. Хотя она продолжала рассеянно водить рукой по поясу, словно что-то потеряла, ее затуманенные голубые глаза были полны настороженности и тревоги. – Порой это самое лучшее, Марк. Лучше выговориться. Если мы не в состоянии сказать правду в таком взвинченном состоянии и в соответствующем настроении, то мы уж никогда не произнесем ее. – Джудит резко махнула рукой и отрывисто бросила: – Ведь я не говорила, почему я ненавидела ее?

– Это не мое дело.

– Как ты добропорядочен, Марк! Добрая старая Новая Англия. А ведь теперь, когда она мертва, это станет всеобщим достоянием. Я хочу сказать тебе кое-что, о чем никогда тебе не говорила.

В поисках Тоби Джудит быстро глянула в сторону бунгало. Но доктор Кент, который опять теребил телефон, позвал его в маленькую гостиную, чтобы посоветоваться. Фигуры обоих были видны в окне.

Наступило ясное безоблачное утро, и уже усиливалась жара; трава отливала изумрудно-зеленым блеском, а под кронами темнели густые тени. От грунтовой дорожки, что тянулась до шоссе, шел запах земли. Марк и Джудит уединились в тени деревьев, рядом с фонарем.

– Когда Дан скончался, – сказала Джудит, – я была очень одинока. Затем она, – Джудит кивнула на старые стены дома, выкрашенные кокетливой розовой краской, – она обосновалась тут. При желании она могла быть очень приятной и на удивление много читала. Я многое почерпнула от нее, пока не поняла, что она собой представляет.

– То есть?…

– Я обозвала ее шлюхой. Это ужасно плохое слово. Но я хотела сказать, что она была неразборчива в своих связях. Это чистая правда. – Джудит смущенно поджала губы. – Я никогда не осуждала ее за это, хотя должна была делать такой вид, когда разговаривала с женами других преподавателей на факультете. Нет! Я этого не осуждала! – И снова Джудит вскинула потемневшие голубые глаза, в которых Марк прочел желание быть понятой. – Она была умной, хитрой и до ужаса жестокой. Если она могла унизить человека, то это ей доставляло несказанное наслаждение. И я совершенно убеждена, что в физическом смысле она была холодна, как рыба.

– Холодна? – недоверчиво взглянул на нее Марк.

– Да. Именно.

– Не слишком ли ты усложняешь ее личность?

– Нет, наоборот! Есть много женщин, похожих на нее. Просто это льстит их самолюбию, когда их считают великими любовницами, вот и все. – Джудит сжала губы. – Роз любила позу: она упивалась вниманием. А затем, заполучив очередного любовника, она делала вид, что испытывает невероятный экстаз, хотя для нее это было утомительной рутиной.

Марк отбросил ее умозаключения:

– Что касается ее последнего завоевания: ты знаешь, кто это был?

– О, я-то знаю. Но теперь это совершенно не имеет значения.

– Не имеет значения?

– В том смысле, о котором, как мне кажется, ты думаешь. Потому что этот человек никоим образом не связан с колледжем.

Наступившая пауза громом звенела в ушах Марка.

– Джудит, ты в этом уверена?

– Иначе и быть не может. Я часто видела, как он ночью заходит в бунгало. Я даже видела, как они прокрадывались в изолятор колледжа и она ключом открывала дверь. – Джудит подобралась, подобно школьной учительнице, которой она когда-то и была, но ее колотило. – Я ужасно боюсь, – с легким румянцем на щеках добавила она, – что выгляжу как шпионка. А это вовсе не так! Что бы люди ни думали, я не распространяю сплетен. Просто дело в том, что мне не спится: я сижу у окна или иду бродить по колледжу. Вот так я их и увидела. У нее заметная фигура – я не могла спутать ее ни с кем.

– Так кто же этот человек? Как его зовут?

– Марк! Ты, кажется…

– Да! Меня очень интересует, кто это. Почему ты не хочешь его назвать?

– Ну, имени его я не знаю. Но, скорее всего, многие его видели. Он молод, и его автомобиль бросается в глаза. Это тебе о чем-то говорит?

– Пока нет. Молодой человек в броской машине – явление тут довольно привычное. Послушай, мы должны найти его.

– Марк, пожалуйста, не надо на меня давить! Когда я позволила себе эту глупую вспышку, это был всего лишь нервный срыв. Я действительно ненавидела Роз, и я это признаю. Но я не собиралась обвинять его. Я действительно не считаю, что он мог ее убить.

Образно говоря, Марк понял, что нужно ударить по тормозам.

– Ее никто не убивал, Джудит. Ты, конечно, слышала, как доктор Кент говорил о самоубийстве?

– Да, слышала. Но, честно говоря, не могу в это поверить. А ты?

– Почему бы и нет?

– Ох, Марк… Как ты думаешь, почему я рассказала все, что ты сейчас слышал? И к тому же – тебе. То есть, – торопливо поправилась Джудит, заливаясь краской под рыжей копной волос, – с глазу на глаз. Потому что этой истории недолго оставаться тайной; потому что начнется расследование и потому что эта женщина никогда, никогда, никогда! – не покончила бы с собой. Она слишком жадно любила жизнь.

У него снова закружилась голова от дьявольских наваждений.

– Послушай, Джудит…

– Ты веришь, что она это сделала?

– Позволь мне объяснить. Мы нашли ее в спальне, с ножом в сердце. И дверь, и окна, как ты слышала, были закрыты изнутри. Проникнуть в комнату или выйти из нее можно было только через окно ванной. И что бы ни говорили другие, я готов свидетельствовать, что и оно было заперто изнутри.

Снова наступило молчание. Джудит Уолкер вздохнула:

– Да. Признаю. Должно быть, ты прав.

Она смотрела себе под ноги. Носком черной замшевой туфельки, над которой виднелась полоска белого нейлонового чулка, она задумчиво шевелила гальку. И когда, казалось, все было выяснено, и ее вздох был знаком согласия, Джудит внезапно вскинула рыжеволосую голову. Марк испытал желание отвести глаза.

– Ты говоришь, дверь была заперта изнутри? На ключ? Не было никаких засовов и задвижек, ничего подобного?

– Нет! С чего бы им быть?

– Потому что в старые времена – впрочем, не так уж давно, – усмехнулась Джудит, – и ты, и Сэм Кент, и даже бедный Дан умели решать такие проблемы! Господи, да я сама слышала, как ты объяснял четыре приема, с помощью которых можно снаружи провернуть ключ в замке. И это еще не все! Дан мне все рассказал – это правда?

– О чем?

– О новых данных, – выдохнула Джудит, – по биографии Уилки Коллинза!

Казалось, что жара стала нестерпимой. Но этого не было. Марк не представлял, что может оказаться в таком ужасном положении.

– Кажется, это было в 1868 году, – снова заговорила Джудит. – Уилки Коллинз написал «Лунный камень», первый настоящий детективный роман, который весь был построен на намеках и загадках. Коллинз понимал, что ему удалось совершить прорыв: своему американскому издателю он заявил, что пустил в ход кое-какие приемы, которые никогда раньше не употреблялись в литературе. Он был настолько полон энтузиазма, что задумал следующий роман – о смерти в закрытой комнате. Она должна была выглядеть как самоубийство, но на самом деле жертва была убита. Это правда?

– Я…

– Он запланировал новый роман на 69-й год, – сказала Джудит. – И рассказал о замысле в нескольких письмах к Диккенсу; точно так же, как рассказывал о «Лунном камне». И ты получил эти письма к Диккенсу вместе с набросками Коллинза, из которых можно понять, что он имел в виду. Это правда?

– Да. В основном – правда.

– И он так и не написал этого романа?

– Нет, не написал.

– Марк, я сказала что-то ужасное? Что с тобой?

– Джудит, мы с женой – единственные два человека, которые знакомы с замыслом этого ненаписанного романа. И ты намекаешь, что один из нас виновен в убийстве Роз Лестрейндж? Думаешь, дверь была заперта при помощи фокуса, придуманного покойным писателем?

Солнце поднималось все выше, и тень кроны букового дерева, под которым они стояли, густела и укорачивалась. По контрасту с черным платьем и рыжими волосами бледность, покрывавшая лицо Джудит, становилась все заметнее. Застыв на месте, она почти не дышала. Ее темно-голубые глаза стали черными. Помолчав, она сказала, что это нелепое выражение: трюк, придуманный покойным.