Советские разведчики в нацистской Германии - Михаил Жданов

И снова фигурирует дата «1 мая», которой в плане « Барбаросса» не было в принципе! Нельзя не заметить и внутренние противоречия в донесения: с одной стороны, предстоящую кампанию считают неэффективной, с другой – приняли твердое решение воевать. Неудивительно, что разведка начинала потихоньку запутываться в пестрых обрывках информации. Даже Коротков, убежденный, что война начнется, вынужден был делать оговорки. В Москву он докладывал:

Мне кажется, что данные о том, что немцы всерьез взвешивают вопрос о нападении в скором времени на Советский Союз, соответствуют действительности. По вопросу о том, решена ли акция или нет, от «Корсиканца» не поступало еще достаточных сведений для каких-либо выводов.

В принципе, на тот момент еще даже не началась переброска немецких войск к границам СССР. Она началась чуть позже, в апреле, и была практически сразу обнаружена нашей разведкой.

Пятого мая перемещение войск оценивалось Голиковым следующим образом:

Сущность перегруппировок немецких войск, производившихся во второй половине апреля, после успешного завершения Балканской кампании и до настоящего времени, сводится:

1) к усилению группировки против СССР на протяжении всей западной и юго-западной границы, включая Румынию, а также в Финляндии;

2) к дальнейшему развитию операций против Англии через Ближний Восток (Турцию и Ирак), Испанию и Северную Африку;

3) кусилению немецких войск в Скандинавии, где они могут быть использованы стерритории Норвегии против Англии, Швеции и СССР.

Как видим, усилия распределяются примерно поровну между Англией и СССР. В конце мая Голиков совершенно честно докладывал, что, по данным разведки, против Англии Германия сосредоточила 122-126 дивизий, против Советского Союза – 120-122 дивизии и еще более 40 дивизий оставила в резерве. Можно ли на основе этих цифр сделать однозначный вывод о том, что война неизбежна? Разумеется, нет.

Наступил грозовой июнь.

ЯВЛЕНИЕ ДАТЫ

Помимо правдивой информации разведка получала еще и кучу ложных сведений. Поиски истины походили на поиски иголки даже не в стоге сена, а в куче других иголок. Немцы активно запутывали картину. Руководитель Верховного командования вермахта (ОКВ) фельдмаршал Кейтель издал 15 февраля и 12 мая две специальные директивы о проведении дезинформационной кампании. Все немецкие военные приготовления следовало представлять как подготовку к вторжению в Англию. Неудивительно, что 9 июня, за 13 дней до нападения, в Москву от «Корсиканца» пришла информация, совершенно не соответствующая реальной обстановке:

На следующей неделе напряжение в русском вопросе достигнет наивысшей точки, и вопрос о войне окончательно будет решен. Германия предъявит СССР требование о предоставлении немцам хозяйственного руководства на Украине, об использовании советского военного флота против Англии.

Фактически предъявлять ультиматум СССР никто не собирался. Через несколько дней Геббельс проведет крупнейшую дезинформационную акцию: главная газета нацистов, «Фелькишер беобахтер», аналог советской «Правды», выйдет утром со статьей, посвященной военным приготовлениям против Англии. В ней утверждалось, что концентрация войск на Востоке – маневр с целью обмануть бдительность британцев перед решающей фазой операции «Морской лев». Почти сразу же после своего появления на прилавках газета была конфискована по приказу Геббельса, изобразившего таким образом утечку информации. Естественно, все иностранные разведки, в том числе и советская, раздобыли себе по экземпляру. Об эффективности этой акции говорить сложно, но то, что туману она добавила, – несомненно.

Только 16 июня «Старшина» направляет в Центр донесение, где более или менее точно говорит о скорейшем начале войны. Приведу его здесь целиком:

СООБЩЕНИЕ НКГБ СССР

И. В. СТАЛИНУ И В. М. МОЛОТОВУ

№ 2279/м, 17 июня 1941 г. Сов. секретно

Направляем агентурное сообщение, полученное НКГБ СССР из Берлина.

Народный комиссар

Государственной безопасности СССР

В. Меркулов

Сообщение из Берлина

Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает:

1. Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время.

2. В кругах штаба авиации сообщение ТАСС от б июня воспринято весьма иронически. Подчеркивают, что это заявление никакого значения иметь не может.

3. Объектами налетов германской авиации в первую очередь явятся электростанция «Свирь-3», московские заводы, производящие отдельные части к самолетам (электрооборудование, шарикоподшипники, покрышки), а также авторемонтные мастерские.

4. В военных действиях на стороне Германии активное участие примет Венгрия. Часть германских самолетов, главным образом истребителей, находится уже на венгерских аэродромах.

5. Важные немецкие авиаремонтные мастерские расположены: в Кенигсберге, Гдыне, Грауденце, Бреславле, Мариенбурге. Авиамоторные мастерские Милича – в Польше, в Варшаве Очачи и особо важные – в Хейлигенкейле.

Источник, работающий в Министерстве хозяйства Германии, сообщает, что произведено назначение начальников военно-хозяйственных управлений «будущих округов» оккупированной территории СССР, а именно: для Кавказа – назначен Амонн, один из руководящих работников национал-социалистической партии в Дюссельдорфе, для Киева – Бурандт – бывший сотрудник Министерства хозяйства, до последнего времени работавший в хозяйственном управлении во Франции, для Москвы – Бургер, руководитель хозяйственной палаты в Штутгарте. Все эти лица зачислены на военную службу и выехали в Дрезден, являющийся сборным пунктом.

Для общего руководства хозяйственным управлением «оккупированных территорий СССР» назначен Шлотерер – начальник иностранного отдела Министерства хозяйства, находящийся пока в Берлине.

В Министерстве хозяйства рассказывают, что на собрании хозяйственников, предназначенных для «оккупированной» территории СССР, выступал также Розенберг, который заявил, что «понятие „Советский Союз“ должно быть стерто с географической карты».

Именно этот документ Сталин обозвал дезинформацией и посоветовал послать источник к совершенно определенной матери. Но в то же время поручил Меркулову и Фитину все уточнить и проверить. И это далеко не случайно. Сообщения о скором начале войны множились. За три-четыре дня до нападения в сообщениях начала фигурировать реальная дата – 22 июня. Тем не менее войска на границе были подняты по тревоге только тогда, когда перебежчики с той стороны Буга подтвердили: атака предстоит в ближайшие часы.

Почему же так вышло?

РАЗГАДКА РЕБУСА

Сейчас, зная, что и как происходило, легко быть умным и говорить: « Нужно было верить именно этим сведениям и поступать соответственно». Неплохо бы поставить таких «мудрецов» на место тогдашних советских руководителей и посмотреть, как бы они справились с этим «элементарным» делом. Проблема заключается в том, что подготовить страну и армию к войне за два часа невозможно. И за день нельзя. И за неделю не получится. Для того чтобы встретить врага во всеоружии, надо иметь мобилизованную и размещенную в нужных районах армию, вне зависимости от того, собираешься ты наступать или обороняться. Мобилизация и развертывание армии в середине XX века – дело нескольких недель. Этот процесс настолько сложен и так сильно затрагивает жизнь государства, что проводить его без крайней необходимости нельзя.

Именно поэтому уже в начале XX века проведение мобилизации стало синонимом объявления войны. Не случайно российские и германские власти в последние мирные дни 1914 года заклинали друг друга прекратить мобилизацию, иначе… Объявление всеобщей мобилизации вело к необратимым последствиям, и Сталин это отлично понимал. В то же время он прекрасно знал, что Красная армия еще не достигла оптимальной боеготовности. Только-только началось перевооружение новыми образцами техники, не все благополучно обстояло с организационной структурой и боевым опытом. Немцам было легче, свою армию они со времени нападения на Польшу держали мобилизованной и могли готовить нападение в тайне. Чтобы исправить положение, под видом больших учебных сборов СССР провел частичную мобилизацию, но этого было явно недостаточно.

В таких условиях задачей номер один становилось оттянуть начало войны на как можно более длительный срок. Сталин знал, что Германия превосходит Советский Союз по своему экономическому потенциалу, а разведка докладывала серьезно завышенные данные о мощи вермахта. Не верить им было бы в той ситуации глупо. Объявив мобилизацию, можно было спровоцировать схватку с сильнейшим противником в не слишком благоприятный момент. На такой риск не пойдет ни один ответственный государственный деятель. Нужна была стопроцентная уверенность в том, что Германия нападет в двадцатых числах июня. А ее не было.