Дегероизация. Бракованный попаданец (СИ) - Астольфин Василий

— Действительно нехорошо получилось. — Кивнул старик. — Пожалуй представлюсь: я староста этой деревни, Александр Владимирович. Единственной на вёрст пятьдесят вокруг. Мы веруем в Старых богов, живём мирно и других не трогаем. — Изложил он. Уж не знаю зачем такой официоз и нахрена так подробно.

— Понятно, это очень интересно. — Сказал я, пытаясь отдышаться.

— А тот парень, которого ты чуть не убил, его зовут Василий. Будь как дома, расплагайся и…

Я не успел дослушать что “и”, не дождаться конца речи тугодумного и совершенно непроницательного старикана и в очередной раз потерял сознание.

Чёрт. А ведь я даже не успел представиться.

***

Никогда бы не подумал, что сны могут быть настолько реалистичными. Ну, если можно назвать сном потерю сознания после многократного сотрясения черепной коробки, конечно. Я знал про то, что некоторые люди практикуют выход из тела и полностью осознанные сны, однако не думал, что однажды и сам столкнусь с этим, пусть и чисто случайно.

— Это не осознанное сновидение, дурень. — Буркнул голос. И я уже знал кто это.

— А что тогда? — Мой закономерный вопрос.

— Просто зашёл к тебе в гости. — Передо мной возник всё тот же туманный образ Велеса. — Не волнуйся, я не реальный. Это всё ещё сон, пусть и не до конца.

— Да я и не волнуюсь. — Сказал я, а сам подумал как же этот бог смог явиться ко мне… в голову?

— А стоило бы. Но по другому поводу. — Велес печально вздохнул, глядя на меня. — Ты чуть не сдох как последний идиот. Тебе что, крышу сорвало от осознания того факта, что я тебя якобы защищаю?

— Нет. Это было дело принципа. — Я недовольно нахмурился. Велес слишком легкомысленно относится к пусть и глупым, но всё же идеалам.

— Да уж понятно. — Прыснул Велес. — Вы, язычники, все без мозгов. В этом ваше преимущество и слабость.

Стоп, он назвал меня язычником? Это же чисто христианская топика, довольно оскорбительное название всех иноверцев!

— Не забывай что ты создатель всего пантеона, которому, как ты сказал, язычники, поклоняются.

— Привычка, не принимай близко к сердцу. Это всё влияние христиан, здесь они православными зовутся. Ортодоксы, мать их, их тут много. Вот и нахватался… всякого. Понимаешь ли. — Говорил Велес, словно оправдывался. Я же слегка огорчился тому факту, что условно наши позиции тут столь слабы. Ага, “наши”, я теперь шайтана воспринимаю как нашего. Смешно.

— Ты же не просто о погоде поговорить пришёл. — Я попытался вернуться в конструктивное русло, а то пока что мы общались лишь на весьма отвлечённые темы.

— Ах, да! — Неожиданно воскликнул Велес. — Следующая твоя цель — добраться до ближайшего города и встать на ноги, но это не к спеху. Там мы и встретимся. И чтобы ты был лучше мотивирован — в кармане ты найдешь новый дар. И до этого времени не смей умирать!

Последнее напутствие я уже услышал едва-едва, словно голос бога удалялся. Впрочем, куда ему удаляться из моей головы-то? Такое ощущение, что это просто своеобразная фишка моего покровителя уходить таким образом. И что интересно я даже не заметил в какой момент перед моими глазами оказалась не тьма подсознания, а… хлев!

Да, похоже это был действительно хлев со всеми причитающимися ему запахами. Животных внутри не было, а значит всех отправили на выгул. Осмотревшись, я порадовался хотя бы тому факту, что всё это время спал на свежем сене. Какими бы гостеприимными уродами ни были эти последователи неких Старых Богов, но хотя бы они не бросили меня подыхать в канаве.

Вставать было всё ещё сложно, но тело каким-то образом успело восстановиться, не давая уж слишком сильного болевого отклика. Если не брать в рассчёт желание попить и пожрать со мной всё было более-менее нормально.

К большому сожалению вместо нормальной одежды на мне всё ещё была какая-то странная мешковина. Большое спасибо, Велес, за дар, однако как я его достану, если у меня здесь нет никаких карманов? Прекрасно, просто прекрасно. Если мне не вернут мои вещи, то я просрал буквально всё и всё что мне останется делать — паразитировать в качестве сельского дурачка у местных, надеясь что меня не прогонят, устроив мне тем самым голодную смерть.

Выйдя из сарая я понял, что на дворе было утро, а значит я проспал как минимум целые сутки. На скромной улочке, окружённой традиционными деревянными домами, хотя я и встречал некоторые элементы, выходящие за рамка эпохи, почти никого не было. Например, я удивился, услышав тарахтение генератора, а уж то что это он я был уверен на все сто процентов. Ох и не просто же всё с этим постъядерным миром, чёрт побери…

Погода была вполне себе, потому хотя бы ходить босиком было не так некомфортно. Меня куда больше волновало то, что я больше похож на люмпена, потерявшего всё. Хотя о чём это я? Я им и являюсь. Столько дней подготовки и просрать всё в пустую, когда уже всё более-менее нормализовалось.

Завидев мужчину в длинной рубахе и с вёдрами в каждой руке я окликнул его, надеясь на диалог.

— Привет. — Начал я, когда он остановился и опустил вёдра на землю.

— Привет, незнакомец. — Буднично-подозрительно начал тот. — Я Фёдор, здешний бондарь. — Он протянул руку.

Что же, уже неплохое начало.

— Я Василий. — Сказал я и пожал ему руку.

— Чьих будешь?

— Долгая история. Но не шпион точно.

— Ну хорошо, Василий-не-шпион. — Мужчина усмехнулся. — Чего хотел?

— Где у вас староста?

Мне указали путь, как оказалось тут недалеко. Думаю, не трудно догадаться зачем мне староста, имя и отчество которого я уже забыл после той встряски — нужно вернуть честно нажитое. А уж вспоминая тот факт, что в моём бездонном рюкзаке есть так нужная мне целительная мазь, так это и вовсе первостепенная задача.

Конец света внёс толику “традиции” в этот техногенный индустриальный мир. Профан бы сказал, что это деревня времён средних веков, однако мне, жителю практически деревни, ясно видно насколько здешний быт мало отличим от моего на Родине. Ну, в общих чертах. Отсталость, конечно, на лицо, однако далеко не все достижения цивилизации пролюблены. Интересно, значит ли это то, что кое-где и вовсе есть места, где цивилизация более-менее сохранилась, а не скатилась до уровня натурального хозяйства, охоты и собирательства?

Отворив калитку у дома Александра Владимировича, а именно так звали так называемого старосту, я крикнул, оповещая о своём присутствии. А то вдруг здесь народ нервный? Кто же его знает…

Из-за угла дома показался всё тот же жилистый старик с топором в руках.

— О. А я уж как раз собирался тебя проведать. — Будничным тоном сказал он.

— Спасибо. Я вот тоже захотел. — Мне хотелось быть доброжелательным, однако воспоминания о вчерашнем явно превратили моё лицо в кислую мину.

— Да не хмурься ты так! — Рассмеялся староста, хотя мне было неприятно. — Ну огрели тебя… пару раз. Ну и что? Ты пойми, Гришка-то не хотел тебе зла!

— Да уж какая разница кто чего хотел. — Я рубанул ладонью воздух, нахмурившись. — Забыли. Я пришёл спросить где мои вещи.

— Известно где. У меня. Решил оставить на хранение чтобы эти дармоеды всё у тебя не спёрли. — Всё так же задорно повествовал старик. — Только вот напрягла меня кое-какая странность в твоих вещах. Ты уж извини старика за любопытство…

— И что же? — Напрягся я.

— Ты же был на болотах, не так ли? — В лоб спросил Алексей, словно в этом было что-то постыдное.

— Да. Был. — Не стал таить я, мысленно готовясь совершить кое-что нехорошее, если разговор пойдёт не так, как надо.

— Немногие могут получить Дары от Старых богов и вернуться живыми. — Покачал головой старик. — В прошлом году двое наших ребят ушли и так и не вернулись. А уж они, поверь, были славными воинами.

— Сожалею вашей утрате. — Буднично сказал я.

— Что было то прошло. — Философски изрёк староста. — Что же мы тут стоим? Пошли ко мне домой, поговорим как нормальные люди.

Ну мы и пошли.

Интерьер был весьма классическим даже для моего мира: побеленные стены, дощатые полы, самодельная мебель и кое-что из того, что обычно делают только в городах — например лампы накаливания, розетки и на кухонном столе я заметил кипятильник архаичной конструкции. Контраст весьма и весьма необычный, пусть мне и не привыкать. Словно не вбомбленные в каменный век потомки (хотя их вряд ли можно назвать моими потомками), а какое-то захолустное местечко моей Родины.