На задворках вечности. Часть II. В шаге от бездны - Галина Раздельная

Хранитель вновь вдалась в рассказы, Бэар же опять отвлёкся. Иллария не ждала от него ответов. Об этом он догадался и сам. Она просто нуждалась в слушателе. Всё же, доля сумасшествия после пыток поселилась и в ней, давая о себе знать подобными нелогическими рассуждениями. Прежняя Хранитель не поднимала бы подобных нелогических тем, осознавая их ненадобность, но искалеченная внутренне Иллария нынешняя, напротив, всё чаще терзалась мучительными вопросами.

Внешне женщина выглядела молодо, хотя телохранитель знал, что это не так. В братстве она состояла уже второе тысячелетие и, так же, как и главная сокровищница, умела скрывать влияние времени. Но именно сейчас прожитые годы выпячивались наружу. Способности Хранителя позволяли ей оставаться юной, старость не касалась свежей кожи, нетронутых белизной седины волос. Но эта старость жила в глазах, и Бэар ещё никогда не видел их такими блёклыми. Ему стало жаль Хранителя.

– Все наши научные экспедиции в галактике и за её пределами завершены, но я запретила брать образцы, – тем временем рассказывала она. – Если этим формам жизни будет уготована смерть, не преступно ли с нашей стороны сохранить их вид в малом числе и поместить в иные условия? Тешиться ими и собственным самолюбием? Содержать, как в зверинцах?

– А что касается нас самих? – внезапно спросила она. – Не преступно ли покидать старый дом и обрекать новый на наше присутствие? Ведь, я уверена, в тех краях, которые ещё и не знают, что вскоре станут зваться домом, было, есть и будет гораздо лучше без нас…

Хранитель рассеянно замолчала. Заметив застывшего с озадаченным выражением лица Бэара, она, спохватившись, дёргано махнула в его сторону рукой.

– На сегодня ты мне не понадобишься. Заканчивайте с завалами.

Командир кивнул, зашагав с подворья главного Хранилища. Но, завернув за первую стену, Бэар остановился. Прислушавшись, он уловил обрывки фраз: Хранитель повторяла уже сказанное, снова и снова спрашивая обуглившиеся стены.

Усомнившись лишь на секунду, бывший лейтенант быстро вернулся обратно. Ничего не говоря, он порывисто обнял Илларию, а та, замолчав, неожиданно глупо и тихо разревелась.

Хвост последнего внешнего рукава галактики Антареса казался безжизненным и мрачным. Сюда, как отработанный мусор, прибивало всё, что не нашло своего места внутри звёздных скоплений и туманностей: пыль, осколки, газ, остатки небесных тел, видимые и невидимые напоминания предшественников этой галактики. Мало какие процессы протекали на окраинах, мало какая жизнь в том или ином виде могла тут существовать. Пространства в рукаве с лихвой хватало для свободного полета, и Антарес не случайно выбрал его ради своих уроков. Солнечная система Красной Звезды не годилась для того, что он собирался втолковать Энлилю и Энки, пространство же за пределами его власти оставалось опасным из-за сближения с Кочевником.

Конечно, не находись его галактика под прямой угрозой, он увёл бы парней в открытый космос, показал бы им уникальные аномальные участки их мира. Антарес знал такие немногочисленные места, и они ему очень нравились. Антонимы сгустков притяжения – практически чистые, разреженные, где даже мельчайшие кирпичики мироздания попадались не так часто, как в обычной Вселенной. Творить в подобной обстановке всегда сродни новому холсту. Пустота безлика. Любой мазок в ней – первозданен, не обременённый. Влияние окружающего мира на эти аномалии минимально, словно они находятся вне устоявшихся правил. И лучше места для того, чтобы помочь глупому разуму отказаться от этих правил, Антарес не находил. Сейчас же ему приходилось довольствоваться изрядно запятнанным полотном – окраиной своей галактики.

Как и предполагал Владыка галактики, первые результаты его новых учеников оказались совершенно никудышными, что, правда, нисколько не огорчало Антареса, и даже добавляло веселья. Он по-прежнему с долей негатива относился к перерождённым мутантам Кали, и их неудачи только подтверждали его вывод – всё должно идти своим чередом, в особенности эволюция разума и духа. Нельзя перешагнуть столько ступеней без ощутимых последствий. Невозможно так быстро ужиться со своим будущим «Я», своим грядущим практически идеальным прототипом. До любых высот, да ещё и таких завидных, приходится карабкаться по лестнице многих перерождений, ценой невообразимого, титанического усердия, постоянного труда, судьбоносных, решающих ошибок. Энлиль и Энки же получили всё в слишком короткие сроки. Неудивительно, что их умы бастовали, пребывали в постоянной нестабильности, физические оболочки сыпались как песчаные, а мысли взрывались сотнями орущих, незнакомых им голосов.

Оба они, разваливающиеся поминутно на части, теряющие обличие, форму, самих себя, напоминали Антаресу оголённый, натянутый нерв, на котором без конца и края бренчал бесталанный музыкант, выводя своим смычком бредовые идеи и поступки. Очередной такой поступок даже Антаресу стоил его головы. Он задал им задание: всего-то мгновенно перенести объект из одной части галактики в другую, однако вместо этого, не справившись с высвобожденной энергией, парни распылили не только себя и глыбу метеорита, но и зазевавшегося поблизости Антареса. Сам он в долю секунды восстановил привычное физическое тело. Друзьям же пришлось собирать свои частицы почти весь день.

Когда все трое вновь были готовы продолжать, Антарес перенёс их на поверхность дрейфующего сжатого нейтронного ядра давно затухшей звезды, которое вот-вот рисковало вылететь за пределы галактики. Воздействие гравитации, колоссальная скорость вращения и передвижения малогабаритной, радиусом в пятнадцать километров, сферы чуть было не распылило его учеников вновь. Подстроившись под мёртвую сердцевину взорвавшегося гиганта, оба, всё же, смогли устоять. Антарес расстроено хмыкнул, ожидая совсем иного.

– Ну что ж? – подумав, заговорил он. – Возможно, я начал не с того. Вам не нужны все основы. Что толку? Вы не в состоянии полностью понимать то, что делаете, не осознаёте, как вы это делаете. Вы слишком молоды для открывшегося вам ларца возможностей и шалите игрушками в нём, как глупые дети. Быть может, вместо десятков основополагающих уроков вам поможет один – главный, учащий тому, на что способна энергия.

Ненадолго замолчав, Владыка галактики начал терять физическую форму, преобразуясь в светящийся ком энергии. Её потоки плавно обволакивали пустынную плотную сферу. Всё произошло очень быстро. Ни Энлиль, ни Энки не заметили этого мягкого живительного перехода, но уже в следующее мгновение ядро под их ногами затерялось где-то очень глубоко внутри, обрастая горячей, вязкой мантией плазмы. Ещё неуловимый переход – появился свет, а за ним вздыбилось и растеклось ядовитое жёлтое сияние.

Друзья синхронно оторвались от поверхности невероятной возродившейся звезды, будто та могла навредить им. Лишь оказавшись за световой час от яркого титана, оба, не контролируя накатившей паники и испуга, вернулись к физической форме, материализуясь на ближайшем куске хлама.

– Сдались вам ваши тела!

Антарес нагнал их в миг, появившись рядом.

– Что вы к ним липнете? Из-за своих укоренившихся предрассудков вы пропускаете удивительную возможность.

Учитель заставил их обернуться к звезде.

– Многие ли могут похвастаться прогулкой по солнцу? – романтично заметил он.

Энтузиазм Владыки галактики остался неразделённым. Наблюдая за тем, как наёмники судорожно дышат и подрагивают от потрясения, Антарес вновь приободрился. Шокировать ему нравилось больше, чем угождать, но повторяющаяся канитель начинала уже раздражать гордого ментора.

– Это и есть твой урок? – глотая ненужную атмосферу карликовой планеты, прошипел Энлиль. – Заставить нас бояться?

Владыка галактики назидательно расправил плечи, удивляясь своему терпению.

– Во-первых, прекратите дышать. Мне казалось, что этот этап у вас уже пройден, – сдерживая желание прибить нерадивых учеников, заговорил он.

Переглянувшись, друзья лишь сейчас заметили, насколько сильно походили на себя прежних. Оба, подавив всплеск эмоций, успокоили мысли. Их физические оболочки вернулись к стабильности. Заметив это, Антарес скривился.

– Во-вторых, – его палец взлетел вверх, – не цепляйтесь за это.

Кисть пренебрежительно указала в сторону наёмников.

– Тело вам, по большому счёту, ни к чему, как и дыхание. Не связывайте себя с физическим воплощением. Оно не играет особой роли. В этом кроется ещё один минус вашей ускоренной эволюции. Вы стали практически совершенны, но думаете по-старому. Тут дело в привычке. Возможно, вы и сами начинаете это понимать, но всё равно ничего не можете с собой поделать, продолжая держаться за привычное, за известные вам догмы и правила. Одно из таких правил – у живого создания должно быть тело.