Шанс даётся дважды (СИ) - Вебер Агата

– Мила, не рыдай ты так. Не встретила ты своего мужчину. Вот мы с Танюхой живём лет так двадцать, как посчитай, и внуки скоро будут. Старшенького Лёшки жена вот-вот должна родить. Да и Катюха с Санькой подрастают – гордость моя, близнецы. – Видно было по мужчине, что он очень горд, что у него такие талантливые дети. – Ты представь, Катюне одиннадцать. А она мне больше помогает, чем Лёшка или Санька. Моя Танюха в детском доме работает. Живём душа в душу. Так что не переживай, счастье твоё рядом где-то ходит.

– Дядя Толя, да я особо не переживаю. И мне мама ещё говорила, что кто изменит раз, тот будет изменять и дальше.

– Правильно твоя мама сказала. Она из этих мест была?

Я кивнула в ответ.

– Наш человек.

Я посмеялась над логикой дяди Толи. Как хорошо, что мы с мелочью не восемь часов тряслись на автобусе, а в такой хорошей компании время провели.

Дядя Толя нас высадил на остановке. Они с Глебом очень тепло попрощались.

– Ну что, Глеб, не против, если я к тебе приеду? – спросил Толя. Он просил так себя называть, а мне как-то не очень было прям удобно. Всё-таки по возрасту он мне в отцы годился.

– Не против. – Мелкий о чём-то своём подумал и обратился уже ко мне: – Мам, а Катя и Саня, они могут к нам приезжать?

– Почему нет? Как-нибудь обязательно приедут, – сказал дядя Толя. – Ну, что, Мила, звони мне, если что, телефон мой знаешь.

Я кивнула, дядя Толя сел в машину и поехал дальше. А я мысленно поблагодарила небеса и свою маму, что на моём пути встречаются и хорошие люди, а не только плохие.

Пока шли по деревне, на нас смотрели старушки с любопытством.

Мой дом совсем покосился. Мебель там была старая, всё со времён СССР. И затхлость была ужасающей.

– Сыночек, отпусти маму, – сказала я, но мелкий вцепился в мою руку и чего-то боялся. – Не боись, мелочь. Это наш дом на ближайшее время.

– Хозяева! Хозяева... – я услышала, как нас зовут около калитки. Спокойствие нам только снится. Я вышла из дома, мелкого взяв на руки. – А ты дочка Настеньки, да? – сказала мне старушка, заглядывая в мои глаза. – Твой сын?

Я кивнула.

– А мы уже думали, что ты не приедешь в родные края. Слышали, в город подалась. Ладная, смотрю, у Настасьи дочка выросла, да и красивая. Ладно-ладно, не буду вам мешать. Обживайтесь. Я позже зайду. – И она вручила мне пирог.

Вот и пойдём проверим с мелочью, с чем пирог. Спустив мелкого на землю, мы с ним прошагали обратно к дому. Я уже и забыла, какие здесь настырные бабушки. Скоро паломничество начнётся. Зато не будем голодными.

– Ну что, мелочь, пойдем обживаться. Слушай, а я ведь не спросила, как нашу соседку зовут. – Я по привычке с мелким говорю. Он опять молчит. – Что, Глебушка, не нравится наше жильё?

Мелкий покачал головой.

– Нет. Я к папе хочу, – сказал, сам прижимаясь ещё больше к коленке. – И к бабе Тоне.

– Эх, счастье моё. Поживем с тобой тут немного. Может, и папа, да и бабушка к нам приедут. – Успокаиваю его, а про себя думаю: «Ждите нас и пишите письма». Но не будем о грустном. – Может, наша жизнь только начинается, а, Глеб?

Как и предполагала, в скором времени началось паломничество старушек. Кто-то принес пирожки, кто-то яблоки. Да и просто любопытные приходили. Всё пытались выяснить о нас с Глебом. Кто мы и откуда?

* * *

Стервы тоже плачут

    Элона ехала по городу на своей машине и вспоминала дни минувшие. Она была сильной женщиной. Не патологической неврастеничкой или бесчувственной, она была непробиваемой, стальной женщиной. Грациозной, жизнелюбивой и верной себе.

 Она родилась в Советском Союзе. В начале его заката. С детства мечтала стать врачом. Её родители были достаточно обеспеченными людьми. Отец занимал хорошую должность при горкоме партии, мама преподавала фармакологию в медицинском институте.

Росла она очень избалованной девочкой. В семье была единственным и долгожданным ребёнком. Поэтому родители так тряслись над её воспитанием и души в ней не чаяли.

Ах, какое у неё было беззаботное детство! В школе она одевалась лучше всех, и все одноклассницы ей завидовали. Она привыкла получать всё от этой жизни. В школе в знак уважения к её папе девочке очень часто завышали оценки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ухаживания своих ровесников она отвергала, часто мучила своих ухажёров. Её самолюбие очень тешили те моменты, когда она узнавала, что на перемене кто-то из парней подрался из-за неё. Потом разом всё рухнуло, развалилась страна, настали очень трудные и тревожные времена. Это были лихие девяностые. Папа стал заниматься бизнесом, а мама продолжала преподавать в институте. В жизни Элоны тогда всё было расписано по графику: институт, репетиторы, дом.

У папы главным критерием для кандидата в женихи были конечно связи и положение в обществе. Но однажды мир девушки перевернулся вверх тормашками, она влюбилась. От счастья плакала по ночам. Ей казалось, что счастливее неё нет человека на всём белом свете. И готова была сделать всё для Славы. Он для неё стал всем, и она без него была ничем. Это именно тот идеал мужчины и без него была одна пустота. Но он был немного младше девушки. Но она любила его вопреки всему. Родители не одобрили её выбора и папа устроил грандиозный скандал и вскоре женил её быстро на партнере по бизнесу. Год они прожили вместе, и Элона забеременела. У отца были большие проблемы в бизнесе. Он часто приходил к ним домой и запирался с её мужем в кабинете. Долго они что-то обсуждали за закрытыми дверями. Элона понимала, что серьезное что-то назревает. Ко всему прочему ещё и мама заболела. У неё обнаружили рак на последней стадии. Когда Элона была на шестом месяце беременности, мамы не стало. Отец и муж погибли в разборках, которые часто проходили в те времена. На фоне этих событий у неё произошёл выкидыш. В больнице после операции ей сказали, что скорей всего она детей уже не сможет иметь.

После стольких потерь внутри неё образовалась пустота, которую она пыталась заполнить, как умела и могла. С Аланом их связывала одна и та же страсть к адреналину.

Элону часто называли стервой, но девушка так о себе не думала. Она всего лишь цинична по жизни и расчетлива. Именно так рассуждала о себе эта женщина.

Два года назад Эли встретила опять свою первую любовь. Но он уже не испытывал к девушке никаких чувств. Он говорил о своей жене и только о ней. И когда Святослав попросил принять на работу Милу, то Эля даже обрадовалась. Ведь мужчина часто будет приходить за своей женой на работу. И тогда Элона задалась целью. Во что было не стало она без малейших угрызений совести уведет Славу от жены. Пойдет на любые «подвиги», которые приведут её к желаемому результату.  Для того чтобы заполучить нужного ей мужчину она готова на любые поступки, какими бы мерзкими они ни казались окружающим.

 глава 11. Кто захочет — напишет, кому надо — позвонит, кто скучает — найдет.

    "Когда Вам нужен тот, кому Вы не нужны - гоните прочь любовь, сомненья и мечты... Всегда найдётся тот, кто без ума от Вас, кто ищет с Вами встреч, кто думает о Вас, преодолеет всё, проникнет в Ваши сны, и вычеркнет того, кому Вы не нужны."( Цитата из интернета)

     Живём в деревне месяцев уже пять так точно. Вот и первый день зимы – мой день рождения. Моя мама умерла в первых числах декабря, в наш общий с ней день рождения, когда мне было четырнадцать лет. На воспитание меня взяла мамина двоюродная сестра Светлана. Эта замечательная женщина работала в детском доме. Мы, дети, её все любили, даже не так – обожали. Она сама всегда участвовала во всех наших играх. И в казаки-разбойники играли, и в салки, и в вышибалы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Свой день рождения я никогда не отмечала. С тётей Светой мы делали блинный торт и угощали наших детдомовских ребят. А тётю я убедила в том, что  для меня дня рождения не существует. С тётей мы общаемся очень редко. И о том, что произошло у нас со Святославом мне рассказывать будет очень больно. Сделаю пока что видимость счастливой семьи.  На кладбище к маме хожу раз в месяц, убираю её могилку. И разговариваю с ней. Может, неправильно я делаю. Но зато на сердце легче становится.