На пути к посвящению. Тайная духовная традиция ануннаков - Максимиллиан де Лафайет

— Но при таком решении Земля не прыгает.

— Верно. Тут дело в дезинтеграции атомов, будь то атомы Земли или человека. Они заново собираются в месте назначения. Особой разницы я не вижу.

— В тех историях, которые я читал, человек просто хочет попасть куда-то — и он уже там, — сказал я.

— Опять-таки здесь нет противоречия, — сказал Мастер. — Западная наука сегодня признаёт, что пространство не обладает объективной реальностью, а сама реальность полагается субъективной сущностью, зависящей от наблюдателя. Поэтому такие идеи, как путешествие в пространстве без совершения физического движения, уже не кажутся странными. Тай Аль-Ард можно рассматривать как манипулирование реальностью со стороны человека, который желает переместиться из точки А в точку Б в среде, подчиненной его воле.

— В общем, — сказал я, — эта идея везде: в литературе, науке, в различных культурах, и вы знаете многих людей, которые делали это. Думаю, вы и сами это делали.

— Да, — признал Мастер.

— Тогда, — продолжил я, — почему бы и мне не научиться делать это прямо сейчас?

— Потому что в некоторых из тех мест, куда ты можешь захотеть запрыгнуть, Жермен, ребенка могут обидеть. Если среда не безопасна, а ты еще и плохо знаком с ней, ты не сможешь найти путь назад, а то и погибнешь. Давай подождем, пока ты повзрослеешь.

— Ясно, — произнес я покорно. — Вижу, что мое путешествие на Южный полюс к пингвинам придется отложить.

— Всего на несколько лет, — заверил Мастер.

Глава третья

Баальбек посещение подземного города джиннов и афритов

Шло время. Мы прочно обосновались в Дамаске, в нашем роскошном доме, который был оборудован теперь всеми европейскими удобствами. Маме сопутствовал большой успех в делах, мы с Сильви хорошо учились и обзавелись к тому же множеством друзей. Мастер, которому вновь и вновь приходилось возвращаться на Ближний Восток, регулярно навещал нас в Дамаске. Обычно он исполнял роль советника при всяких важных персонах. В то же время он был главой одного очень важного международного братства, никак не связанного с улемами.

В эту влиятельную организацию, действовавшую во многих странах мира, входили люди самых разных политических и религиозных убеждений. Разумеется, такая работа, равно как и деятельность в качестве улема, отнимали у него много времени, однако это не мешало ему следить за моими успехами и заниматься моим образованием. Когда мне исполнилось четырнадцать, Мастер решил, что пришла пора посетить японские острова Рюкю, а особенно Окинаву.

— Там живут два учителя, с которыми я хочу тебя познакомить. Оба в совершенстве владеют дзэн-медитацией и каллиграфией — искусством, которое ты будешь осваивать под их руководством. А еще, и это самое важное, они научат тебя одной из форм самообороны, которая будет весьма полезна тебе в ближайшие годы.

— Это отличается от того, чему вы учили меня, Мастер? — спросил я. Мне нравилось заниматься самообороной. Будет замечательно, подумал я, освоить новую ее разновидность!

— Это один из вариантов. Техника называется диммак. Основывается на управлении внутренней и внешней энергией тела. Этой энергией можно убить или исцелить — в зависимости от того, как ты пользуешься ею. Впрочем, Мастера всё тебе подробно объяснят.

И вот, как только начались летние каникулы, мы сели на самолет. После невероятно долгого и утомительного путешествия с множеством пересадок мы прибыли наконец на Окинаву. Здесь нас тепло приняли два Мастера. Первый из них, китаец, был высоким, худым, чуть ли не призрачным человеком восьмидесяти с лишком лет. Второй Мастер оказался японцем. В свои шестьдесят пять это был низенький, плотный человечек, очень сильный и энергичный. Эти двое были хорошими друзьями и проработали вместе не один десяток лет. Даже жили они по соседству, каждый в собственном, похожем на пагоду деревянном доме, но с общим садом. У японского Мастера был также свой маленький садик для медитаций, сплошь покрытый гранитным гравием. Этот гравий он тщательно разравнивал специальными граблями. Китайский Мастер, обожавший, невзирая на свой почтенный возраст, всяческие розыгрыши, использовал свою привычку вставать в самую рань, чтобы в очередной раз подшутить над соседом. Каждое утро часа в четыре он пробирался в этот маленький садик и перемешивал гравий. И когда японский Мастер просыпался, ему приходилось браться за грабли, чтобы привести все в должный порядок. Стоит ли говорить, как переживал по этому поводу японец: ему казалось, что беспорядок в его саду устраивают дикие звери!

Китайский Мастер с сочувствующе-серьезным видом выслушивал жалобы своего товарища, но так ни разу и не признался в содеянном. Я очень быстро распознал, в чем тут дело, зато японцу и в голову не приходило заподозрить своего друга. И каждое утро он с величайшей серьезностью разравнивал свои камешки. Я тоже молчал, поскольку считал эту бесхитростную шутку весьма забавной.

Мастера обучили меня своей технике самообороны. Как они объясняли, все, что приходит с правой стороны, олицетворяет позитивную энергию, а с левой — негативную. На этом принципе базируется система Ян и Инь, широко распространенная на Востоке. Ученик, желающий практиковать технику самообороны, должен генерировать энергию в своей левой руке. Энергия эта всегда является негативной. Затем ее нужно перенести в правую руку, попутно решив, останется ли она там негативной или Трансформируется в позитивную. В первом случае, при наличии негативной энергии в обеих руках, можно убивать ими врагов. Если же в правой руке энергия становится позитивной, эта рука может осуществлять Целительное Прикосновение, излечивая людей и животных от всевозможных болезней. Таким прикосновением можно даже оживить увядшее растение.

Мне пришлось долгие годы упражняться в этом искусстве уже после того, как я покинул Японию, поскольку подобные навыки обретаются не сразу. Но со временем я научился не только нейтрализовать или исцелять окружающих, но и контролировать температуру собственного тела и окружающей среды. Я просто прикасался к своему телу, создав предварительно необходимый вид энергии. Еще я мог дотронуться до горящей свечи и не обжечься при этом. Но самое главное — это придало мне уверенности в собственных силах. Это был очень важный момент, поскольку многие арабы в Дамаске терпеть не могли европейцев и часто нападали на них. Для меня было большим облегчением знать, что я в состоянии защитить себя в случае необходимости.

В остальном жизнь в Дамаске была на редкость приятной. Благодаря природной общительности и дружелюбию, а также солидному состоянию нашей матери мы с Сильви не только получили хорошее образование, но и обзавелись множеством интересных друзей, что позволяло нам от души наслаждаться жизнью. Маме здесь тоже нравилось. Всем ее коммерческим начинаниям сопутствовал невероятный успех; сама она оказалась в центре внимания большого количества европейцев, которые буквально обожали ее; наконец, она пользовалась безусловным уважением своих деловых партнеров-арабов. Она была все такой же красивой и элегантной — настоящей француженкой во всем, что касалось одежды и привычек. Словом, очень скоро наш дом стал центром притяжения для весьма многоплановой и интересной компании. Однако особую радость доставлял мне тот факт, что, помимо обычных занятий, я проходил обучение у Мастера, погружаясь таким образом в иную, более глубокую реальность. Я хранил это в строжайшей тайне, однако именно наши странные, необычные занятия стали основой моего существования.

Среднюю школу я закончил в семнадцать и на какое-то время оказался предоставлен самому себе. Впереди предстояла серьезная подготовка к университету. Для продолжения учебы я собирался отправиться в Париж и теперь перебирал в уме всевозможные специальности, однако до окончательного решения было еще далеко. Впрочем, я был только рад, что получил в свое распоряжение немного свободного времени. Тогда же к нам в гости пожаловал Мастер, у которого, как всегда, был заготовлен для меня превосходный план.

— Ты когда-нибудь был в Баальбеке? — поинтересовался он.

— Ни разу.

— Очень интересный город и очень древний. Люди до сих пор спорят о том, кто его построил.

— Разве на этот счет нет никаких исторических свидетельств?

— Есть, и много, но интерпретируют их по-разному. Ливанские христиане утверждают, что город был построен финикийцами. Ливанские мусульмане склоняются к тому, что его создали джинны и африты. Некоторые же оккультисты настаивает на том, что создателем был Адам, изгнанный из рая…

— Ну а улемы? Что говорят они? — я знал, что только этой теории готов доверять.

— Как утверждают улемы, город был построен ануннаками и протофиникийцами, которые жили на острове Арвад и в Тире. Именно на это указывают многие свидетельства.