Творец вселенной - Альфред Ван Вогт

Он вспомнил о своих недавних размышлениях о душе и подумал, что, может быть, это воплощенная в полуматериальном состоянии душа? Может быть, воплощение души, её проявление в реальной действительности? Нет, в это трудно было поверить, что ничто подобное представшей перед ним Тени вдохновляло людей в течение столетий и вело их к вершинам человеческого гения.

Невероятное создание вдруг заговорило, прервав ход мыслей Каргилла:

— Мы снова встретились, Мортон Каргилл.

Эта фраза удостоверяла личность не столько Каргилла, сколько самой Тени. Вероятно, это было то самое существо, которое он видел с Энн Рис. Возможно, кто-то ещё видел его, когда он был без сознания, но только один из них встречался с Каргиллом.

Больше он ничего не успел подумать. Тень шагнула к нему, и он почувствовал, что его обволакивает какой-то туман.

На этот раз перемещение было мгновенным. Секунду назад он был q Лелой и Тенью на борту флотера, а сейчас он сидел в кресле, пытаясь сфокусировать зрение. Через несколько секунд ему это удалось, и он стал осматриваться.

Он увидел, что находится в большой, со вкусом обставленной гостиной. На стене висели часы с надписью: «6 мая, 21 час 24 минуты». Слева от него была открытая дверь, и в дверной проем был виден край кровати.

Стена прямо напротив него была сделана из прозрачного стекла, и за ней, в дальнем углу комнаты, в таком же, как у него кресле, сидела девушка. В следующую секунду он узнал её. Это была та молодая женщина, которая выдавала себя за Мари Шане.

Он снова был в той же комнате, где впервые оказался, куда его перенесли в двадцать четвертое столетие. И если часы шли правильно, он вернулся в вечер того же дня.

Он в этом практически уже не сомневался. Он вновь вернулся назад, в то время, когда его перебросили сюда из 1954 года.

Все же он решил проверить, прав ли он, и торопливо принялся писать записку девушке. Он прижал бумагу к стеклу:

— Как долго вы здесь находитесь?

— Около трех часов, — написала она в ответ.

Хотя Каргилл и не ожидал другого, он напомнил себе, что она, возможно, ведет какую-то хитрую игру и вполне способна солгать За последние несколько месяцев он не раз думал об этой девушке, и всякий раз его поражала его готовность согласиться с тем, что он должен умереть для её успешного лечения.

Он стоял и смотрел на нее, нахмурившись. Ее тоже перемещали во времени, сначала в прошлое, в 1954 год, потом обратно. Значит, и она тоже какая-то особенная, как и он. Он спрашивал себя: «Что в ней такого? Как удалось преодолеть необратимость времени?»

Этот вопрос был для него уже не нов, а ответ, наверное, стоял прямо перед глазами, если бы он только мог читать на том языке, на котором этот ответ был написан, — на языке времени и пространства, энергетических полей, которые составляют это комплексное явление — жизнь, на языке вечности. Каргилл закрыл глаза и стал вспоминать, были ли в его жизни моменты, когда как-то проявлялось то, что делало его особым, не таким, как все, человеком: это случаи отключения сознания, когда он перемещался во времени. Но подобные ощущения казались сейчас неуловимыми, не поддающимися анализу. Например, случай, когда его ранили. Он вспомнил ощущение удара, когда пуля попала в него, мгновенную потерю чувствительности и впечатление того, что он находится где-то далеко от своего тела и наблюдает за собой со стороны.

Может быть, это была частичная смерть? На мгновение он тогда подумал, что это конец. В течение нескольких секунд энергетическое поле было повреждено и нарушился энергетический баланс между этим полем и физическим, материальным объектом, Мортоном Каргиллом. Но когда он осознал, что это не конец, а только незначительное ранение, пришла боль, и странное ощущение раздвоения пропало.

Где-то здесь был скрыт ключ к загадке, в разрешении которой он был заинтересован больше всех. Но это потом. Сейчас не время для этого. Теоретически вполне возможно, чтобы один человек разгадал тайну веков за час. Решающую роль здесь должна сыграть основная посылка, отправная точка. Верно то, что всегда можно получить правильные ответы, если знать, как грамотно задать вопросы. Но в данный момент ему нужно было сосредоточиться на неотложной задаче — как совершить второй побег.

Он вдруг с удивлением поймал себя на том, что думает о Леле. Что с ней произошло? Или, вернее, что с ней произойдет? Ему пришлось напомнить себе, что то, что произошло, было в будущем. Он стал растерянно думать о возможности связанных с этим парадоксов в opnqrp`mqrbemmn-временно континууме.

Когда мысли его окончательно спутались, он вскочил с кресла и начал осматривать квартиру. Все выглядело так же, как и раньше, когда он в первый раз очутился здесь, а постель была смята, будто он в ней спал. Он вспомнил стул, который разнес в щепки, и пошел снова в гостиную. Стул валялся в угол, там, где он его тогда бросил. Значит, сейчас он вернулся в эту комнату в какой-то момент после того, как Энн Рис вызволила его отсюда — и ненамного позже.

Отсюда напрашивался однозначный вывод. Если этим людям не нравилось что-то, что происходило в какой-то отрезок времени, они могли все изменить. Одним направленным действием они могли уничтожить то, что вызвало их недовольство, и в следующий раз, зная заранее, какого развития событий необходимо избегать, могли направить происходящее в нужное им русло.

Теперь ему стало ясно, что после всех его попыток организовать восстание Планиаков Гарннис решил, что надо дать Теням возможность осуществить их первоначальный план и убить его. Это было бы простейшим способом стереть нежелательные события в прошлом.

Те, кто первыми перенес его сюда, не зная ничего о том времени, которое он провел у Планиаков, могли теперь приступить к его уничтожению, даже и не подозревая, что Граннис участвовал в заговоре против них. Каргилл сказал себе с мрачной решимостью:

— Я этого так не оставлю. Как только они войдут в контакт со мной, я им все расскажу.

Он стал думать, как именно он преподнесет им эту неожиданную новость, когда сзади него раздался голос:

— Мортон Каргилл, моя обязанность — подготовить вас к смерти.

Момент для действия настал. Каргилл вскочил на ноги. Стараясь говорить спокойно и ясно выражать мысли, он начал свой рассказ. Он успел сказать предложений десять, когда тот же голос прервал его. Вернее, он снова заговорил, как будто Каргилл не произносил своего монолога. Было ясно, что тот, кто говорил, его не слышал — обратной связи явно не было.

Голос сказал:

— Сейчас я объясню, какую сложную проблему вы для нас создали, когда в двадцатом веке погибла Мари Шане.

Каргилл решил, что нужно ещё раз попытаться завязать диалог:

— Подождите. Вы мне уже все объясняли.

— Насилие, — продолжал голос, — оказывает негативное воздействие не только на одного человека, но и на будущие поколения.

Каргилл закричал:

— Послушайте же! Существует заговор…

— Это как камень, — голос звучал все так же ровно, — брошенный с силой в бескрайнее море. Круги от него будут расходиться бесконечно долго и выносить самые странные вещи на берега, такие далекие, что их невозможно охватить воображением.

Каргилла просто трясло от злости.

— Вы, тупые идиоты! — заорал он. — Вы что, затащили меня сюда и даже не хотите узнать, что произошло? — Но то, с какой яростью он это говорил, безошибочно доказывало, что он убежден, что именно так все и есть.

Голос послышался снова. И Каргилл вдруг понял, что то, о чем говорит голос, ему ещё неизвестно.

— Послушайте, я расскажу вам о случае Мари Шане.

Каргилл заставил себя слушать, стиснув зубы. Постепенно он стал успокаиваться и понимать, что ситуация действительно была сложная.

Масса событий произошла в результате смерти Мари Шане. Она onchak в аварии, и её боль с её смертью кончилась. Но это было только начало для другой боли.

У Мари осталась дочь, которой в то время было три года и два месяца, и муж, с которым она не была официально разведена. Между Мари и её мужем шла жестокая борьба за право оставить себе ребенка после развода, и после смерти матери малышка Джулия стала жить со своим отцом, страховым агентом.

Сначала он отдал её в детский сад и нанял женщину, которая ухаживала за девочкой дома после того, как её привозили из детского сада. Первое время он иногда проводил с ней вечера. Но у него было много работы, в частности, по вечерам ему было нужно встречаться с потенциальными клиентами. Он не привык общаться с дочерью, и в те редкие вечера, когда он не был занят, предпочитал встречаться с друзьями, а не проводить время в её обществе. Он говорил себе, что она получает гораздо более хорошее воспитание, чем могла бы дать ей её мать, если бы была жива, и что он не жалеет на неё денег. Когда Джулия спросила, почему у неё нет мамы, как у всех других детей, он решил, что в её собственных интересах ему придется сказать ей неправду.