Ангел, презумпция жизни - Ostin Mars

- Да, это он с козырей зашёл! И что ты?

- А что я? Лентяйничать я люблю больше, чем целовать Лёху!

Девчонки заржали, солидарно чокнулись печеньками и выпили за нас, убогих. Мне стало дико обидно за весь мужской пол.

- А вчера ты куда ездила?

- К байкерам. Волк смылся на рок-фест, могу спорить на зимнюю резину – сует он там всё что можно куда угодно.

- И ты решила не отставать? - Утвердительно кивнула Карина.

- А чем я хуже? Да и Славка меня вчера так расстроил…

- А ты не думала с ним замутить?

У меня замерло сердце, Ксюха пожала плечами:

- Ну что ты… это ж Славка, он мне как брат. Большой, сильный, всё понимающий и надёжный. Я им лечусь, когда начинаю презирать всех мужиков мира оптом. Вот подумаю – всё, мир дерьмо, мужики сво, шоколад невкусный, рэп спопсился! Приедет Славка, даст по шее за такую философию, расскажет пару баек, просто послушает мои душевные баталии… И глядишь – а мир не так уж и плох, а жить нескучно и приятно.

Карина покачала головой:

- Ну и чем он тебя как парень не устраивает, раз такой классный?

- Да я его вообще как парня не воспринимаю… Он так сразу себя поставил, с первой встречи. Другие, знаешь, улыбаются, шутят там, намёки кидают… А он поздоровался и сразу к делу, и весь вечер смотрел только в монитор, на меня даже не глянул. Я решила, что у него девушка есть, ну и забила на него как на парня, тем более что дружить оказалось гораздо интереснее.

Я зажмурился и постучался лбом в стену. Мне никто не открыл. И правильно, нечего дуракам открывать. Убито посмотрел на хихикающих подружек, отвернулся, хлопнул крыльями и умчался на крышу. Сел на конёк, скрестив по-турецки ноги, нервно захрустел пальцами. Да кто ж знал?! Я тогда ходил монахом праведным, о девчонках вспоминал только когда гормоны били в голову и я оказывался в чьих-то когтистых объятиях, причём чаще они меня соблазняли, чем я их. А Ксюхи я с самого начала боялся, потому и сразу к делу перешёл, без шуток и намёков… ну или потому, что страшно боялся ляпнуть что-то не то и выставить себя дураком. В восстановлении «форточек» я разбирался гораздо лучше, чем в женской психологии, так что шанс сказать глупость по этой теме был гораздо меньше… Довысчитывался, пожинай теперь свою теорию вероятностей!

Я вернулся в комнату, послушал ещё несколько историй из жизни Карининых мальчиков и оттого окончательно упал духом. Когда Ксюха провожала подружку, уже у двери Карина опёрлась о косяк и с неожиданной для такого патологически весёлого человека грустью сказала:

- Знаешь, Ксюх, а мне твой Славка ещё тогда в парке понравился. Я даже познакомиться хотела, но потом увидела как он на тебя смотрит, и не стала… Ты бы подумала по поводу него, а? Ну хотя бы подумай.

- Он сказал «скажешь нет – больше меня не увидишь». А он упёртый, сказал – сделает, даже в ущерб себе. Тем более, если в ущерб себе, есть у него такая склонность к мазохизму.

- Ой, ну тогда не знаю даже… - она развела руками, девчонки ещё потрепались о всякой ерунде, долго прощались и опять забалтывались на пороге, я устал ждать и ускорил время, пока за Кариной не закрылась дверь и Ксюшка, разом помрачнев, не потопала в комнату.

Давно стемнело. В открытое окно плевался огнём закат, Ксюха сняла с мольберта бессердечную русалку, поставила у стены, убрав беспечного ангела за шкаф. Поставила новое полотно, взяла уголёк, постояла, глядя сквозь белую ткань куда-то в невообразимые дали… и положила его. Рассеянно вытерла пальцы о штаны, порылась в куртке, достала несколько мятых сигарет, зажгла одну, затянулась, опёрлась о подоконник, глядя на суетящийся город внизу.

- О чём ты думаешь? - Тихо спросил я.

Ксюха фыркнула и отвернулась от окна. Достала из тумбочки замусоленную книжку, открыла, я заглянул через её плечо в исписанные от руки страницы.

«Этот мир окончательно чокнулся, когда я была ещё маленькой, поэтому мне кажется, что всё вроде бы в порядке, хотя на самом деле – мир ходит вверх тормашками и думает, что так и надо…»

Она перевернула страницу, я поймал ещё кусок:

«Интересно, если парень говорит «ты интересный собеседник», это можно понимать как «я не пожалею сил, чтобы затащить тебя в постель, даже если мне придется слушать твои бредни ещё неделю»?..»

Что за чёрт? Я заморозил время и начал читать с начала страницы: «Здравствуй, дневник»… Это финиш! Я не знал, что она ведет дневник. Сколько же всего я о ней не знал! Я опять запустил время, Ксюха открыла дневник на загнутой странице, тут же закрыла, сунула в тумбочку и разревелась. Села на подоконник, покачнулась туда-сюда, потом свесила ноги на улицу…

Я заморозил время. Я слишком хорошо помнил, что будет дальше.

***

Ксюха рисовала. Я долго проматывал время, пытаясь найти, как она рисует тот вид города, что висит в моей спальне. Нашёл. Давно же это было! Ещё в общаге художественного, в комнате, на дешёвом холсте – сейчас Ксюха зарабатывает на картинах достаточно, чтобы не экономить на материалах. Рисовала она с фотографии, причём фотка была ужасного качества, причём она была на экране ноутбука, причём он периодически тух в целях энергосбережения и измазанной красками художнице постоянно приходилось дёргать позирующий компьютер.

Я не знаю, как при этом у неё получилась такая классная картина, правду, наверное, говорят – талант не зароешь. Она тыкала в холстину кистью и качала головой, что-то бормоча, как я понял — рэп, из её любимых.

Мне нравилось смотреть, как она рисует. Даже нет, мне нравилось просто то, что она рисует рядом. Я смотрел на неё только первые несколько минут, потом занялся потрёпанной книжкой, которую принёс с собой. Занимательное было чтение, нечего сказать. Я уже третий раз за страницу понимал, что ни фига не понимаю женщин вообще и эту конкретную в частности.

Дневник, похоже, был уже не первый, причину его появления она не описывала. На первой записи стояла дата где-то за полгода до нашего с ней знакомства, она рассуждала о студенческом разгильдяйстве и нахальных преподах, изредка уделяя пару строк постоянно меняющимся мальчикам, на которых не жалела эпитетов. Причём, что меня особенно убивало, в широком диапазоне от «милый» до «задравший». И если сегодня он был «наглым самовлюблённым бульдогом», то завтра становился «обаятельным плюшевым мишкой». И я, хоть убей, не мог понять ПОЧЕМУ?! Я плюнул, пролистал дневник до нашего с ней знакомства, начитался о том, какой я «мстительный негодяй», потом я резко стал «ничего так, пижон, зато умный», потом плавненько перетёк в «такой классный, я даже не заметила, как ночь пролетела!»… М-да.

До загнутой страницы было ещё полкнижки, у меня ужасно чесались руки перескочить их, но я сдерживался, получая мазохистское удовольствие от собственной силы воли. Минут пятнадцать получал. Потом понял, что свой суточный лимит текста – двенадцать страниц, – я уже почти выбрал, и если не открою загнутую сейчас, то вряд ли открою её вообще.

«Здравствуй, дневник.

Сегодня двадцать пятое декабря, конец сессии, вешайся на хвостах… Погода ужасная, состояние паршивое, на завтра нужно закончить два рисунка, в которых ещё коняка не валялась. А я сидела полночи в аське со Славкой. Параллельно ломился Женька с навязчивой идеей вирта и Сашка со своими вечными душевными страданиями… Как же они задрали! Хорошо хоть у Макса интернета сейчас нет, это было бы вообще убийство с отягчающими %) А Славка… с ним так весело. И настроение он всегда поднимает стопудово. Только сегодня он меня расстроил.

Заговорились о девчонках, не помню почему, к слову пришлось, и он к чему-то сказал, что идеальная девушка должна быть тихой и скромной, стеснительной, наивной и чуть ли не до свадьбы целомудренной! При этом возможно полное отсутствие мозгов при условии, что сиськи размера «футбольный мяч»… Не так я о нём думала, совсем не так. Он казался чем-то таким особенным, непохожим на других! Я думала, уж он-то точно выбирает девушку не по размеру вымени… А оказалось всё до жути банально, как всегда. Они все встречаются с девчонками, мечтающими о концерте «Скорпионс», а женятся на мечтающих о занавесках на кухню.

Вчера, когда он взял меня за руку, он посмотрел ТАК… что я засомневалась в своих силах оставить наши отношения просто дружескими. Но после того, что он сегодня написал – фигушки! Ни чем он не лучше других. Умнее, симпатичнее, обаятельнее, но всё равно не лучше! Всем им нужно одно и то же, и ему в том числе. Ненавижу мужчин.»

Вот так, да? Я не знал, смеяться мне или орать от злости. Как можно было ТАК воспринять вполне конкретный текст?! Во-первых, я этого не писал. Во-вторых, я совсем не это имел ввиду, в-третьих, я прикалывался и ржал всю переписку, со своих слов, с её ответов, рогато-чертячьих смайликов и психов! А она это восприняла всерьёз?! О боже, за что ты нас ими наказал? Воистину, мозгу ребро никогда не понять! А ребро без мозга могут спасти только сиськи размера «футбольный мяч»…