891 день в пехоте - Лев Анцелиович

Владимир Карпов в книге «Маршал Жуков» пишет: «Немаловажную роль играло в этот период имя Сталина. С его именем тогда связывались все успехи и надежды в стране, это было внедрено в сознание солдат и командиров. И когда звучали призывы «За Родину! За Сталина!» – они произносились искренне, так как народ в своем большинстве (от себя могу добавить – в подавляющем большинстве) не знал тех страшных дел, которые стали известны позже».

И еще один вопрос – вопрос национальности. В батальоне, и потом в 187-й гвардейской СП воевали солдаты и офицеры разных национальностей: и русский А. Кугатов, и украинец Н. Мосейчук, и казах Каштанов, и узбек, и молдаванин, и евреи – я, Шаниро Петр. В боях мы на национальность не обращали внимания, мы были одной семьей.

В конце августа 1943 г. был получен приказ командующего войсками 3-й гвардейской Армии генерала Д.Д. Лелюшенко о создании подвижных отрядов с целью преследования противника после прорыва его обороны. В подвижном отряде, в который входила и наша рота под командованием Бориса Казимирова, были рота танков, батарея 76 мм пушек и подразделение стрелков-автоматчиков.

2 сентября мы в составе подвижной группы форсировали Северский Донец у Лисичанска в районе населенного пункта Воеводовка и начали движение в направлении Румянцево – Никитовна – Горловка, на юго-запад. Наш взвод продвигался на автомашине «Шевроле», оборудованной для перевозки войск. Мы сидели на скамейках вдоль бортов, а наши ПТР стояли на полу кузова, у наших ног.

На подступах к Никитовке (теперь это пригород Горловки) нашу колонну обстреляли. Противник вел огонь из окон каменных зданий и с водонапорной башни. Отряд развернулся по фронту, танкисты и артиллеристы открыли огонь по огневым точкам, а мы и стрелки стали продвигаться вперед.

Вскоре огонь противника был подавлен, и мы ворвались в Никитовку. Железнодорожная станция была разрушена, в городе горело много зданий. Мы, не задерживаясь в Никитовке, начали преследовать отходящего противника, чтобы не дать ему закрепиться.

На следующий день мы с боями вошли в Константиновку. Продвигались вперед быстро. Как только противник оказывал сопротивление, мы рассредотачивались в цепь, танки шли вперед, а мы за ними. Хотели и часть пэтээровцев посадить на танки, но это оказалось невозможным, так как на ходу нужно держаться за танки, иначе слетишь, и удерживать в руках ПТР, а это не автомат, который можно повесить на шею. Так что от этой мысли командование в первый же день наступления отказалось.

Противник отходил, огрызаясь. Мы форсировали реку Торец и продвигались с боями в направлении Красноармейска. И в этих боях у нас были потери. В Красноармейске похоронен командир нашего батальона гвардии майор Акопов Петр Павлович. Мне он запомнился с тех пор, как он нас в запасном полку агитировал идти в истребители танков, в боях он проявил себя блестяще, был смелым и грамотным командиром, погиб в бою.

Особо памятны из тех дней бои у поселка Шахово и под Запорожьем, у села Ново-Александровка. Когда мы вышли на западную окраину Шахово, артиллеристов уже с нами не было. Мы заняли оборону в лесопосадке, перед нами было чистое поле с озимыми всходами. Вскоре раздалась команда:

– Окопаться, приготовиться к бою!

Но кругом было тихо, перед нами – никого, над нами – ясное чистое небо. Мы не успели довести окопы до полного профиля, как послышалась новая команда:

– К бою, танки с фронта! На нас двигались танки, их было около десяти. Огонь мы не открывали, так как нужно было их подпустить поближе, в зону поражения снарядом ПТР. Начали мы стрелять метров с 350, стреляли не в тот танк, который шел прямо на тебя, а в тот, который подставлял свой борт. Танкисты открыли ответный огонь из пушек и пулеметов. Вскоре загорелся один, затем второй, третий танк. Все танки остановились, а затем задним ходом стали отползать назад, за пригорок, оставив на поле боя четыре горящие машины.

Мы все были возбуждены и радостны – рота подбила четыре танка, все наши живы, противник отходит. За этот бой я и другие первые номера расчетов были награждены орденом Красной Звезды, а вторые – медалью «За отвагу».

И еще один бой – у Ново-Александровки, под Запорожьем. Было это в середине сентября 1943 г. Мы занимали оборону в большом саду, окопы были отрыты у нас почти в полный профиль. Вскоре над нашей обороной закружились «юнкерсы» – они бомбили, обстреливали нас из пулеметов. На нашу оборону было сброшено сотни бомб, нельзя было голову высунуть из окопа. И вдруг команда: «Внимание, танки!»

Да, на нас шли танки. Таких мы еще не видели, это были не обычные немецкие танки, с которыми мы уже раньше встречались. Это были «тигры» и «пантеры», в отношении которых огонь наших ПТР был неэффективен – снаряды ПТР не пробивали даже боковую броню «тигра».

Главное было – не бежать из окопа, так как на поверхности, вне окопа, тебя сразу же найдет пуля или осколок снаряда, которые рвались вокруг нас. Ну а сколько надо было иметь сил, какую выдержку проявить, чтобы удержать себя в окопе, когда на тебя идет «тигр», этого не передать словами.

В один из моментов боя снаряд разорвался возле нашего окопа, и Саша Кугатов, мой второй номер, упал на меня, залив своей кровью. У него осколком снаряда была снесена часть головы. А я отделался серьезной контузией. Танки были остановлены нашими артиллеристами, которые вели плотный заградительный огонь. Александра Кугатова мы похоронили в том же саду под Ново-Александровкой. Это был четвертый второй номер из моего расчета, погибший или выбывший из строя за год боев в 94-м отдельном батальоне ПТР.

Первый второй номер моего расчета погиб 21 декабря 1942 г. – в бою у совхоза «Красная Заря». Второй, только пришедший в расчет 23 декабря, погиб в бою, когда на нашу колонну напали вражеские танки. Третий второй номер выбыл из строя в июле 1943 г., когда на Северском Донце в городе Кременная снаряд дальнобойного орудия, стоящего на правом берегу, разорвался у нашего окопа – второй номер был ранен, а я контужен. И четвертый – Александр Кугатов, погибший у села Ново-Александровка, под Запорожьем.

Вообще потери у нас в батальоне были большие. Последний начальник штаба нашего батальона Б.Н. Казимиров, живший после войны в Ставрополе, писал мне, что через батальон за полтора года боев прошло более 5 тысяч человек при штатной численности батальона 500 человек.

Я уже писал о том, что в Донбассе мы похоронили командира батальона гвардии майора Акопова Петра Павловича. Под Запорожьем погибли начальник штаба батальона гвардии капитан Скакун Иван Корнеевич, командиры рот Шевчук Иван Яковлевич и Третьяков Иван Павлович. А сколько погибло рядовых, сержантов, сколько раненых было направлено в госпитали и медсанбаты, сколько раненых и контуженных оставалось в строю – трудно назвать эту цифру. Один лишь пример свидетельствует о больших потерях батальона: когда после войны мы пытались искать бывших воинов 94-го отдельного батальона ПТР, то удалось найти не более пятнадцати человек, это все, что от батальона осталось.