Мечта дилетантов - Чингиз Абдуллаев

Соседний кабинет был опечатан. Дронго посмотрел на замок и бумагу с печатью. Затем оглянулся по сторонам. В конце концов, сейчас его никто не видит. И это не такое страшное преступление. Он достал из кармана несколько икуссно сделанных отмычек, которые ему подарили еще пятнадцать лет назад. И довольно легко открыл дверь, разрывая бумагу с печатью. Вошел в кабинет. Маленькая комната. Очевидно, здесь уже успели все убрать. Стол, стулья, телефон, шкаф. Что здесь можно было искать?

На столе стоял компьютер. Дронго подошел ближе. Посмотрел на монитор и усмехнулся. Двадцать первый век, нужно учитывать реалии. В этой комнате ничего невозможно спрятать. Да и не нужно. Уже никто не прячет свои бумаги в сейф или в шкаф. Все важные и необходимые документы хранятся обычно в компьютере. И если чужой человек проникает в кабинет, то первое, что он должен сделать, это проверить компьютер, стоявший на столике. Покопаться в его памяти. Тем более что это служебный компьютер, подключенный к сети Интернет, а вице-президент банка наверняка знает пароль. Интересно, почему тогда Абасов не искал именно здесь? Более того. Почему не сломал компьютер, чтобы лишить своего возможного соперника любой доступной информации, почему сам не попытался прочесть все, что там было спрятано? Это ведь логичнее, чем ломать телефоны или разбрасывать по кабинету бумаги. Он прислушался. За стенкой находился Орочко. Было слышно, как он с кем-то разговаривает. Тоже интересный факт. Почему Орочко не слышал как сюда вошел Абасов и начал разбрасывать бумаги? Почему не вошел следом? И почему Абасов не сломал компьютер, ведь в этом случае он причинил бы своему сопернику куда больший ущерб?

Дронго услышал, как в конце коридора хлопнула дверь, и поспешил выглянуть. В коридоре никого не было. Он достал носовой платок, закрывая дверь, чтобы не оставить своих отпечатков пальцев. Какой интересный человек этот Орочко. Он узнал, что в соседнем кабинете был разгром, но он его не услышал. И это совсем не удивило Вячеслава Константиновича. Может, он не хотел услышать, чтобы гарантированно убрать Абасова и самому сесть на его место. Может, ему было это невыгодно? Или он сам вошел в кабинет своего заместителя, устроив легкий разгром и пощадив компьютер. Ведь шум от его падения мог привлечь внимание всех остальных сотрудников банка, работавших на этом этаже.

Дронго закрыл дверь и снова прошел к кабинету Орочко. Прислушался. Вячеслав Константинович с кем-то разговаривал.

— Я ему сказал, что ничего не знаю, а он на меня давил. И все время про вас расспрашивал. Честное слово, я ему ничего не говорил. Это он сам сказал, что у вас могли быть какие-то плохие отношения.

Дронго резко открыл дверь. Увидев снова знакомое лицо, Орочко от страха выпустил из рук телефонную трубку.

— Алло, алло, — громко говорил кто-то в трубку.

— Возьмите трубку, — предложил Дронго.

Вячеслав Константинович дрожащей рукой поднял трубку и неуверенно произнес:

— Да, я вас слушаю.

— Куда ты исчез? — недовольно спросил его собеседник, — что ты ему сказал?

— Я… ему… — Орочко не мог говорить.

— У тебя словно каша во рту, — разозлился его собеседник, — давай заканчивай обедать и приходи ко мне. Нам нужно поговорить. Ты все понял?

— Да, — испуганно ответил Вячеслав Константинович, положив трубку.

— Кто это был? — почти ласково спросил Дронго.

— Ребрин, — выдохнул Орочко, — он позвонил и спросил про вас. Сказал, что вы целый день ходите по банку, всех опрашиваете и нервируете. И еще Файзулин к нему приходил.

— А вы сказали Ребрину, что ничего мне не сообщали. Какая тесная дружеская связь.

— Он первый вице-президент, а я его сотрудник, — попытался оправдаться Вячеслав Константинович.

— Именно поэтому вы обязаны ему отчитываться, — закончил за него Дронго, — не нужно ничего больше говорить. Я все понял. Скажите, в какой комнате может сидеть Радик?

— По коридору пятая дверь, — испуганно ответил Орочко.

Дронго повернулся и еще раз вышел из кабинета. На этот раз Вячеслав Константинович поднялся со своего места и быстро закрыл дверь. Дронго прошел по коридору. Постучался в пятую дверь. В комнате сидело четверо молодых сотрудников.

— Извините, — сказал Дронго, — кто из вас Радик Файзулин?

— Я, — поднялся молодой лохматый человек в очках. Он был в джинсах и клетчатой рубашке. Очевидно, ему разрешали появляться в такой одежде в банке, учитывая, что он не встречался с клиентами.

Файзулин вышел в коридор. Прислонился к стене. Взглянул на Дронго.

— Вы из милиции или из прокуратуры? — спросил он.

— Я адвокат Ахмеда Абасова.

— Понимаю, — усмехнулся Радик, — приехали, чтобы со мной увидеться?

— А почему вы улыбаетесь? Разве это так смешно?

— Да ладно вам, адвокат. С такими плечами и бицепсами. Вас нужно снимать в фильме «Гладиатор». Вы бы смотрелись гораздо убедительнее Рассела Кроу. Он был бы вам по пояс.

— Спасибо за комплимент. Но только я действительно адвокат Абасова и меня интересуют несколько вопросов.

— Какие еще ответы вам нужны, если уже все и так ясно, — неожиданно сказал Радик, — кто вам позвонил. Ребрин или Лочмеис?

— Я не совсем понял, что вы сказали.

— Зато я понял, что вы из ФСБ. Нужно заканчивать эту трагедию. Люди уже начинают догадываться, и это выглядит так глупо и некрасиво.

— Что именно выглядит глупо?

— Вся эта идиотская трагедия с убийством. Все понимают, что это самая настоящая провокация. И не понимаю, зачем вы сюда ходите. Скоро об этом догадаются все.

Дронго оглянулся по сторонам. В коридоре никого не было.

— О чем вы говорите? — спросил он.

— Вы же понимаете, о чем я говорю. Вам нужно было убрать Ахмеда Абасова и вы отыгрались на несчастном Леше. Даже ежу понятно, что Паушкин оказался просто глупой жертвой, а нашего Абасова так гадко и некрасиво подставили.

— Теперь спокойно объясните мне, почему вы так считаете?

— А вы разве не знаете?

— Нет.

— Да ладно вам. Не притворяйтесь. Кто-то из ваших нарочно делал все, чтобы подставить Лешу под гнев Ахмеда Абасова. Видимо, рассчетливо учли темперамент южанина. А потом несчастного Лешу отправили в этот «Марриот», где его и зарезали. Только я не совсем понимаю, зачем нужно было убивать Паушкина. Могли обойтись и без этого. Подбросить туда наркотиков или что-нибудь в этом роде. Например, оружие. Как они сначала и хотели сделать.

— Почему вы считаете, что Паушкина подставили?

— Он мне сам сказал об этом перед тем, как отправиться туда.

— В каком смысле? — Дронго старался не выдавать своего волнения.

— Мы встретились с ним вечером четырнадцатого, и он сказал, что едет в этот «Марриот». Поэтому я все знаю. Он мне сообщил, что кто-то воспользовался его кредитной карточкой и заказал ему номер в отеле, предложив поехать туда сразу после работы. Леша не знал, кто это сделал, но ему обещали, что там должна состояться романтическая встреча с его бывшей знакомой. Он, дурак, туда и поехал. Как я понимаю, потом его там и зарезали. Такая глупая и расчетливая провокация. И все свалили на несчастного Ахмеда Нуриевича. Леша мне говорил, что кто-то целенаправленно пытается их поссорить. Очевидно, им удалось это сделать в отеле, когда там появился и Абасов.

— Что значит хотели подставить с оружием?

— Там ведь был еще и нож, которым убили Лешу. Откуда он там появился? У Абасова такого ножа не могло быть. Это всем понятно. И у Леши никогда такого ножа не было, это я точно знаю. Значит, нож принесли и оставили в комнате.

— Почему вы не сказали об этом следователю?

— Не считайте меня кретином. Я думал, что все выяснится сразу, но следователь предпочел сделать вид, что ему не нужны мои показания. Меня три недели не было в Москве. Я улетел в Хельсинки, и у меня была только одноразовая шенгенская виза. Поэтому я никак не мог вернуться обратно в Москву раньше времени. Я шесть раз пытался дозвониться до следователя, но он даже не захотел со мной разговаривать на эту тему, когда я ему стал говорить, что кто-то воспользовался кредитной карточкой Паушкина и заказал ему номер.

— Как он объяснял свой отказ?

— Никак. Просто сказал, что у программистов бывает обычно бурная фантазия. И спросил, какие у меня доказательства. Я не стал настаивать. Ведь у меня не было никаких доказательств. Кто мне поверит, что номер кредитки узнали и заказали номер вместо Паушкина? И насчет ножа я ему ничего не сказал. Если он сам ничего не понимает.

— А почему рассказали мне?

— Надоело бояться. И Лешу жалко. Убили ни за что. Он ведь был моим лучшим другом и все время мне жаловался, что Абасов относится к нему как-то предвзято. Один раз приказал срочно найти, вызвал в приемную, а потом отослал, даже не поговорив с ним. Другой раз устроил скандал, когда Леша улетел в Новосибирск к своей дочери. Абасов пытался выяснить, кто дал разрешение Паушкину на двухдневный отпуск. Но потом оказалось, что разрешение дал сам Гельдфельд.