Действуй, жена! (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

— Да, конечно, — честно «признаюсь» я, наблюдая, как у драгоценного жениха глаза выкатываются из орбит. Но Леха быстро берет себя в руки, на то он и артист.

— А какой срок? — с мягкой улыбкой спрашивает Вера, продолжая допрос в традициях «Добрый полицейский — злой полицейский».

— Сорок недель, — пристально глядя на среднюю сестру Лешки, рапортую я. — Завтра рожу, тебе скажу, — добавляю, мило улыбаясь. Первым кашляет от смеха Лом, за ним хохочет Лешка. А потом и НКВД отвечает робкими понимающими смешками.

— Этот вопрос для Киры относится к интимным. Мама, девочки, — добродушно бросает Леша, — мы хотим пожить для себя. Насладиться жизнью, пока молоды…

— Но с детьми не следует затягивать, — глубокомысленно замечает Нина. — Может, какие болезни вскроются.

— Да рождение ребенка в более позднем возрасте увеличивает риск синдрома Дауна, — глубокомысленно замечает Ксения. — Тебе уже тридцать два, Шакира… Часики тикают…

За каких-то сорок минут меня попытались обвинить в браке по залету, затем в неспособности родить здорового ребенка. Будь я настоящей невестой, скорее всего, обиделась бы. Но сейчас просто наслаждаюсь беседой.

— Ты — молодец, Ксюша, — улыбаюсь я старшей сестре Воскобойникова. — Выучилась на гинеколога, я смотрю. Хорошая профессия, лучше заглядывать в глубину человеческого тела, чем документы на столе перекладывать…

— Что за чушь? — возмущается Ксения. — С чего ты взяла?

— Ну, ты профессионально даешь советы… Наверное, имеешь соответствующее образование…

— Нет, — отмахивается та, не замечая, как попадает в ловушку. На румяном лице застывает печать негодования. Темные глазки распахиваются от возмущения. — Я читала в интернете…

— Стоит ли верить всякой писанине? — вздыхаю я притворно. — Вон про моего Лешеньку пишут все кому не лень.

— Это ужасно, — томно вздыхает Нина, прикладывая руки к груди. — Каждая публикация для меня — сердечный приступ, — жалуется она театрально. — Приходится вызывать скорую.

— Проще нанять доктора, — парирую я. — О Леше публикации выходят ежедневно. И если приступы происходят с такой же регулярностью, — заботливо сообщаю я, — то врач должен находиться рядом двадцать четыре часа. Я беспокоюсь, милый, может, стоит нанять маме медицинскую сестру? Пусть живет прямо в доме…

— Нет-нет, — идет на попятный Нина. — Все не так плохо, Кирочка, — улыбается она самой сладкой улыбкой. И если мне не изменяет память, это означает, что сейчас рванет.

— А где вы собираетесь жить? — притворно-ласково интересуется она, впиваясь в меня напряженным взглядом. — Лешеньке нужно писать сценарий. Поэтому наша дача в Перловке подойдет идеально. Место за городом, уединенное…

— Кира работает, мама, — сурово встревает в материнскую патоку Леха. — Я хотел бы пожить здесь. Тебя, любовь моя, на работу будет возить водитель, — заявляет он и при всех целует меня в нос.

— Как скажешь, любимый, — воркую нежно и невзначай дотрагиваюсь до здоровой руки любимого. — Но я и сама прекрасно вожу машину. Ее нужно будет забрать с офисной парковки.

— Сейчас пацанам скажу, пригонят, — небрежно бросает Лом, откинувшись на высокую спинку стула. — Да и около здания ее никто не тронет. Не волнуйся, девочка, все под контролем.

— Тогда вечером заберу, — киваю я, вытирая губы салфеткой. — Леша, мы же вернемся вечером на Адмиральскую?

— Я планировал заночевать здесь, малыш, — вздыхает Леха, снова беря меня за руку. — Съездим за твоими вещами и вернемся. Мне же еще работать.

— Да, конечно, — соглашаюсь, поворачиваясь к Воскобойникову всем телом. — Но тебе бы поберечь себя. Вон, прошлую ночь не спал. Читал Шекспира для вдохновения. — Лехин испепеляющий взгляд бьет меня напалмом. — Или рука болела, любимый?

— Нет, — мотает он головой и сразу тянется ко мне с поцелуем. — Твое обезболивающее, Кирюшенька, бронебойное. Только недавно дергать начало. Но мы же к тебе за вещами поедем и лекарство возьмем.

— А что за таблетки? — обеспокоенно спрашивает Дана. — Сертифицированный препарат?

— Нет, — легкомысленно отмахиваюсь я. — Настоянные на самогонке сосновые почки с чесноком. Отлично помогает, — улыбаюсь ласково. — Я давно не верю в официальную медицину. То ли дело народные средства. Вон и Лешеньке сразу полегчало. Правда, милый?

— Конечно, дорогая, — мурлычет Воскобойников. — Мировые таблетки. Нужно еще на ночь выпить.

— Так что это за лекарство? — обеспокоенно спрашивает Нина Вадимовна. — Я подумала, что настойка… Ну, с твоих слов, Кира.

— Таблетки, — подтверждаю я слова любимого. — Сначала почки с чесноком настаиваются на самогонке, потом к ним добавляют куркуму и шафран, — фантазирую я на ходу, — а затем прессуются.

— Ты сама их делаешь? — удивляется Вера и чуть не ловит меня с поличным.

— Нет, — отмахиваюсь я, — что ты?! Моей сестры нянька изготавливает. Она — бедуинка. Раньше всех и вся лечила мочой верблюда. Мне кажется, она ее до сих пор везде добавляет…

— Что? — охает Нина. — И ты это пил?! — гневно смотрит на меня и жалостливо на маленького сыночку. — Леша…

— Да все в порядке, мам, — улыбается Воскобойников. — Мне помогло, и это главное.

— А ты сама пьешь эти… таблетки? — уточняет Ксения.

— Ну конечно, — киваю я. — Когда что-то болит, обязательно принимаю. Ну там пмс, месячные, или ноет зуб. Как рукой снимает. Хотите, я и вам принесу…

— Нет, спасибо, Кирочка, — поджав губы, замечает Нина Вадимовна и, поднявшись из-за стола, добавляет строго. — Леша, можно тебя на минутку?

— Конечно, мама, — тут же соглашается послушный сын и, как телок на привязи, трусит за матерью. Следом подтягивается и трехголовая гидра.

— Сейчас начнут отговаривать, — ухмыляется Лом, наливая коньяк в наши с ним рюмки. — Ты, конечно, крута, мать. Креативно подходишь к проблеме.

— Профдеформация, — бубню я, ловя себя на мысли, что хотела бы сейчас оказаться в соседней комнате и вставить парочку веских аргументов против себя самой.

«Передумай, Леша, пожалуйста, — прошу я мысленно. — Согласись с матерью и сестрами. Если нас обоих затянет в старый омут, ты сумеешь вынырнуть и выскочить на бережок. А я как в прошлый раз пойду ко дну».

Глава 7

Всю обратную дорогу Леха задумчиво смотрит в окно. Лишь его рука на моей ладони говорит о том, что соскочить не удалось. Нотации родственниц, конечно, подействовали на Воскобойникова, но от своих планов на меня он не отказался.

— Ты нас около офиса высади, — командует он Лому.

Тот внимательно смотрит на нас в зеркало заднего вида и жалостливо бросает.

— Все так плохо, бро?

— Нормально, — кривится Леша. — Заявили мне хором, что на нашу свадьбу не придут. Вот напугали, — фыркает он, целуя мою руку. — Сплошная экономия, блин… Кстати, Кира, нужно подать заявление и подумать, куда полетим в свадебное путешествие.

— Что? — переполошившись, ойкаю я. — Уже? Так скоро?

— Пирогов ведь не слезет с нас, пока точно не убедится в твоей непричастности. Поэтому, Кирюшенька, наш брак — дело решеное. Рома, у тебя есть знакомые в местном ЗАГСе или, может, нам лучше в Питер смотаться?

— Прямых нет, Леша, — мотает башкой Лом. — Можно спросить… у Пирогова, — ржет как припадочный, а потом серьезно заявляет. — Я тут подумал, бро… Рупор Анжелики не должен прекращать свою работу. Пусть пишут о тебе, как и раньше. Это собьет Петровича со следа.

— Может, ты и прав, — задумчиво тянет Леша. — Только, Кира, все статьи обо мне теперь будут идти с моего ведома.

— Конечно, милый, — ехидно цежу я сквозь зубы, в глубине души проклиная себя, что связалась с этим Пироговым. — Может, нам не закатывать пышную свадьбу, Леша? — говорю, пытаясь совладать с собой. — Я в кринолине и в фате буду чувствовать себя полной дурой.

— А сейчас не чувствуешь? — уточняет он, не скрывая сарказма. И не желая съезжать с темы о блоге, добавляет весело. — Я тебе еще материалов подкину. Про друзей и конкурентов. Мне положена компенсация за нашу женитьбу!