Белый индеец - Портер Дональд Клэйтон

Ина переглянулась с мужем и вместе с Са-ни-вой направилась к двери.

— Пойдем, Эл-и-чи.

Младший сын не хотел уходить, боясь пропустить самое интересное, но Гонка повел бровью, и паренек вышел на улицу следом за тетей и матерью.

— Я хочу знать, отец, кто эти люди из видения.

— Я не могу объяснить твоих видений, сын мой, — сухо и твердо проговорил Гонка.

Ренно показалось, что отец что-то скрывает.

— Я знаю. Тогда скажи мне, почему получилось так, что моя кожа под набедренной повязкой, куда редко попадают солнечные лучи, бледная, а у всех сенеков темная? Почему мои волосы желтые, а не черные, как у всех?

Гонка, Ина и Са-ни-ва знали, что рано или поздно мальчик задаст эти вопросы. И все же Гонка не мог ответить сыну. Да, Ренно стал мужчиной, но он слишком молод и неопытен, чтобы узнать правду о своем рождении.

— Ты — сын, Ины и мой. Ты уже стал воином, и мы гордимся тобой.

— Я рад, что ты горд, отец. — Ренно опять ничего не понимал.

— Тот, кто ищет знаний, должен уметь терпеть.

— Я научусь терпеть.

Сказывалась дисциплина сенеков. Отец не стал отвечать на вопросы. Пусть так. Маниту любят Ренно и помогут ему.

Глава четвертая

— Вы — позор Короны и Массачусетса! — гневно восклицала миссис Элвин. — Вы гордо называете себя мужчинами, но рано или поздно индейцы доберутся до вас! И ваши женщины отлично это знают. Пора бы вам заняться наконец делом!

Ида Элвин, худощавая женщина средних лет, одетая в домотканое полушерстяное платье, стояла посреди церковного дворика. Как всегда, стоило ей заговорить, и все присутствовавшие почтительно умолкали. Женщины, правда, иногда называли Иду сварливой, но только за глаза.

Позади церкви возвышался форт Спрингфилд, отстроенный и заново укрепленный после того, как шестнадцать лет назад был разрушен индейцами. В новом поселке, который теперь носил имя Хартфорд, уже ничто не напоминало о некогда разыгравшейся трагедии. На Хай-стрит появилось множество лавок, в городе открылись две гостиницы и несколько трактиров, а на окрестных фермах выращивали маис, пшеницу, табак, ячмень и овощи. Пасторальную сцену дополняли стада овец и крупного рогатого скота.

Рядом с миссис Элвин стояла племянница, ветерок трепал ее длинные золотистые волосы. Дебора лучше других знала тетушку, и в глазах девушки то и дело мелькала веселая искорка.

Люди начали перешептываться.

Одиннадцатилетний сын Иды, Уолтер, мягко улыбнулся, не обращая внимания на тираду матери, и поднял глаза на летящих к северу гусей. Уолтер не мог говорить, и хотя Ида и Дебора терпеливо обучали и наставляли его, трудно было сказать, понимает ли он, что происходит вокруг.

— Вы думаете, что все опасности уже позади? — продолжала свои нападки миссис Элвин. — Вы же знаете, что индейцы окружают нас со всех сторон, а французы нарочно платят им, чтобы те разоряли наши поселки. А вы торчите тут, как цыплята во дворе. Даже хуже. У тех хоть петух есть.

Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и в разговор вступил Авдий Дженкинс. Люди любили молодого священника и считали его большим дипломатом. По выходным он работал на своей земле, между фортом и новым городом, а после захода солнца навещал больных и страждущих.

— Вы, может быть, не знаете, тетушка Ида, но во время службы я всегда держу на кафедре мушкет. Надеюсь, Всевышний не сочтет это за оскорбление.

Дипломатия не помогла.

— Не сомневаюсь в вас, святой отец! Но все остальные! Господь еще покарает вас за глупость и легкомыслие!

Эйб Томас, крепкий и высокий паренек лет девятнадцати, хотел было ответить, но не нашелся и принялся смотреть в землю, переминаясь с ноги на ногу. Все знали, что Эйб влюблен в Дебору Элвин, и чтобы заслужить благосклонность девушки и ее тетки, каждую неделю приглашает Уолтера на рыбалку.

Сверстник, Томаса Джефри Уилсон оказался куда бойчее. Единственный сын Эндрю и Милдред Уилсонов, владельцев самого крупного поместья в округе, никого не боялся. Джефри знал, что играет с огнем, но не утерпел.

— Так Всемогущий избрал вас пророком, мэм?

Хиббарды, доверенные слуги Уилсонов, застыли в изумлении от подобной выходки сына хозяев.

— Извините, мэм, — торопливо вмешался Том Хиббард, — Джеф не хотел вас обидеть.

Тетушка Ида отлично знала, чего хотел Джеф, но не собиралась опускаться до этого грубияна. Элвины уже собирались уходить, но тут во двор вышла еще одна пара. Родители Джефри, полковник Уилсон и его красавица жена, многого добились за последние годы в благодатном краю Нового Света. Поместье их процветало, Эндрю ежегодно избирался главой местной милиции и представлял свой район в собрании Массачусетса и вместе с женой пользовался любовью и уважением всей округи.

Вот и сейчас единственным, кого раздосадовало появление супружеской четы, оказался Джефри. У него не хватало духу спорить с отцом, и он с презрительным видом отошел в сторону.

— Что случилось? — бодро спросил полковник.

— Я изображаю шершня, который пытается пробиться сквозь оконное стекло, — ответила тетушка Ида. — Сегодня в церкви было семьдесят три мужчины, и хоть бы один принес с собой мушкет! Ведь если бы сейчас появились индейцы, мы бы все погибли!

Полковник, к великому удивлению собравшихся, кивнул:

— Ваше недовольство совершенно справедливо, миссис Элвин. Но все не так плохо, как может показаться.

— Как так, сэр Эндрю?

— Тридцать человек постоянно находятся в форте. Погода ясная, и часовые заметят приближение индейцев с расстояния в несколько миль. По первому же сигналу тревоги все мужчины отправятся в форт. Вы и сами знаете, что это не так далеко, а уж там оружия хватит на всех. Так что, право же, вам не стоит тревожиться.

Хиббарды, Эйб Томас и преподобный отец Дженкинс заметно оживились.

Тетушка Ида так легко не сдавалась:

— Почему же никто из вас не сказал об этом?

— Потому что это никого не касается, — вмешался полковник. — Это только моя забота.

Прихожане наконец начали расходиться.

— Минутку, — окликнул полковник тех, кто уже направился к воротам. — Я хотел только заметить, что тревоги миссис Элвин далеко не беспочвенны. Всем вам известно, что она осталась в живых только благодаря тому, что шестнадцать лет назад уехала в Бостон встречать родственников. Именно в ту ночь индейцы сожгли форт, и я не смею упрекать ее за беспокойство.

Милдред Уилсон что-то тихо сказала Агнесс Хиббард, а потом подошла к тетушке Иде.

— Пойдемте к нам обедать, миссис Элвин. Агнесс приготовила чудесный ростбиф, и мы будем рады, если вы составите нам компанию.

Отказываться было невежливо, и тетушка Ида, которая была настоящей леди, несмотря на отчаянный характер, приняла приглашение.

— Мы будем рады и вам, преподобный отец Дженкинс, если вас не смущает столь запоздалое приглашение. Приходи и ты, Эйб, если только твои родные не будут против.

Через несколько минут скромная двуколка Элвинов катила вниз по берегу реки. Дебора правила лошадьми, а Ида с Уолтером расположились у нее за спиной.

Дебора, до сих пор хранившая молчание, заговорила наконец с родственницей, заменившей ей мать:

— Зачем вы подняли весь этот шум, тетушка? Мы же с вами знаем, что в форте сразу объявят тревогу, как только завидят индейцев.

Миссис Элвин засмеялась:

— Конечно, знаю. Но мужчин иногда нужно щелкнуть по носу. Они и сами так поступают с женщинами. А уж когда дело касается индейцев…

— Вы так ненавидите их всех, даже тех, кто живет рядом и в мире с нами?

— Я их терпеть не могу. Это же дикари! И я не видела ни одного, кому можно было бы доверять. Все наши друзья погибли в ту страшную ночь, когда мы поехали за тобой в Бостон, девочка. Я никогда не забуду того, что здесь было: обломки, обуглившиеся тела… Эта кошмарная картина все время стоит перед глазами…

— Я просто пыталась поставить себя на место индейца, — смело заговорила Дебора. — Ведь мы пришли на их землю, захватили ее, а взамен дали чайники, одеяла и зеркала. Неудивительно, что индейцы злы на нас.