Безрассудная девственница - Андреа Парнелл

Он не сказал ей, что не хотел возвращаться сюда, но какая-то сила тянула его против его воли, и у него не было сил противостоять ей.

Если б он мог, он бы нанял кого-нибудь приглядеть за благополучием ее и ее матери и тем самым исполнил бы свою клятву. Он не должен менять свою жизнь ради женщины. Это было для него так же свято, как слово, данное Ноблу Уоррену. И все же он здесь, рядом с ней, и его тень падает ей на лицо, закрывая ее от жаркого солнца.

Что же сказать ей о второй клятве? Теперь, когда он увидел ее, обнял ее, поцеловал ее, ему почти невозможно уйти от нее и он искренне ждал, что она облегчит ему отступление. Вот сейчас возьмет и скажет, что он ей не нужен и напрасно возвратился в Сили-Гроув.

Глория сцепила мокрые руки. Как ни крути, а он в чем-то прав. Она действительно не представляла, как ей быть с ним и с тем, что так стремительно закрутилось, стоило им прикоснуться друг к другу. Не зная, как справиться с противной слабостью, она оглянулась в поисках какогонибудь поваленного дерева и, найдя одно, пошла к нему. Куэйд поднял свою рубашку, надел ее и встал рядом с ней, теребя бахрому.

Нахмурив брови, Глория всматривалась в высокого стройного охотника, с ураганной силой ворвавшегося в ее жизнь. "В чем-то прав" означает, что "в чем-то он не прав". Она понимала, как ни была юна и неопытна, что он страстно желает ее, видела это в его глазах, горевших голодным огнем.

Сверкая голубыми глазами, Глория сделала свой последний шаг от детства к взрослой жизни.

- Я ни с кем не могу сравнить тебя, Куэйд Уилд, - откровенно заявила она-- Мое сердце открыто для тебя.

Теперь настал его черед потерять дар речи, хотя он быстро пришел в себя, несмотря на то что мгновенно осознал, в какое трудное положение поставил себя. Дороги назад нет. Надо честно посмотреть правде в глаза. Он и так слишком долго бежал от нее и от себя тоже.

- Пора домой, - улыбнулся он, когда вспомнил, что еще Моди-Лэр не сказала своего слова. Как она скажет, так и будет. - Мой конь за скалой. А ты пешком?

- Нет, - ответила она, ступая на тропинку. - Я привязала лошадь, как в прошлый раз.

Переполненная новыми ощущениями, Глория удивлялась, как только еще язык подчиняется ей. Что бы сейчас подумала о ней Сара? Только что она согласилась стать подружкой Куэйда Уилда.

Ведя под уздцы коня, нагруженного седельными сумами, Куэйд спокойно обдумывал свое положение. Итак, он пойман в капкан, но это еще не конец, просто надо поискать достойный предлог для отступления, прежде чем он полюбит свою тюрьму, как дворец.

Возле камней они расстались. Куэйд повел своего коня вниз по течению, где было получше дно. Там он переплыл реку и вернулся к ожидавшей его Глории. К этому времени она уже оседлала лошадь и привела себя в порядок. Убрала мокрые волосы под чепец, повязала крест-накрест платок.

Ножки ее уже тоже были в чулках и ботинках. Короче говоря, сейчас ее было не отличить от любой пуританской скромницы. Если бы Куэйд собственными глазами не видел на ней красную рубашку, спрятанную теперь под угодной Богу одеждой, он бы никому не поверил. Его единственной мыслью было, как бы сдержаться и не дать себе волю, хотя он твердо решил, что больше не будет ничего, хотя бы отчасти похожего на происшедшее у реки.

Глория наверняка не понимает (по крайней мере, он хотел верить, что не понимает), как близко он подошел к тому, чтобы уложить ее на песок и bgr| больше, чем простой поцелуй. Как бы ему этого ни хотелось, он ни за что не позволит суровому наказанию обрушиться на нее, если она поддастся ему и это станет каким-то образом известно. Ведь это грозило бы ей не меньше чем десятью ударами на площади. Он стиснул зубы. Никто не причинит ей боль ни по его вине, ни по чьей-либо еще, пока он жив.

Они почти не разговаривали по дороге, потому что были слишком поглощены своими мыслями. Невысоко над ними летел ворон, рассекая черными крыльями воздух, и Куэйд подумал, что уж его-то путь прямой и известный.

***

Вечер еще не наступил, когда Куэйд и Глория подъехали к дому. Дом был такой же, как два года назад. Моди-Лэр тоже ничуть не переменилась и также гостеприимно встретила молодого охотника. Она была достаточно вежлива или мудра, чтобы не допытываться, как так получается, что он уже во второй раз привозит ее дочь домой после купания. Поскольку нижняя часть его костюма тоже была мокрой, Куэйд был благодарен ей за молчание.

- Я не ждала тебя так скоро, - сказала Моди-Лэр, принимая у него поводья и закидывая их на столб.

- Судя по тому, как все здесь выглядит, я приехал раньше, чем нужно, - ответил он и, подхватив Моди-Лэр, поцеловал ее. - Вот гляжу вокруг и понимаю, что ты лучшая из женщин, матушка Уоррен, - тем временем Глория привязала свою лошадь рядом с его конем. - Поля плодоносят, скот на пастбище тучнеет, и, думаю, закрома у тебя ломятся от всякого добра.

Моди-Лэр рассмеялась и поправила съехавший набок чепец. В ее голубых глазах мелькнул огонек, которого ни Куэйд, ни Глория не заметили.

- Это мои закрома привели тебя сюда или что-то еще? - спросила она.

Куэйд не обратил внимания на легкую насмешку, прозвучавшую в ее вопросе, потому что был занят тем, что отвязывал тяжелую седельную суму. Со стоном он опустил ее на землю.

- Конечно, твои закрома. Будь уверена, пива я выпью не меньше половины твоих запасов, - Куэйд широко улыбнулся, потом встал на колени и, развязав суму, вытащил несколько прекрасных лисьих шкур. - Чтобы тебя не очень расстраивал мой аппетит, я привез тебе вот это.

Он вручил шкуры Моди-Лэр, а Глории отдал связку белоснежных горностаев.

Моди-Лэр погладила мягкую шерсть.

- Этого хватит на пальто или на пелерину, а горностаев на капор или на муфту.

Она улыбнулась, радуясь подаркам, а Глория с затуманенным взором прижимала горностая к щеке.

***

Ужин пролетел незаметно, словно не было двух лет разлуки, только Глория вела себя тише и задавала гораздо меньше вопросов, чем ожидала ее мать. Куэйд рассказал о новых поселениях на севере и о голландских фортах на Гудзоне, куда он возил меха для продажи. Моди-Лэр (может, и Глория тоже) поняла, что Куэйд Уилд любит бродячую жизнь и свободу, дававшую ему возможность делать, что он хочет. Наверно, из них троих только она знала, что привело его к ним в дом, однако и ей было неведомо, найдет ли он в себе силы остаться.

Когда с едой было покончено и огонь в камине поутих, Моди-Лэр налила три чаши лучшего своего вина. Разговор крутился вокруг ничего не значащих вещей. Все трое хранили про себя свои тайны, которыми еще не были готовы поделиться с остальными. Выпив вина, Моди-Лэр не замедлила объявить, что ужин закончен и пора спать. Женщины поднялись наверх, а Куэйд Уилд остался выкурить трубку.

- Спокойной ночи, - пожелал он им, когда они ступили на лестницу.

Мать и дочь ушли, а он погасил все свечи и стал смотреть на тлеющие угли и изредка вспыхивающие язычки пламени. Прошло больше часа и выкуренная трубка уже лежала на столе, когда он вдруг опомнился и решил все же лечь и попытаться заснуть.

Поднимаясь по узкой деревянной лестнице, он опять ощутил страх. Время шло, а он никак не мог ни на что решиться. Тогда он решил прожить здесь полтора месяца и посмотреть, что из этого выйдет. Если он захочет остаться, то попросит Глорию Уоррен выйти за него замуж. А если решит уйти, то убежит от Сили-Гроув, от дома Уорренов, от Глории и никогда больше не вернется.

На верхней площадке лестницы он помедлил. Налево была его комната. Направо - Глории. Дверь была отворена, чтобы кошка могла свободно ходить туда и обратно, когда ей вздумается. В свете луны Куэйд разглядел кровать и очертания тела под одеялом. Он бесшумно пересек коридор и широко распахнул дверь.

У него сбилось дыхание, когда он увидел голые руки поверх простыни. Одна лежала на груди, другая была вытянута вдоль тела. Ночной чепчик съехал с головы, открыв его глазам разметавшиеся черные волосы. Бледный серебряный свет луны падал на щеки и лоб девушки. Она тихо дышала, и Куэйду безумно захотелось прижаться губами к ее губам, чтобы еще раз ощутить сладость ее губ и языка.

Однако он подавил в себе желание пересечь темную комнату и заключить Глорию в свои объятия. Не в силах дольше испытывать свою стойкость, он в то же время не мог сдвинуться с места, ужасаясь своему тяжелому дыханию и куда более очевидным признакам охватившего его вожделения. В конце концов он отвел взгляд своих черных глаз и, выйдя из комнаты, закрыл дверь ровно настолько, насколько она была прикрыта до его вторжения. Интересно, есть у него еще выбор, или судьба все решила за него?

Глава 5

В субботу на скамьях в молитвенном доме Сили-Гроув не было ни одного пустого места. В квадратном зале не было никого, кто бы не слышал витиеватую вязь слов Джосии Беллингема, призывавшего свою паству к сдержанности и снисходительности.

Все сидели серьезные, напряженно вслушиваясь в жалобу госпожи Уайт" на злоязычную соседку госпожу Генри. Это была уже вторая жалоба, и госпожа Генри переносила обвинения, сыпавшиеся на ее голову, гораздо легче, чем это было в первый раз.