Роковые иллюзии - Джон Костелло

«Ее целью было оказание помощи в индустриализации Советского Союза путем кражи производственных тайн – новых изобретений, секретных технологических процессов и т. п.», – писал впоследствии Орлов, объясняя, каким образом «советские разведывательные организации за границей начали вербовать в свои сети инженеров и ученых, а также изобретателей, работавших в лабораториях и на предприятиях крупнейших промышленных концернов»6. По словам Орлова, когда он прибыл в Берлин, Советский Союз уже связал себя обязательством закупить большое количество машин и оборудования и даже целые заводы на Западе для достижения целей, намеченных в пятилетнем плане. С немцами велись переговоры относительно закупки патентов на промышленные процессы, причем предполагалось, что немецкие инженеры поедут работать по контрактам в Россию, чтобы инструктировать советский инженерно-технический персонал и обучать его новым методам. Однако цена, которую немцы запросили за эту техническую помощь, была настолько высокой, что Сталин дал указание ОГПУ сосредоточить усилия своих агентов на организации краж изобретений и патентов7.

Для этого в 1929 году в ИНО было создано новое подразделение по промышленной разведке. В его задачи входило получение нелегальными средствами того, что Комиссариату внешней торговли не удавалось заполучить путем легальных контрактов или экономического лицензирования германских промышленных технологий. Его деятельность осуществлялась в сотрудничестве с Отделом экономической разведки, для чего у Орлова имелся в распоряжении многочисленный персонал торгпредства в Берлине.

Огромное здание со штатом из нескольких сот русских и сочувствующих немцев вполне соответствовало гигантскому торговому обороту на сотни миллионов марок.

В годы, предшествовавшие приходу Гитлера к власти в 1933 году, финансовая жизнеспособность многих известных германских фирм, таких как «БМВ» и «Юнкерс», решающим образом зависела от их контрактов с этим подразделением торгового представительства, именуемого, чтобы не вызывать беспокойства, инженерным отделом. Его деятельность служила прикрытием для экспорта в СССР германских вооружений, запрещенных Версальским договором. Персонал этого отдела – как русские, так и немцы – тщательно проверялся сотрудниками ОГПУ с помощью верных членов Коммунистической партии Германии (КПГ)8.

«Иногда получения всех необходимых формул, чертежей и инструкций было достаточно для того, чтобы советские инженеры и изобретатели смогли воссоздать сложный механизм или в точности воспроизвести какой-то производственный процесс», – писал Орлов9. Однако, несмотря на такой успех, он замечал, что в СССР часто обнаруживали нехватку человеческого фактора – особого умения и инженерной интуиции, когда приходилось точно воспроизвести какой-то сложный производственный процесс. В таком случае, если верить Орлову, требовалось найти подходящих немецких или других иностранных инженеров и побудить их, соблазнив финансовыми вознаграждениями, поехать в Россию для обучения советских инженерно-технических кадров. И тогда, чтобы тщательно скрыть поездки граждан Германии в Советский Союз, новый паспорт на чужое имя был необходим для сокрытия того факта, что тот или иной немецкий ученый или инженер отправлялся в несанкционированную поездку в Советский Союз.

«Гонорары, выплачиваемые русскими за такие поездки, иногда достигали 10 000 долларов США за несколько дней работы», – рассказывал Орлов, отмечая при этом, что, тем не менее, «Советы экономили на этом миллионы»10. Сам Орлов приводил в качестве примера, иллюстрирующего успех его операции в Германии, подробный отчет о том, как ОГПУ выкрало технологию изготовления промышленных алмазов. Растущий спрос в Советском Союзе на алмазы для режущих инструментов, необходимых для развития нефтепромышленности в соответствии с пятилетним планом развития металлургии, заставил рассмотреть предложение Круппа о поставке недавно изобретенных у него «види», как назывались тогда эти искусственные камни (от немецкого «wie diamant», т. е. «подобные алмазам»)11.

Советский Комиссариат тяжелой промышленности немедленно закупил партию образцов «види» для опробования их в бурильных операциях. Когда их прочность и высокая режущая способность подтвердились, комиссариат решил купить патентные права на производство «види» и заключить контракт с Круппом на строительство завода для их производства в Советском Союзе. Однако два директора немецкой фирмы, приехавшие в Москву для переговоров, заломили непомерно высокую цену. Когда эта цена обсуждалась на заседании Политбюро, Сталин, по словам Орлова, заявил Менжинскому: «Эти ублюдки хотят слишком много денег. Попытайтесь выкрасть это у них. Покажите, на что способно ОГПУ!»12. Вызов был принят, и соответствующие указания направлены в торгпредство в Берлине. Первым шагом в том, что Орлов называл «трудным заданием», было выяснение местонахождения завода, производящего «види», и фамилий изобретателя и инженеров, отвечающих за это производство.

Для выполнения этого задания был выбран д-р Б., как назвал Орлов своего агента, немецкий ученый из Берлинской высшей технической школы. Через одного из своих коллег ему удалось выяснить, что завод Круппа, изготовляющий промышленные алмазы, расположен в пригороде Берлина. Отправившись туда, он разговорился в пивной неподалеку от завода с работающими на нем инженерами и техниками, рассказав им, что работает над монографией о твердых сплавах, а они рекомендовали ему поговорить с ответственным за процесс старшим техником по фамилии Корнелиус. С помощью инспектора берлинской полиции, который, как рассказывал Орлов, тоже был советским информатором, д-р Б. раздобыл домашний адрес Корнелиуса. Затем он отправился на встречу с крупповским техником и расположил его к себе выпивкой и обедом. Весьма польщенный вниманием со стороны столь известного ученого, Корнелиус без утайки рассказал ему о печах, в которых получают «види» под воздействием высоких температур и давления. Изобретателем процесса был один инженер, которого Орлов назвал оперативным псевдонимом «Ворм» и который, по его словам, недавно был уволен Круппом за то, что согласился изготовить такую же печь для одного из конкурентов промышленного гиганта13.

«Ворм» был занесен Круппом в черный список, а это означало, что он не мог получить другой работы в этой отрасли, вследствие чего оказался легкой добычей для русских. Орлов поведал, что д-ру Б., чтобы вызвать интерес у «Ворма», пришлось лишь представиться посредником одной шведской фирмы, заинтересованной в создании установки для производства промышленных алмазов, чтобы разрушить монополию Круппа. За 10 000 марок он согласился сделать полное техническое описание процесса. Однако, будучи преданным членом нацистской партии, «Ворм» оговорил, что он будет сотрудничать со шведами только при условии, что они не станут продавать алмазы русским.

Усердные попытки сыграть на корыстолюбии жены «Ворм», предложив выплачивать ей дополнительно 1000 марок в неделю, а также тайно подкинув ей субсидию на покупку туалетов, привели к тому, что д-р Б. заручился ее поддержкой. Эта поддержка сыграла решающую роль, когда из Москвы сообщили, что, в дополнение к изготовленным «Вормом» чертежам производственного процесса, необходимо, чтобы изобретатель присутствовал при строительстве и пуске в эксплуатацию печи, которая вращается на большой скорости при высокой температуре для образования тепла и давления, требуемых для преобразования частиц графита в промышленные алмазы. Орлов вспоминал, что жене «Ворма» понадобилась целая неделя, чтобы уговорить мужа согласиться подписать контракт на два года работы в России. Изобретатель, согласившись, настоял на том, чтобы в Москве ему было обеспечено проживание в первоклассной гостинице, предоставлена в распоряжение машина с шофером, а также потребовал контракт для своего бывшего помощника с завода Круппа. Г-жа «Ворм» продолжала получать отдельную субсидию из Москвы, что сыграло решающую роль, когда потребовалось удержать «Ворма» в России после того, как он заболел там ревматизмом. Хотя его письма домой были преисполнены ненависти к Советскому Союзу, его жена, у которой только что прорезался вкус к высокому уровню жизни в Берлине, позаботилась о том, чтобы ее муж выполнил условия контракта и обеспечил пятилетний14 план промышленными алмазами по низким ценам.

Не все усилия ОГПУ, направленные на кражу германской технологии, заканчивались столь же успешно. Орлов вспоминал, как в 1929 году операция, задуманная Абрамом Слуцким, который был в то время заместителем начальника Иностранного отдела, привела к крайне неприятным последствиям. В ней предусматривалось использовать одного агента ОГПУ, который якобы бежал из Советского Союза, чтобы открыть патентное бюро в Берлине. Фирма объявляла о наличии в ней «вакантных мест» и настойчиво подчеркивала якобы антисоветскую позицию своего управляющего, что предположительно должно было привлечь целый поток полезных изобретений, а также открывало возможность подкупа и подрыва моральных устоев изобретателей, работавших на германскую военную промышленность. Выбранный Слуцким агент был двоюродным братом директора германской киностудии УФА, человека, положение которого помогло бы вызвать доверие к бюро. Он разместился в роскошном берлинском служебном помещении, получив на его аренду 40 000 долларов США из фондов ОГПУ15.