Фосфор - Свен Лагер

— Эй, — трясу я его за плечо, — умойся и надень что-нибудь чистое. У нас ведь сегодня свидание.

Он ведь не знает, что шмотки в шкафу — одежда покойника. Микро делает еще глоток, затем пялится на стол и даже пакет с молоком по-прежнему в руке держит.

Побриться еще надо, замечаю я, растерянно потирая подбородок. Достало. Опять целый газон на лице. Интересно, он появился, когда я бодрствовал или пока спал? По счастью, щетина отрастает у меня не так зверски, чтобы бриться по три раза за день. И все же на лице торчит довольно жесткая щетина. Ошибка эволюции. Повезло Микро — у него лишь над губой кое-что растет, так, мягкий пушок.

И этот пушок неизменно остается в моей бритве всякий раз, стоит ему побывать у меня в гостях. Или что там еще, что он себе у меня сбривает? Ничего, выясню. Итак, брею физиономию. Ногти? Тоже надо постричь. Волей-неволей вспоминаю тех кукол, в которых сверху можно засунуть специальную пластиковую смесь, и когда нажимаешь, эта смесь выходит в виде волос, мочи или кала.

Вот во что играют дети. Чтобы впоследствии самим все это уметь — стричь волосы и ногти, соскребать с подбородков щетину и подмывать свои попки. Не знаю, правда ли эта штука вылезает у кукол из пальцев в виде ногтей. Но такова жизнь. Вечно из кого-то что-нибудь да прет. Даже у покойников продолжают расти волосы и ногти на руках и ногах, волосы в ноздрях, и все такое. К чему это? Противно, в общем.

Иногда на меня просто накатывает ни с того ни с сего: должен я побриться и все тут. Стою, к примеру, в очереди на почте, и передо мной еще десять человек, или еду куда-нибудь в трамвае, автобусе и застрял где-нибудь в пробке, и вдруг понимаю — надо побриться, немедленно. В такие моменты все богатства мира отдал бы за бритву. Полцарства за бритву. Это и правда слабость, истинная слабость.

Злобный тип, который злобно бредет по угольно-желтой улице восточной окраины, с неистребимым желанием врезать первому встречному по той лишь причине, что он не может сейчас побриться. Я бы не задумываясь прикончил целую семью, лишь бы заполучить их бритву. Для влажного бритья или этот специальный клейкий станок. Никакой пены из тюбика, просто мыло. Ха! Это что еще? Что во всем доме нет неароматизированного мыла? Ну и резню бы я устроил!

Есть один классный фильм, в котором сумасшедший шантажом добивается мирового господства. Первое в списке его пожеланий: все бороды сбрить, кетчуп маленькими порциями в пакетиках больше не продавать, а попкорн есть только на задних рядах. Короче, все, что вечно его нервировало. Я бы тут же повелел, чтобы в каждом районе открыли минимум по пятьдесят парикмахерских. Да что там — на каждой улице.

Ну и конечно, чтобы работали круглосуточно. И парикмахерские тоже, на каждой улице. И многие другие. Но главное — парикмахерские. Где бы то ни было, когда бы тот ни было, поблизости всегда должна быть парикмахерская. Ради этого ведь в Корее ежегодно теряют десять тысяч немецких паспортов — все было усеяно крошечными семейными заведениями, где можно купить что угодно, где торговый зал одновременно и детская, и парикмахерский салон. В конце концов это ведь мегаполис, да, мегаполис, черт его дери, да к тому же еще и столица.

Надо бы запомнить и поделиться идеей с Микро. Хорошая получится игра. Наверняка он многое напридумывает, если мне только удастся его разговорить. Музыка на всех углах, бесплатно дадут послушать что-нибудь из новья. И комиксы «Манга»! «Манга» должен знать каждый. Заезженная, конечно, вещь, но Микро от них балдеет. Ванна завалена хламом, оставленным другими. Он громоздится передо мной стеной коробок с духами «Дуглас». Лосьон после бритья от «Адидас». Этот от Огурца остался. Неудивительно, что он бросил его здесь. Воняет и жжется, как лагерный костер из пластиковых пакетов. «Эйкс», поскольку в глубине души он все-таки верит в рекламу. Желе для глаз от «Бодишоп»… Это еще чье?

Оливером звали его приятеля, который теперь покойник. Он умер, и Огурец отдал мне его комнату. Оливер и получше штучки здесь оставил. Те, которыми он часа два мог баловаться в ванной. Тоже омерзительно. Столько мазей и кремов, как будто для раненого. Бальзам на основе кобыльего молока полагается медленно втирать в кожу головы круговыми движениями. Так на флаконе написано. Представляю, как он торчит перед зеркалом и втирает себе круговыми движениями это кобылье молоко. От нормандских кобыл. Впрочем, меня бы не удивило, окажись оно мышиным молоком из Пакистана. А теперь парень умер. Просто отбросил коньки, когда втаскивал наверх три ящика клубники для вечеринки в честь собственного дня рождения. А ведь он занимался спортом!

В кухне еще лежат его гантели и его тяжеленная штанга. Все эти приспособления, благодаря которым, не нарушая дыхания, краснеешь как рак и становишься здоровым как бык. Бедный Оливер. Свою педерастию он воспринимал как увечье, потому каждый день вступал в бой. С гантелями и кремами и изматывающим накачиванием брюшного пресса.

Вечерами он ненадолго возвращался домой и убаюкивал себя всякой заумью: классикой, Рахманиновым, Гайдном… ну и прочей ерундой, которую слушаешь, ежели решил одним махом поумнеть. Все это еще в моей комнате. А ведь дружил же с таким, как Огурец: на все наплевать, изо рта воняет, короче, деревенщина, затесавшийся в город крестьянин. И рядом — Оливер, эдакий благоухающий цветок, тонкая душа с накаченными бицепсами. Иногда мне и правда хочется знать, о чем они разговаривали за завтраком.

Комната Огурца должна Микро понравиться. Там стоят два сломанных усилителя, телевизор с широким экраном, который он постоянно протирал от пыли, и полка с книгами, объяснявшими странные вещи вроде компьютеров или езды на велосипеде, налоговых льгот или питании без животных белков. На стене висит светло-зеленая девчачья футболка, с белыми вставками в проймах, похожими на вспышки на солнце. Наверное, ее оставила какая-нибудь несчастная, тоненькая девочка, по ошибке очутившаяся в кровати Огурца. Или же, легко себе представить, как чертовски возбужденный Огурец срывает эту футболку с тельца четырнадцатилетки в каком-нибудь подвале. Нет, я вовсе не хочу сказать об Огурце ничего дурного. С чего бы, собственно, такой девчонке не оказаться в его постели? В трофеях всегда что-то есть: пот, секс, слезы, наркотики, легковерие. И все в одной футболочке. Пусть теперь Микро любуется на нее каждый вечер. Перед сном. Эдак и сны себе подсластит.

Ну вот, возвращаюсь, а Микро уже заснул на кухонном столе. Головой на сложенных руках. Уже и чувствует себя как дома, думаю я и делаю еще кофе, такой крепкий, чтобы ложка в нем застряла. Классической колы, той, где полно сахара и кофеина, увы, нет. Жаль. Придется ему, как проснется, кофе попить. Ведь питается он только колой и время от времени парой материнских таблеток.

Всякие там возбуждающие, успокаивающие или что там еще. Он берет сразу по целой облатке, чтобы мать не заметила, как он таскает понемножку ее запасы бесплатного валиума и диетических пилюль.

Иногда он дарит мне пилюльку-другую, но уж больно круто они забирают. От них надолго настоящая каша в голове. Раз попробовав, я удобряю этими штуками папирус Огурца. Пусть себе загибается, это наполовину высохшее растение, — джанки вечно портит мне настроение своей уродливой кривизной и наблюдает, как я ем. Но пилюли явно ему на пользу. Он благоденствует прямо как растение из фильма «Лавка ужасов» [5]. Надо будет как-нибудь сказать Микро: «Засунь свои таблетки в горшок с деревом — ему это нравится». Ты же удобрением питаешься, Микро.

Сдается мне, Микро боится настоящих наркотиков. Боится, что может раскрыться, как почка весной. Ничто не вгоняет Микро в большую панику, чем страх взорваться, выплеснуть из себя всю энергию и броситься в коловорот необузданных ощущений. Нет, он уж лучше сохнуть будет. Лучше станет вконец больным, наглотавшись антидепрессантов, а поскольку достаются они ему бесплатно, рано или поздно окажется «на ранчо у Бонни» — и все из-за какого-то идиотизма вроде передоза от диетических пилюль. От химии и помешаться недолго.

Вообще вся эта дрянь из аптеки сводит с ума куда сильнее любой настоящей дури. Откуда берется столько людей, склонных к истерике, страдающих клаустрофобией, апатией и полной паранойей? Да от этих мини-коктейлей в дурацких пилюлях. Наверняка все дело в них. Парочку на завтрак, еще парочку днем, ну и вечером тоже не повредит. Никто эту таблетную дурь еще толком не изучил, а ведь черт его знает, что за смесь вы за целый день глотаете. А за толику кокаина, пожалуй, сразу в тюрягу. Так вот сегодня обстоят дела. Вместо приличных домашних баров у нас теперь аптечки, коллекции дешевых таблеток, от которых крыша едет и начинаешь разговаривать как персонаж из плохого фильма.

Ну и крепко же он спит! Приходит в себя от медикаментозного бреда. Или же действие колы вдруг разом прекратилось. Я сую руку в карман его куртки. Неужели карманные воры действительно тренируются на куклах, к карманам которых крепятся колокольчики? Вот, нащупал: хрустящая облатка с дырками — отверстия от выдавленных таблеток.