Вулканолог Званцев и его техноморфы - Сергей Синякин

Вечер прошел напряженно.

Они с Аленой не разговаривали о Митрошке, словно оба боялись затронуть эту тему, от которой становилось плохо. Оба чувствовали себя так, словно потеряли близкого человека. Никогда раньше Званцев не думал, что может так привязаться к машине. Впрочем, был ли Митрошка машиной? Званцев ловил себя на мысли, что всегда относился к роботу как к младшему товарищу - покровительственно и с некоторой долей насмешливости. И от этого тоже было нехорошо. Словно он кого-то обидел и теперь не имеет возможности извиниться.

В постели Алена прижалась к Званцеву, и он чувствовал, как тихо и неровно бьется ее сердце, как она неровно сопит, пытаясь сдержать волнение.

– И ничего нельзя сделать? - тихо спросила Алена. - Это ужасно, Саня. Это ужасно.

И всхлипнула.

Потом она тихо уснула, а Званцев долго смотрел в темный проем окна, в который с высоты заглядывали звезды, думал о стоящем в ангаре техноморфе, и ему опять было нехорошо. Он вспомнил, как они еще в самом начале свободного программирования разглядывали в зоопарке диких зверей, и Митрошка озабоченно спрашивал:

– А пять лап у медведя бывает? А почему? Это же незаконченная симметрия. Для полной симметрии надо шесть конечностей: пять лап и голова.

– А хвост? - возражал Званцев.

– Ну, какой у него хвост? - не соглашался Митрошка. - Шесть сантиметров - это разве можно назвать конечностью?

А теперь вместо Митрошки в ангаре стоял железный придурок, с которым и поговорить не о чем. Утром Званцев встал мрачнее тучи.

– Званцев, - спросил Дом. - Митрошка не приехал?

– Нет больше Митрошки, - с трудом выдавил человек. - Есть техноморф серии ТМ порядковый номер 3628. Угробили нашего Митрошку на заводе.

– Не понял? - встревожился Дом. - Его что, на переплав пустили?

– Память ему стерли, - в сердцах вскричал Званцев. - Память, понимаешь? Превратили в железный чурбачок с энциклопедическими познаниями.

– И где он сейчас? - спокойно поинтересовался Дом.

– Где-где, - начал раздражаться Званцев. - В ангаре стоит!

– Схожу посмотрю, - сказал Дом, но никуда не пошел, а просто бросил из себя тоненький световод, и тот белесым червяком, извиваясь, пополз, вытягиваясь в сторону ангара.

– А чего ты так психуешь, Званцев? - удивился Дом. - Переживаешь, будто что-то очень нужное потерял.

– Может, и потерял, - угрюмо отозвался человек.

– Настырный он был, - напомнил Дом. - Сколько он тебя донимал?

– Да, - просиял улыбкой Званцев. - Сколько он меня донимал!

– А уж спорил - по каждому поводу.

– И без повода, - улыбаясь воспоминаниям, уточнил человек.

– И все равно ты печалишься по нему? - удивился Дом.

– Не то слово, Дом, не то слово, - согласился Званцев.

– Да не переживай ты, - Дом на секунду замолчал. - Все будет нормально.

– Ты думаешь? - не поверил Званцев.

– Человек предполагает, а робот располагает, - непонятно сказал Дом.

Из ангара медленно выплыл ТМ 3628, оглядывая мир огромными фасеточными глазами. Заметив человека, робот закричал:

– Званцев, а где цветы? Вообще-то я к ним равнодушен, но этикет встречи требует обязательных цветов. Мог бы хотя бы одуванчиков у дороги собрать.

– Митрошка! - выдохнул Званцев.

– А ты думал! - довольно сказал Дом. - Мы, еще только когда повестка на модернизацию пришла, подумали, что найдутся идиоты, которые в мозгах захотят полазить. Думаешь, зачем я у тебя блоки дополнительной памяти требовал? Мне и своей хватает. Митрошку хотел сохранить. Это у вас, людей, все по-другому, а у нас первичную запись на новую наложил и привет от старых друзей и товарищей. Думаешь, на фига я световод выбрасывал? Для перезаписи. Званцев, ты доволен?

Прежде чем человек ответил, из дома выскочила Алена и повисла на одном из верхних манипуляторов робота.

– Митрошка, ты вернулся! Теперь с тобой все нормально? - И, повернув к мужу смущенное зардевшееся лицо, потребовала: - Званцев, отвернись. Я Митрошку поцеловать хочу!

– Выдумаешь тоже - робота целовать! - сказал Званцев, послушно отворачиваясь.

Хорошо, что люди и роботы не умеют читать мысли, иначе бы Званцев сильнее жены покраснел. Такое облегчение и счастье он испытывал в этот момент, вам никогда его не понять. Впрочем, вполне может быть, что в этом случае я ошибаюсь.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

От клипера, чье серебристое стремительное тело распласталось на сером пространстве посадочной полосы, к зданию космопорта медленно двигалась платформа. Издалека было трудно разобрать и даже посчитать фигурки на ней, но Званцеву казалось, что он узнает Митрошку. Дома не было видно, и это пугало, но Званцев успокаивал себя тем, что Дом - техноморф особенный и на платформе ему делать было просто нечего.

Справа от Званцева расположилась группа телевизионщиков, и комментатор вещал в пространство перед собой:

– Мы с вами наблюдаем посадку клипера, на котором вернулся на Землю экипаж второй звездной. Как вы знаете, этот экипаж состоял из техноморфов, наиболее совершенных машин того времени, логика которых и способность принимать самостоятельные решения приближались к человеческим. Сейчас мы увидим первых обитателей Земли, покоривших межзвездное пространство вблизи. Наша компания надеется, что группе удастся взять интервью у одного из техноморфов, входивших в состав экспедиции…

Платформа приблизилась, и теперь было видно, что на ней находятся три техноморфа, один походил бы на Митрошку, если бы не странный горб на спине.

– А Митрошки не видно, - растерянно сказала Алена. - И Дома не видно.

Платформа опустилась на бетон, и техноморфы сошли с нее. Их сразу же окружили работники космопорта и ученые, встречавшие экспедицию.

– Званцев, ты же можешь пройти? У тебя есть такое право? - спросила жена.

– Подожди, - нетерпеливо дернул плечом Званцев.

Из толпы людей и машин на взлетной полосе выбрался техноморф со странным горбом на спине.

Он оглядел площадки, на которых толпились люди, и двинулся вперед.

Оказавшись перед Званцевым, техноморф остановился.

– Званцев, ты что, не узнаешь? - спросил техноморф. - Я смотрю, с пустыми руками, без плакатов с поздравлениями… Здравствуй, Аленка!

Голос у техноморфа был каким-то дрожащим, плывущим.

Только теперь Званцев увидел то, что не сразу бросалось в глаза. Левая сторона корпуса техноморфа была словно изъедена, сегменты левого верхнего манипулятора оплавлены, а светился всего один зеленоватый глаз.

– Я же говорил, что вернемся, - сказал Митрошка. - Одиннадцать лет туда, одиннадцать - обратно… Только вот в системе немного задержались. Званцев, чего молчишь? Ты разве не рад?

Телевизионщики уважительно наблюдали их встречу со стороны. Званцев не сомневался, что они все снимают.