Маленькая Фадетта - Жорж Санд

— Уйдемъ отъ грѣха подальше, братъ, надъ нами смѣются и оскорбляютъ Фадетту, а вѣдь этимъ и тебя затрогиваютъ. Не понимаю, съ чего ты вздумалъ танцовать съ ней пять или шесть разъ подъ-рядъ! Брось-ка свою затѣю и пойдемъ, по добру по здорову домой! Оставь ее, она сама напрашивается на разныя грубости, это ей по вкусу, а намъ не къ лицу. Мы вернемся послѣ молитвы Пресвятой Богородицѣ, тогда ты пригласишь Маделонъ. Я тебѣ часто говорилъ, что твоя любовь къ танцамъ не приведетъ въ добру. Такъ и вышло!

Ландри не успѣлъ сдѣлать нѣсколько шаговъ, какъ услышалъ большой шумъ: онъ обернулся и увидѣлъ, что мальчишки, ободренные всеобщимъ одобреніемъ, растрепали Фадетту ударомъ кулака. Ея длинные черные волосы распустились ей на спину и она отчаянно отбивалась. Она ничѣмъ не заслужила такого обращенія и горько плакала отъ обиды, стараясь поймать свой чепецъ, но его унесъ на концѣ палки какой-то злой шалунъ.

Ландри эта шутка не понравилась; его доброе сердце возмутилось отъ несправедливости, онъ поймалъ мальчишку, отнялъ у него палку вмѣсто съ чепцомъ, давъ ему сильнаго тумака; потомъ онъ вернулся къ остальнымъ, но они разбѣжались. Онъ взялъ бѣднаго сверчка за руку и вернулъ ей ея уборъ.

Нападеніе Ландри и бѣгство мальчишекъ насмѣшили всѣхъ присутствующихъ. Всѣ одобряли Ландри, кромѣ Маделоны. Она подговорила нѣсколько парней лѣтъ Ландри, и они притворились, что насмѣхаются надъ его рыцарствомъ. Ландри пересталъ стыдиться, онъ чувствовалъ себя храбрымъ и сильнымъ мужчиной, его обязанность была заступиться за женщину, будь она хороша или дурна, велика или мала, разъ онъ ее выбралъ своей дамой при всѣхъ. Онъ замѣтилъ ироническіе взгляды кавалеровъ Маделонъ и прямо обратился къ нимъ:

— Эй, вы, тамъ! Что вамъ еще надо? Кого касается, что я выбралъ эту дѣвочку? Если вы что-нибудь имѣете противъ этого, выскажитесь громко, а не шепчитесь между собой. Когда я здѣсь, можете ко мнѣ обратиться. Меня здѣсь назвали ребенкомъ, пусть-ка мнѣ это повторять въ глаза. Посмотрю-ка я, кто осмѣлится оскорбить дѣвушку, танцующую съ этимъ ребенкомъ.

Сильвинэ не отходилъ отъ брата и былъ готовъ ему помочь, хотя самъ и не одобрялъ затѣянной ссоры. Близнецы имѣли такой рѣшительный видъ, что всѣ промолчали, находя, что не стоило драться изъ-за пустяковъ; были парни головой выше близнецовъ, но и они не дерзнули выдвинуться и только переглядывались между собой, словно спрашивая, кто хочетъ помѣриться съ Ландри. Никто не откликнулся. Тогда Ландри взялъ за руку маленькую Фадетту и сказалъ ей:

— Надѣвай твой капоръ, Фаншонъ, будемъ танцовать, не бойся, никто тебя не обидитъ.

— Нѣтъ, — отвѣтила Фадетта, вытирая глаза, — довольно съ меня на сегодня, да и ты отдохни.

— Ни за что, давай танцовать еще, — смѣло настаивалъ Ландри, — ты увидишь, что тебя не тронутъ, если ты будешь со мною.

Они пошли плясать и никто не смѣлъ покоситься на нихъ. Маделонъ ушла съ своими вздыхателями. Послѣ танцевъ Фадетта сказала Ландри:

— Я очень довольна тобой, Ландри, возвращаю тебѣ твое слово. Я пойду домой, а ты приглашай, кого хочешь.

И она пошла за братишкой, который дрался съ другими дѣтьми и исчезла такъ скоро, что Ландри не замѣтилъ, куда она скрылась.

Ландри пошелъ ужинать съ братомъ. Видя, какъ Сильвинэ встревоженъ случившимся, онъ ему разсказалъ вчерашнее происшествіе съ блуждающимъ огонькомъ.

— Меня спасла Фадетта, — сказалъ онъ, — не знаю, какъ она это сдѣлала, помогло-ли ей колдовство, или просто она не боялась. А когда я ее спросилъ, чѣмъ могу наградить ее за услугу, она попросила меня пригласить ее семь разъ подъ рядъ сегодня на праздникъ.

Объ остальномъ Ландри умолчалъ, онъ умно сдѣлалъ, что скрылъ отъ Сильвинэ свое безпокойство, этимъ бы онъ только побудилъ его повторить свою прошлогоднюю продѣлку. Сильвинэ согласился, что братъ былъ обязанъ сдержать слово и что онъ только заслуживаетъ уваженія. Но, не смотря на свой страхъ за Ландри, онъ не чувствовалъ къ Фадеттѣ, никакой благодарности. Онъ ее презиралъ и не хотѣлъ вѣрить, что она спасла Ландри отъ добраго сердца.

— Она сама заклинала водяного, чтобы онъ спуталъ и утопилъ тебя, — говорилъ онъ, — но Господь не допустилъ этого, потому что любитъ тебя. Тогда эта злая дѣвчонка выманила у тебя обѣщаніе, причинившее тебѣ столько непріятностей, она просто злоупотребляла твоей добротой и благодарностью. Она скверная колдунья и радуется всякому злу. Ей просто хотѣлось поссорить тебя съ Маделонъ и со всѣми твоими друзьями. Она добивалась того, чтобы тебя побили. Но справедливый Господь защитилъ тебя вторично, а то навѣрно вся эта исторія кончилась бы худо.

— Ландри, какъ и всегда, охотно согласился съ мнѣніемъ брата и не сказалъ ни слова въ защиту Фадетты. Они заговорили объ огонькѣ; Сильвинэ слушалъ разсказы брата съ удовольствіемъ и радовался, что никогда его не видѣлъ самъ. Съ матерью они не смѣли бесѣдовать о немъ, она была страшной трусихой, а отецъ только смѣялся надъ нимъ и не придавалъ ему значенія, хотя часто видѣлъ его.

Танцы продолжались до поздней ночи, но у Ландри не было охоты вернуться, пользуясь разрѣшеніемъ Фадетты; его очень опечалила ссора съ Маделонъ. Онъ помогъ брату загнать скотину съ пастбища, — сказалъ, что у него разболѣлась голова и простился съ нимъ у тростниковъ. Сильвинэ просилъ его не переходить бродъ, а пойти черезъ мостикъ дальней дорогой, а то онъ боялся злой шутки сверчка или блуждающаго огонька.

Ландри далъ слово исполнить просьбу брата и пошелъ вдоль берега. Онъ ничуть не боялся, такъ какъ издали слышался шумъ праздника. До него доносились звуки музыки и крики танцоровъ, что его очень успокаивало; онъ зналъ, что духи начинаютъ шалить, когда все замолкаетъ кругомъ. Подойдя къ концу берега, у самой каменоломни, онъ услышалъ стоны и плачъ, которые онъ сначала принялъ за крикъ караваекъ[5]. Но потомъ онъ ясно различилъ человѣческій голосъ.

Ландри всегда приходилъ на помощь людямъ, особенно, когда они были въ горѣ. Потому онъ храбро вошелъ въ каменоломню и смѣло спросилъ:

— Кто здѣсь плачетъ? — отвѣта не послѣдовало. — Кто-нибудь боленъ? — сказалъ онъ еще разъ. Никто не откликнулся; подождавъ немного, онъ собрался уходить, но сначала пошелъ осмотрѣть камни и желѣзныя рогатки, наполняющіе все это мѣсто. Тамъ, при свѣтѣ выходящей луны, онъ увидѣлъ неподвижную человѣческую фигуру, вытянутую на землѣ, какъ покойникъ или какъ глубоко несчастное созданіе, желающее скрыть отъ всѣхъ свое горе.

Ландри никогда не видѣлъ и не трогалъ покойника. При мысли, что передъ нимъ былъ мертвецъ, онъ очень испугался, но преодолѣлъ свой страхъ, желая помочь своему ближнему, и пошелъ ощупать лежащую фигуру; она поднялась, видя, что ее нашли, и Ландри узналъ маленькую Фадетту.

Ландри сначала почувствовалъ неудовольствіе, что постоянно у него была на дорогѣ маленькая Фадетта; но, увидѣвъ ее въ горѣ, ему стало ее жалко.

Вотъ какой разговоръ произошелъ между ними:

— Отчего ты такъ плачешь, сверчекъ? Развѣ тебя кто-нибудь ударилъ или обидѣлъ? Зачѣмъ ты прячешься?

— Нѣтъ, Ландри, никто меня не тронулъ, вѣдь ты за меня такъ храбро вступился, да и притомъ я не боюсь ихъ. Я хотѣла, чтобы никто не видѣлъ моихъ слезъ и поэтому спряталась: нѣтъ ничего глупѣе выказыванія своего горя передъ всѣми.

— Но какое у тебя можетъ быть горе? Неужели изъ-за сегодняшняго приключенія? Брось и думать о немъ, хотя ты сама немного виновата.

— Чѣмъ я виновата, Ландри? Развѣ это оскорбленіе — со мной танцовать? Неужели я единственная дѣвочка, которая не смѣетъ веселиться, какъ всѣ другія?

— Я вовсе не оттого упрекаю васъ, Фадетта, что вы танцовали со мной. Я исполнилъ вашу просьбу и велъ себя съ вами хорошо. Ваша вина не сегодняшній день, а гораздо раньше. Вѣдь вы себѣ вредили, а не мнѣ, вы сами это знаете.

— Нѣтъ, Ландри, какъ Богъ святъ, я не знаю, въ чемъ я виновата. Я теперь не думала о себѣ, а о васъ; я упрекала себя въ томъ, что причинила вамъ столько непріятностей.

— Не будемъ говорить обо мнѣ, Фадетта, я нисколько не жалуюсь; поговоримъ о васъ. Хотите-ли я назову вамъ всѣ ваши недостатки вполнѣ дружески и откровенно?

— Пожалуйста, скажите мнѣ ихъ, Ландри; я буду считалъ это лучшей наградой и лучшимъ наказаніемъ за всѣ непріятности, которыя вы потерпѣли изъ-за меня.

— Хорошо, Фаншонъ Фадэ, я тебѣ скажу, отчего къ тебѣ относятся не какъ къ пятнадцатилѣтней взрослой дѣвушкѣ, я вижу, что сегодня ты разсудительна и кротка, какъ никогда раньше не была. Это оттого, что ты своимъ видомъ и манерами скорѣе похожа на мальчика, чѣмъ на дѣвочку, ты совсѣмъ не занимаешься собой. Прежде всего, ты грязна и неряшлива и выглядишь изъ-за этого некрасивой. Ты знаешь, что дѣти прозываютъ тебя «мальчишкой», а это еще обиднѣе, чѣмъ названіе «сверчка». Развѣ хорошо не походить на дѣвушку, въ шестнадцать лѣтъ? Ты лазишь на деревья, какъ бѣлка, и скачешь верхомъ, безъ сѣдла и уздечки, словно чортъ тебя погоняетъ. Безспорно, хорошо быть сильной и ловкой, ничего не бояться, но это преимущество мужчины. А для женщины излишекъ только вредитъ; ты же всегда стараешься всѣмъ броситься въ глаза. Ты умно и мѣтко отвѣчаешь и этимъ смѣшишь всѣхъ тѣхъ, къ кому обращаешься. Отлично быть умнѣе другихъ, но зато наживаешь себѣ враговъ, когда постоянно выказываешь свое превосходство. Ты любопытна, любишь узнавать чужія тайны и грубо ихъ разоблачаешь, когда разсердишься. Отъ этого тебя боятся и не любятъ. Тебѣ платятъ вдвойнѣ за все зло. Не знаю, колдунья ты или нѣтъ, вѣрю, что ты не имѣешь сношеній съ нечистой силой, а только представляешься; но ты всегда пугаешь этимъ тѣхъ, на кого зла, и вотъ почему о тебѣ дурная молва. За эти недостатки тебя всѣ преслѣдуютъ. Обдумай хорошенько мои слова; увѣряю тебя, что если ты исправишься, и тебя будутъ уважать, какъ прочихъ. Чѣмъ труднѣе будетъ тебѣ измѣниться, тѣмъ больше твоя заслуга, ее оцѣнятъ вполнѣ.