Интервью у возлюбленного - Хелена Фенн

С этими словами Мартин захлопнул дверь, а Юдит вскочила на колени и швырнула подушку ему вслед. Потом она рухнула на покрывало лицом вниз и призналась себе, что Марти ей не ровня.

— Боже, Боже, — простонала она. Вот настоящая причина! Мартин бросил ее потому, что она из другого круга. Линда — всего лишь предлог. Мартина же напугало то, что разделяло их.

Прошлое опять поплыло перед ее мысленным взором: его ухаживания, настойчивые и неотразимые. Для нее все это оказалось новым и непривычным. Действительно, ее погубила неискушенность, и столкнувшись с первыми признаками эмоциональной нестабильности, она предпочла не связываться и избегать проблем.

Внезапно Юдит захотелось наружу, вдохнуть свежего воздуха и побродить по снегу. Но где взять теплую одежду и обувь? Она покопалась в шкафу, вдыхая знакомый до боли запах его тела, его одеколона («Данхилл», вспомнила с ностальгией Юдит), и раскопала пару новеньких свитеров и брюки от горнолыжного костюма. Все это она напялила на себя. Шерстяные белые носки обнаружились под бельем, в среднем ящике комода.

Мартин домывал посуду в кухне и с иронией посмотрел на то нелепое, что явилось его глазам: одежда свисала на худенькой фигуре, носки хлопали по полу.

— А Дастин с Норис здесь живут? — спросила она.

— Ты же знаешь, дом слишком мал для проживания прислуги.

— Но я видела, как Дастин уезжал со своими чемоданами.

— Они живут по соседству в деревне, а в тот день остались на ночь. Здесь много ближе к автостраде. А зачем это тебе?

— Я подумала, что у Норис есть зимняя обувь, которую можно позаимствовать. Хочу прогуляться по первому снегу.

Мартин посмотрел на нее как на сумасшедшую.

— Не дури. Как ты пойдешь во всем этом?

Юдит выглянула в окно. Снег перестал падать, и осеннее солнце на бледно-голубом небе заливало ровным, холодным светом укутанную снегом землю доброй старой Англии.

— Мне нужно подышать свежим воздухом и кое-что обдумать, — сдавленным голосом сказала она.

Мартин кивнул.

— В таком случае иди в гостиную и посиди у открытого окна. А то походишь на огородное пугало.

Юдит прикусила губу и подошла к нему.

— Марти, мне очень надо выйти, — жалобно сказала она. — Я не могу думать здесь. Слишком многое напоминает о безоблачном прошлом. Ты заставил меня кое о чем задуматься, посмотреть на все по-иному. Мне очень неважно сейчас и надо разобраться в себе самой… на воздухе.

— О'кей. Воздуха здесь предостаточно, но я тоже пойду с тобой.

— Нет, пожалуйста, — воскликнула она и нервно провела пальцами по своим роскошным волосам. — Мне надо побыть одной. Если ты тоже пойдешь, то опять станешь увещевать меня. Но только я сама смогу помочь себе.

Мартин пожал плечами.

— Вот старые зимние ботинки Норис, ее куртка и перчатки. Но не заходи слишком далеко…

— Я не малый ребенок, — отрезала Юдит.

Мартин бросил ей куртку, его глаза сверкнули.

— Неужели? А я-то думал…

Юдит промолчала, быстро переоделась и выбежал на улицу.

Она с наслаждением вдохнула чудесный морозный воздух, напоенный свежим ароматом первого снега и милыми запахами деревни. Как она любила это уютное и тихое место, их тайный приют вдали от шумной сутолоки Лондона! Здесь Мартин Шервуд превращался из озабоченного, задерганного бизнесмена в ласкового и заботливого друга и любовника. Здесь он был ей ровня.

Но разве это так уж необходимо? Мужчина и женщина не должны стремиться к равенству, если хотят чувствовать себя счастливыми, и ей следовало бы давно понять это. Марти был прав. Он любил ее, потому что они такие разные, а она считала, что именно поэтому их отношения обречены. История с Линдой и фирмой ее мужа лишь подчеркнула их различия. Но сам Мартин тоже виноват — ведь он толком не удосужился объяснить что к чему. Даже сейчас, после всего, что случилось, он не потрудился рассказать ей все и тем самым еще более усугубил тяжесть ситуации.

Марти ожидает от нее понимания и сочувствия. Да, понять — значит простить. Она, кажется, начала понимать, насколько непросто и его положение. Вначале все казалось не столь сложно — страсть поглощала их до конца, затмив остальные чувства и эмоции. Теперь огонь желания уступил место ровному горению взаимной привязанности и человеческого тепла. Но не погасит ли его очередной порыв ее эмоциональности? Раздуть это горение снова уже вряд ли удастся…

Незаметно Юдит подошла к низкой каменной изгороди, сложенной из серого песчаника. Молодые деревья, недавно посаженные здесь отцом Мартина, склонились под тяжестью налипшего на ветки снега. Чуть дальше гордо стояли более старые дубы и ясени. Старше, мудрее и не согбенные бурями. Юдит улыбнулась, увидев в природе отражение и подтверждение своих мыслей, и с энтузиазмом начала претворять свой план.

— Я так и думал, — услышала она веселый голос Мартина. Повернув на звук голоса раскрасневшееся от работы и морозца лицо, она увидела его высокую фигуру в яркой лыжной куртке с простым, но элегантным шарфом, замотанным вокруг шеи.

Юдит не слышала его шагов по рыхлому снегу. Он застиг ее врасплох, и она не знала, как толком объяснить свое занятие. Наконец Юдит собралась с мыслями и вздернула голову.

— Ну как тебе?

Она отступила на шаг, дав Мартину возможность оценить результаты своего труда — огромного снеговика, на которого ушла масса времени и сил.

— По-моему, просто красавец, — усмехнулся тот.

Юдит снова повернулась к снежной бабе, слепила комок снега и торжественно водрузила его на снежную голову, как бы короновав изваяние.

— Это символ, — заявила она.

— Вот как? Но… чего? Что-то не совсем понимаю.

— Ты же сказал «я так и знал», правда? Дети ведь любят делать снеговиков в отличие от взрослых.

— Некоторые взрослые тоже. Например, родители лепят их для детей.

— Ну, у меня нет детей. Я ведь сама ребенок.

Мартин подобрался поближе, хрустя снежным настом. Юдит налепила еще снега на голову своего произведения.

— Для меня это ритуал, самовыражение…

— Звучит как-то слишком заумно, — рассмеялся Марти.

— Странно, — пожала она плечами. — Это же очевидно, как его нос!

— Пока не вижу…

— Легкопоправимо, — сказала Юдит, оглядываясь вокруг в поисках подходящего носа, но ничего не увидела.

— Попробуй это, — предложил Мартин, вытаскивая из кармана пакет разноцветных ментоловых леденцов.

Юдит взяла горсть и с их помощью сделала снеговику глаза и нос.

— Что-то не вполне… — покачал головой Мартин.

Юдит резко обернулась к нему, глаза ее затуманились.