РОССИИ МАЛО БОНАПАРТИЗМА - Сергей ГОРОДНИКОВ

Такая политика защиты интересов крупного посреднического спекулятивно-коммерческого капитала загоняет центральную власть режима безраздельной диктатуры коммерческого интереса и проповедников идеологии консервативного либерализма в идейный и политический тупик. Она оказывается лишь политикой завершения централизованного передела собственности в интересах олигархов, политикой разорения мелких и средних коммерческих собственников крупными и не находит поддержки в среде представителей мелкого и среднего спекулятивно-коммерческого капитализма ни в столице ни в провинциях. Такая политика неуклонно отчуждает от себя среду большинства господствующего класса новоявленных коммерческих собственников.

Поэтому конституционный переворот в интересах крупного коммерческого капитала совершается как циничный заговор связанных с крупным торгово-спекулятивным капиталом группировок внутри правительственных учреждений власти и создаёт институты замены буржуазно-представительной власти централизованной исполнительной властью. Переворот этот сужает среду поддержки центральной власти режима со стороны региональных кланов собственников, объединяет против неё партии мелкой и средней коммерческой буржуазии, а потому обновляемая центральная власть может удержаться только за счёт уступок значительной части своих полномочий армии. Армия всё определённее втягивается во власть и постепенно становится её ключевым силовым учреждением.

Сама армия непосредственного отношения к крупному спекулятивно-коммерческому капиталу не имеет. Если обстановка такова, что страна сползает к взрыву недовольства разоряющейся мелкобуржуазной среды, к гражданской войне столицы и провинций, то армия способна опереться на городскую среду социально ориентированных, связанных с производительными интересами слоёв населения как в столице, так и на местах. Она может заразиться их идеологическими и политическими целями осуществления централизации исполнительной власти для подавления коммерческого интереса как такового, для разрушения политики разделения страны на столицу и провинции и для политической организации социально ориентированных слоёв населения в этнократическое буржуазно-национальное, государствообразующее общество.

В действительности, история всех буржуазных революций показывает, что вынужденный поиск втягиваемой во власть армией собственных политических целей неизбежно приводил её к разрыву с интересами коммерческого капитала, космополитического по своей сути, а затем к деятельному участию в отстранении его влияния на власть. Задачи подавления губительного для страны господства крупного коммерческого капитала неизбежно толкали армию к революционному изменению существа власти. Либо к прямому силовому перевороту для установления авторитарного военно-политического режима поддержки капитализации производительных сил, режима диктатуры промышленного интереса в том или ином виде, который нельзя было осуществлять без Национальной революции в том или ином виде, без явно или неявно соответствующей такой революции внутренней и внешней политики. Либо к превращению армии в союзника политической партии, которая боролась за идеологически подготовленную Национальную революцию государствообразующего этноса.

В случае, когда отсутствует сознательная политическая сила, борющаяся за явную мелкобуржуазную Национальную революцию. А армия втягивается во власть крупным коммерческим капиталом, но производит военный переворот, направленный против политического господства всех выразителей коммерческого интереса и на преобразование власти в режим авторитарного военно-политического осуществления неявной Национальной революции, то есть в режим неосознанного создания экономических и политических условий становлению национального общества. Тогда и надо говорить о бонапартизме.

Режим генерала Бонапарта во Франции был первым в мировой истории режимом подобного рода. Буржуазные революции в Нидерландах в 1566 году и в Англии в 1640 году не привели к бонапартизму потому, что они начинались под влиянием многолетнего кровавого опыта борьбы религиозных протестантских движений с феодальным католицизмом и совершались сторонниками кальвинизма, самого революционно последовательного и самого буржуазного по духу и целям протестантского вероучения. Послереволюционные режимы господства выразителей спекулятивно-коммерческого интереса устанавливались в этих странах в непрерывной идейной борьбе гуманистов с кальвинистами и вызывали ответное превращение религиозного протестантского сознания в религиозно-политическое сознание, а религиозные движения кальвинистов в религиозно-политические движения. Религиозно-политические организации кальвинистов захватывали влияние на революционные армии, становились для них идеологической и политической руководящей силой, возглавляли военно-политические перевороты, свергающие режимы коммерческого интереса, а затем оказывались главными разработчиками долгосрочных, стратегических целей внутренней и внешней политики. Таким организациям подчинялся и военный вождь кальвинистов в Нидерландах герцог Оранский, и военный вождь английских индепендентов, а затем диктатор Англии Кромвель. Благодаря религиозно-политическим организациям данные военные вожди, стремясь к военизированной авторитарной диктатуре, вынуждены были ограничивать свою власть определёнными пределами. Так, именно индепенденты не позволили Кромвелю стать новым, конституционным королём страны, когда он начал осуществлять выстраивание буржуазных, пронациональных государственных и общественных отношений. Тогда как во Франции времён Великой революции некому было идеологически и политически руководить Бонапартом, и он без труда объявил себя ничем не ограниченным императором.

Кроме американской Национальной революции, последующие Национальные революции происходили в ХХ веке. Подавляющее большинство из них осуществлялись именно военными режимами, каждый из которых возникал после захвата власти армией в результате военно-политического переворота. А перевороты эти оказывались возможными после втягивания армии в борьбу за власть на этапе завершения концентрации, сосредоточения коммерческого капитала, когда появлялся крупный торгово-спекулятивный капитал, а внутриполитические и внешнеполитические противоречия режима диктатуры коммерческого интереса доходили до предела, угрожая интересам этого крупного капитала. Тревога за свою собственность, угроза для которой нарастала как со стороны конкурентов, так и со стороны озлобляющихся масс населения, заставляла собственников крупного капитала осознавать необходимость в административной централизации власти, в установлении режима хищной коммерческой эксплуатации всего внутреннего рынка только крупным капиталом. Для этой цели им приходилось использовать армию и опираться на армию. Но тем самым пробуждалось недовольство мелкобуржуазной городской среды её вытеснением из рыночных отношений и из политики, и оно нарастало по мере неизбежного наступления крупного посреднического капитала на политические свободы. Идеологический и политический кризис режимов диктатуры крупного коммерческого капитала приводил к резкой потере устойчивости политической обстановки, а когда не было буржуазно националистической политической силы, способной справиться с такой потерей устойчивости, остановить её мог только приход к власти армии. То есть подавляющее большинство Национальных революций совершались как раз бонапартистскими режимами, которые действовали политически неосмысленно, под давлением текущих обстоятельств и для спасения власти как таковой, а переживавшие буржуазные революции страны от исторической катастрофы.