Ожерелье Онэли - Лина Тимофеева

Дикий стал медленно падать между деревьев. Из его широкой груди торчало несколько стальных крючьев, кровь заливала живот. Дикий, сжимая копье, молча упал на землю и больше не шелохнулся. Прямо над ним стоял алхин. Наверху вновь засвистели птицы.

Дурнота, нахлынувшая на Хельви в тот момент, когда он решил, что остался с диким один на один, отошла. Размахивая котелком, он подбежал к Вепрю.

— Флягу разбил? Эх ты!

— Я нечаянно… я испугался!

— Тут пугаться не надо. Тут думать надо. И беречь доверенное тебе добро. Такая хорошая фляга была. Когда мы в следующий раз дойдем до воды, ты подумал?

Ворча, Вепрь нагнулся над диким и стал вытаскивать из его спины кинжалы с необычными изогнутыми лезвиями. Хельви не помнил, видел ли он это оружие на поясе у алхина. Ему было стыдно за флягу. Пережитый страх тоже напоминал о себе.

— Ладно, не реви. Ты же не девчонка. Ты молодец. Увидеть в первый раз дикого и в штаны не наделать — это, я тебе скажу, очень и очень… И не убежать в лес куда подальше. Хорошо. — Алхин вытер кинжалы о шкуру убитого дикого и засунул их куда-то за спину. Затем взглянул на Хельви. Синие стекла его окуляров сверкнули на солнце, а большой щербатый рот ухмыльнулся.

— Ну, хороший мой? Сухие штаны-то?

— Ага, сухие. — Красный от стыда, Хельви быстро вытер слезы кулаком.

— Пошли, дружинник. Эх, не нравится мне этот Лес, с самого утра не нравится. Больно тихо. Птички поют. И дикий попался — один. Они же всегда стаей охотятся. Слишком уж нам везет, парень.

Мысленно порадовавшийся, что дикий был всего один, Хельви зашагал следом за Вепрем. Теперь он тоже старательно прислушивался к лесу, хотя и отдавал себе отчет, что, возможно, не слышит и сотой части того, что доступно уху опытного алхина. Лесная идиллия, так радовавшая его с утра, рассеялась, словно морок. Зеленоватый свет, заливавший темные стволы, уже не казался прозрачным и мягким. Он был каким-то зловещим, и черные деревья, казалось, специально заслоняли перспективу, предоставляя врагу возможность незаметно подкрасться практически с любой стороны. Из-под земли там и тут, как толстые змеи, торчали грубые корни, которые царапали ноги.

— На будущее — всегда старайся увидеть дикого раньше, чем он заметит тебя. Зрение у них плохое, нюх тоже не звериный, только слух отличный. Так что подходить нужно тихо-тихо сзади и бить. В область сердца, лучше — тремя ножами, чтобы сразу сосуды отсечь. Больно уж сильные они, — негромко сказал Вепрь, не оборачиваясь.

— Спасибо, Вепрь. Если бы не ты, он бы меня точно сожрал.

— Не за что. Кстати, о жратве. Пора сделать привал и осмотреться.

Хельв подумал, что алхин и так все время только и делает, что осматривается, но история с диким разубедила его в том, что это пустая трата времени. Опять же, если бы они шли где-нибудь в лесах у Зеркального озера, он бы посоветовал Вепрю не делать привала и постараться до темноты добраться до какого-нибудь крестьянского двора. Но тут, в Тихом лесу, торопиться, кажется, не имело смысла. Человеческого жилья поблизости нет, зато существ, которые спят и видят поживиться человеческим мясом, хоть отбавляй. Так что их маленькой команде нужно осматриваться и осматриваться. Вепрь прав.

Для привала алхин на этот раз нашел яму. Была ли это заброшенная ловушка диких или берлога какого-нибудь чудовищного зверя, Хельви понять не смог. Огромная, но неглубокая ямища, наполовину прикрытая старыми ветками с высохшими листьями. Вепрю схрон очень понравился, а принц решил довериться спутнику во всем, что касалось выживания в лесу. Они спрыгнули в яму, и Вепрь, слегка ополоснув руки из маленькой щегольской фляжки, висевшей у него на поясе, развязал мешок с припасами. Обед был скудный — сухари и по глотку воды.

— Ничего, к вечеру, может, положим зайца, — утешил Вепрь. Он сидел, упершись спиной в стену ямы, вытянув ноги, и казался очень доволен жизнью. Прожевав свой сухарь, он аккуратно собрал крошки, упавшие на грудь, и отправил их в рот. Затем сунул руку в карман и достал оттуда лохматую веревку, в которую были вплетены какие-то камушки. Да это же ожерелье дикого! Когда Вепрь умудрился его снять, Хельви не заметил.

— Видал? Это камушки Безумной Вади. Дикие всегда носят с собой ожерелье из них. Не то чтобы дикие поклонялись этой Вади, на то они и дикие, чтобы никому не поклоняться. Только убивать, жрать и размножаться умеют. Но камушки, говорят, и вправду непростые — лечебные, их лизать нужно. А еще говорят, кто за собой мужскую слабость замечает, камушки эти на ночь принять должен — в воде или в вине растворить и выпить. Слышал я, барон Бельвер с таким камушком троих сыновей зачал. Правда, двое идиотами оказались. В базарный день за один камень Безумной Вади по золотому дают, а то и по два.

Вепрь кинул раскрывшему рот Хельви ожерелье, и тот поднес его к глазам. В самом деле то, что юноша принял за зубы или кости, оказалось мелкими острыми камнями, на ощупь весьма хрупкими и пористыми, как известняк.

— А кто такая Безумная Вади?

— Ну, я думаю, это легенда еще времен короля Огена, да хранит земля его сон. Дочь то ли графа, то ли барона из местных влюбилась в князя из Младших, — Хельви присвистнул. Вепрь понимающе кивнул. — Да, совсем рехнулась девка. Ну, папаша ее, конечно, из замка выгнал, прямо в лес. Опозорила, говорит, ты меня, ступай к своему лягушонку. А тот тоже был не дурак, ему колдуны-то прямо сказали: или девица человеческая, или титул. Он и выбрал. И честно ей сказал: мол, люблю тебя, но должен править своим народом, как отец и дед мне завещали. Ну, про отца и деда точно не знаю — про наследование титула у Младших разное слышал. Только Вади прокляла Младшего, но и к папаше не вернулась. Ходила до скончания века по лесу, камушки собирала. Никто ее почему-то не трогал. Ладно, сухарь догрызай, а я пойду обстановку разведаю.

И Вепрь легко сорвался с места, выпрыгнул из ямы и исчез. Хельви еще раз потер пальцами коричневатые камушки. Несомненно, эта Вади была ведьмой. Как бы еще она выжила в Тихом лесу, если бы не колдовство? Полюбить Младшего — брр! Хельви часто разглядывал альбом с литографиями, который хранился у Айнидейла. Там были изображены Младшие — вид у них был совершенно нечеловеческий. Пожалуй, даже крыса по сравнению с некоторыми из них могла сойти за симпатягу.

— Вставай и пошли. — Вепрь резко склонился прямо над головой Хельви.

Юноша вскочил на ноги, протянул алхину ожерелье, а потом руку. Вепрь, спрятав камушки за пазуху, схватил принца за руку и рывком вытащил из ямы. Солнце уже ушло из зенита, так что в лесу стало светлее — косые лучи не задерживались в кронах и падали между стволами.

— Вперед. — Кажется, Вепрь торопился.