Здравствуй, папочка Мороз! - Амелия Борн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты невыносим, – наконец изрекла она.
– Я знаю, – кивнул согласно. – Так что?
– Я действительно была на таком свидании. Но только один раз!
Хм. А может, Мирон был прав, и все это было подставой? Может, Вьюгина совсем не случайно оказалась со мной там, где мы предались такому, чего я с женщинами ни разу не испытывал?
– Хорошо. И видимо, я там тоже был. Иначе бы о нем не спросил.
Кивнув официанту, который быстро расставил заказанное и удалился, я сложил руки на груди. Смотрел на Снежану, а она – прямо встречала мой взгляд.
По всему выходило, что Митя вполне мог быть моим сыном. Хотя, конечно, в этом всем еще нужно было разобраться.
– Значит, мы там были вместе.
Вьюгина пожала плечами, сделав вид, что эта тема и выеденного яйца не стоит. Принялась за чизкейк, отпила чай. А я не понимал, что именно чувствую в данный момент.
– У нас с тобой общий сын? – наконец выдавил я из себя.
Не самый лучший вопрос, согласен. И понял я это еще до того момента, как Вьюгина вскинула на меня взгляд, который обжег предупреждением.
– До этого момента он был только моим сыном.
А мне это нравилось. Такая готовность защищать собственного ребенка.
Я иногда представлял, какой матерью стала бы Лайма (дети у нас в итоге все равно бы появились, ведь мне нужен был наследник, или наследница). Картинка при этом была самой невпечатляющей. Невестушка бы наверняка отдала нашего ребенка няне, а то и не одной, а сама бы бегала по бутикам, или выбирала очередной Прованс для очередного нашего дома.
– И все же… если ты здесь и уже призналась в том, что была на том свидании…
Я намеренно не договорил. Все ведь было ясно и так. Хотела бы Снежана утаивать наличие у нас общего ребенка – я бы сейчас с ней в кафе не сидел.
– Да. И сделала я это по одной-единственной причине.
Я не совсем понял, что могло быть той самой единственной причиной, хотя догадки на этот счет у меня и появились.
– Говори, – кивнул Вьюгиной, допивая американо.
– Ммм… – она запнулась, и выглядела в этот момент настолько беззащитной, что мне тут же захотелось накрыть ее руку своей и заверить, что теперь все будет иначе. – Митя очень страдает без отца, – наконец сказала Снежана.
Все ясно. Значит, догадывался я в правильную сторону.
– А… мужчины у тебя нет?
И с чего, черт бы все побрал, меня вообще заинтересовал этот момент? Почему я почувствовал укол ревности, когда задал свой вопрос?
– Нет, а что?
Снежана посмотрела на меня как на идиота, да я и сам почувствовал себя именно так.
– Нет, ничего, – помотал головой. – Но ты должна понимать, что я попробую стать отцом для Мити только когда уверюсь в том, что он действительно мой сын.
Вьюгина опять ощетинилась. Мне даже почудилось, как будто в меня впились миллиарды морозных игл.
– Что ты имеешь ввиду? – потребовала она ответа.
– Тест днк, например, – подернул я плечами.
– О, то есть, хочешь, чтобы мой Митя сдал анализы, а после ему бы объявили, что у него есть отец, который сомневался в своем отцовстве?
Я вздохнул. Вроде как прекрасно понимал Снежану – кто-то придет к Мите с манипуляциями, которые нужно будет как-то пояснить ребенку. Но, с другой-то стороны, как мне увериться в том, что это действительно мой сын?
– Необязательно делать так, чтобы Митя знал об анализах. Достаточно взять… кружку, из которой он пьет.
Вот! Это был идеальный план. Впрочем, мне почему-то захотелось сказать Снежане то, что вызывало у меня целый сонм сомнений:
– Или ты не уверена в том, что бывала лишь на одном свидании вслепую?
В ответ она буквально отбросила от себя чашку чая. Поджала губы и поднялась из-за столика.
– Мы сдадим все нужные анализы, если нужно, – отчеканила Вьюгина, и я в который раз охренел (в хорошем смысле этого слова) от того, какая она. – Но если успеешь до Нового года увериться в том, что Митя – твой сын, я требую, чтобы ты был на празднике с нами.
Вьюгина надела пальто, намотала шарф. Все это время я исподволь ею любовался. А потом она оперлась на столик, взглянула на меня сверху-вниз. Я завис взглядом на форме ее губ. Такие аппетитные… А ведь я уже пробовал их на вкус. И планировал попробовать вновь.
– Ты требуешь? – повторил ее слова, вскидывая бровь.
– Именно, – заверила меня Снежана и добавила: – Или боишься недовольства своей невесты?
Она развернулась и ушла, оставив меня наедине с собой и своими мыслями. Снежная чертовка! Ни хрена я никого и ничего не боялся. И если она хотела играть по ее правилам – что ж? Пусть пока так и будет.
– А я ведь говорила! – торжествующе воскликнула Лина на мои новости о явлении ко мне Мельникова и нашей последующей встрече в кафе.
– Это еще не точно, – возразила я. – Он хочет тест на днк, чтобы быть уверенным в своем отцовстве. Видимо, нередко заглядывал на эти свидания вслепую.
Боже, и откуда только в моем голосе столько едкости? Пришлось снова напомнить себе, что этот мужчина не имеет ко мне никакого отношения. Это его невесту должно было волновать, не оставил ли он после себя тайное потомство в количестве не меньшем, чем у какого-нибудь султана!
– Но, в целом, это справедливое требование, – добавила я после паузы. – Я тоже не могу быть уверена в том, что Митя – именно его сын.
Да уж, как-то слишком быстро и неотвратимо я проверила в то, что именно Мельников был со мной на том свидании. Конечно, об этом говорило все – его интонации, его голос, запах его парфюма, но… все же это мог быть и кто-то иной. И вовсе не хотелось потом
